Неточные совпадения
— «
Западный буржуа беднее русского интеллигента нравственными
идеями, но зато его
идеи во многом превышают его эмоциональный строй, а главное — он живет сравнительно цельной духовной жизнью». Ну, это уже какая-то поповщинка! «Свойства русского национального духа указуют на то, что мы призваны творить в области религиозной философии». Вот те раз! Это уже — слепота. Должно быть, Бердяев придумал.
И, наоборот, полное отрицание национализма может быть явлением глубоко русским, неведомым
западному миру, вдохновленным вселенской
идеей о России, ее жертвенным мессианским призванием.
Тем не меньше, хотя и дурным слогом, но близнецы «Москвитянина» стали зацеплять уж не только Белинского, но и Грановского за его лекции. И все с тем же несчастным отсутствием такта, который восстановлял против них всех порядочных людей. Они обвиняли Грановского в пристрастии к
западному развитию, к известному порядку
идей, за которые Николай из
идеи порядка ковал в цепи да посылал в Нерчинск.
Я очень ценил и ценю многие мотивы русской религиозной мысли: преодоление судебного понимания христианства, истолкование христианства как религии Богочеловечества, как религии свободы, любви, милосердия и особой человечности, более, чем в
западной мысли выраженное эсхатологическое сознание, чуждость инфернальной
идее предопределения, искание всеобщего спасения, искание Царства Божьего и правды Его.
Меня более всего поражало, что
западному христианству совершенно чужда русская
идея богочеловечества.
Идея Богочеловечества, выношенная русской мыслью и мало понятная
западной католической и протестантской мысли, означает своеобразное понимание христианства.
Для
Западной Европы это были
идеи консервативные, для России они казались революционными.
Религиозная тема. Религиозный характер русской философии. Разница между богословием и религиозной философией. Критика
западного рационализма. Философские
идеи Киреевского и Хомякова.
Идея соборности. Владимир Соловьев. Эротика. Интуиция всеединства. Бытие и сущее.
Идея богочеловечества. Учение о Софии. «Смысл любви». Религиозная философия Достоевского и Л. Толстого. Русская религиозная мысль в духовных академиях. Архиепископ Иннокентий. Несмелов. Тареев.
Восстание Герцена против
западного мещанства связано было с
идеей личности.
Интересно отметить, что в русской религиозно-философской и богословской мысли совсем не было
идеи натуральной теологии, которая играла большую роль в
западной мысли.
Деятели русской революции жили
идеями Чернышевского, Плеханова, материалистической и утилитарной философией, отсталой тенденциозной литературой, они не интересовались Достоевским, Л. Толстым, Вл. Соловьевым, не знали новых движений
западной культуры.
Впрочем, в виду преклонных лет, прежних заслуг и слишком яркой непосредственности Утробина, губернатор снизошел и процедил сквозь зубы, что хотя факт обращения к генерал-губернатору
Западного края есть факт единичный, так как и положение этого края исключительное, и хотя засим виды и предположения правительства неисповедимы, но что, впрочем,
идея правды и справедливости, с одной стороны, подкрепляемая
идеей общественной пользы, а с другой стороны, побуждаемая и, так сказать, питаемая высшими государственными соображениями.
Сколько несчастных, никогда не имевших в голове другой
идеи, кроме: как прекрасен божий мир с тех пор, как в нем существуют земские учреждения! — вдруг вынуждены будут убедиться, что это
идея позорная, потрясшая
Западную Европу и потому достойная аркебузированья!
Каждый раз, когда
Западная Европа, утомленная непрерывным строительством новых форм жизни, переживает годы усталости, — она черпает реакционные
идеи и настроения от Востока. «С Востока свет!»
«Насколько, — говорит тот же автор, —
идея общины природна русскому народу и осуществляется во всех проявлениях его жизни, настолько противен его нравам корпорационный муниципальный дух, воплотившийся в
западном мещанстве» (Тегоборский «О производительных силах России», т. 1).
Одно из них было так называемая «салонная миссия» (missia salonowa), в силу которой Меркурий обязан был постоянно вертеться во всевозможных салонах, незаметно и ловко, между болтовней об опере и вчерашнем рауте, пропагандировать и так и сяк свою «великую
идею», подчас поражать умы сердобольных барынь повествованиями о русских ужасах и варварствах, о страданиях несчастной, угнетенной Польши, возбуждать салонное и особенно дамское сочувствие польскому делу, подчас же ловко втирать очки доверчивому и умеренно-либеральному сановнику насчет консервативности
западного «дворáнства» и скрытно-революционных элементов «хлопства», которое только и можно удерживать в повиновении посредством воинских экзекуций.
Идея Богочеловечества как сущности христианства мало раскрывалась
западной христианской мыслью и является оригинальным порождением русской христианской мысли.
Империя с ее
западного типа государственным абсолютизмом менее всего осуществляла
идею Третьего Рима.
Уж в это самое время смутно носились по Германии и во многих местах Европы
идеи преобразования, которые вскоре должны были усилиться гонениями
западной церкви, разложиться в логической голове Лютера и вспыхнуть в этом мировом кратере, из которого огненная лава и пепел потекли с такою грозною быстротою на царства и народы.
Кроме того, в доме Зееманов перед москвичом Хрущевым открылся другой мир: мир отвлеченных
идей, социальных и государственных проектов, долженствовавших, якобы, облагодетельствовать Россию, поставить ее на равную ступень с государствами
Западной Европы в государственном отношении. Чад этих громких фраз отуманил молодого корнета, как отуманил многих, мнивших себя благодетелями своей родины и превратившихся вскоре в гнусных преступников…
Бриллиантов в своей превосходной книге «Влияние восточного богословия на
западное в произведениях Иоанна Скотта Эригены» так излагает учение Эригены: «В конце концов человеческая природа в ее причинах, т. е.
идеях, прейдет в Самого Бога: насколько в Нем именно и существуют
идеи…
Чудовищная неправда утверждать, что господство солдатчины, основанное на физическом насилии, имеет хоть какое-либо отношение к социализму, к «
идее четвертого сословия», как ее понимали Маркс, Лассаль и др.
западные социалисты.
Так называемых «новгородских еретиков», которые были то же самое, что впоследствии секты Бакшина, Висковатова, Тверитинова, а в настоящее время молоканы, огласили «жидовствующими», ради отвращения народа от их учения, этого отпрыска реформационных
идей, волновавших тогда умы в
Западной Европе, учения, которое в самое короткое время было так распространено в России, что многие лица, стоявшие на самых высших ступенях общественной иерархии, открыто его приняли.
Идея эта заимствована из
западных учений, но она своеобразно преломилась в восточной русской стихии и доведена до небывалой крайности.