Неточные совпадения
И здесь естественные и экономические
законы как бы уходят на задний план, уступая свое первенство таким
случайностям, как, например, большее или меньшее количество неспособных к труду, больных, воров или бывших горожан, которые здесь занимаются хлебопашеством только поневоле; количество старожилов, близость тюрьмы, личность окружного начальника и т. д. — всё это условия, которые могут меняться через каждые пять лет и даже чаще.
Если жизнь возникла и течет не обычным естественным порядком, а искусственно, и если рост ее зависит не столько от естественных и экономических условий, сколько от теорий и произвола отдельных лиц, то подобные
случайности подчиняют ее себе существенно и неизбежно и становятся для этой искусственной жизни как бы
законами.
И заметьте, эти жертвы не
случайность, даже не несчастие, а только простой логический вывод из математически верного
закона.
Рождение человека —
случайность, а смерть —
закон.
Мы эти силы называем
законами природы,
случайностью, необходимостью.
— Конечно. Что же может быть проще того, что все люди по
случайностям не доживают на земле своего времени! Век человеческий здесь, по библейскому указанию, семьдесят лет и даже восемьдесят, а по
случайностям человечество в общем итоге не доживает одной половины этого срока, и вас нимало не поражает эта ужасная
случайность? Я желал бы, чтобы мне указали естественный
закон, по котору человеческому земному организму естественно так скоро портиться и разрушаться. Я полагаю, что
случайности имеют
закон.
Ряд
случайностей сделал то, что Гете, в начале прошлого столетия бывший диктатором философского мышления и эстетических
законов, похвалил Шекспира, эстетические критики подхватили эту похвалу и стали писать свои длинные, туманные, quasi-ученые статьи, и большая европейская публика стала восхищаться Шекспиром.
На это нет ответа. Рассуждение, напротив, очевидно показывает мне, что
закона, по которому один человек подвергается, а другой не подвергается этим
случайностям, нет и не может быть никакого, что подобных
случайностей бесчисленное количество и что потому, что бы я ни делал, моя жизнь всякую секунду подвержена всем бесчисленным
случайностям самого ужасного страдания.
Теперь, не только в научных книжках, но и в разговорах, говоря о жизни, говорят не о той, которую мы все знаем, — о жизни, сознаваемой мною теми страданиями, которых я боюсь и которые ненавижу, и теми наслаждениями и радостями, которых я желаю; а о чем-то таком, что, может быть, возникло из игры
случайности по некоторым физическим
законам, а может быть и от того, что имеет в себе таинственную причину.
Сам Наполеон не имеет больше смысла; все действия его очевидно жалки и гадки; но опять совершается необъяснимая
случайность: союзники ненавидят Наполеона, в котором они видят причину своих бедствий; лишенный силы и власти, изобличенный в злодействах и коварствах, он бы должен был представляться им таким, каким он представлялся им десять лет тому назад, и год после, — разбойником вне
закона.