Неточные совпадения
От Троицы дорога идет ровнее, а с последней станции даже очень порядочная. Снег уж настолько осел, что местами можно по насту проехать. Лошадей перепрягают «гусем», и они бегут веселее, словно понимают, что надолго избавились от московской суеты и многочасных дежурств у подъездов по ночам. Переезжая кратчайшим путем через озеро,
путники замечают, что оно уж начинает синеть.
И смолкнул ярый крик войны:
Все русскому
мечу подвластно.
Кавказа гордые сыны,
Сражались, гибли вы ужасно;
Но не спасла вас наша кровь,
Ни очарованные брони,
Ни горы, ни лихие кони,
Ни дикой вольности любовь!
Подобно племени Батыя,
Изменит прадедам Кавказ,
Забудет алчной брани глас,
Оставит стрелы боевые.
К ущельям, где гнездились вы,
Подъедет
путник без боязни,
И возвестят о вашей казни
Преданья темные молвы.
Вдруг, в середине ската, у подошвы каменистой скалы,
путники заметили человеческую фигуру. Это был высокий, босой старец в длинной, холщовой рубахе, с обнаженной, лысой головой, который спокойно глядел на небо и медленно крестился. Ветер взвевал остатки его волос и длинную совсем седую бороду.
Лишь только
путник спустится с крутого склона дороги, прорытого между двух довольно больших холмов под самым губернским городом В***, и переедет реку Кимжу, когда-то глубокую и многоводную, а теперь хотя и быструю, но мелкую, как тотчас же во всей окружающей обстановке
заметит резкую перемену.
— Ха, ха, ха! спесь рыцарей
меча и низость бременских купцов, все вместе!.. Вот эти patres patriae, defensores justitiae! [Так величали себя прежде лифляндские дворяне; Карл XI им это запретил. Отцы отечества, защитники справедливости! (лат.)] — вскричал, коварно смеясь,
путник, ехавший верхом.
— Благодарю вас, господин офицер, за себя и моего товарища! — отвечал младший
путник. — Мы поднялись недавно и хотели только пробраться через рощу, чтобы на конце ее присесть. С удовольствием принимаем радушное предложение ваше и прекрасной госпожи, которой, как я
заметил, вы посланник. Товарищ! — продолжал он с нежною заботливостью, обратившись к слепцу. — Мы пойдем теперь без дороги; берегись оступиться.