Неточные совпадения
Он сел и погрузился в свою
задачу о «долге», думал, с чего начать. Он видел, что мягкость тут не поможет: надо бросить «гром» на эту играющую позором
женщину, назвать по имени стыд, который она так щедро льет на голову его друга.
С тех пор как у Райского явилась новая
задача — Вера, он реже и холоднее спорил с бабушкой и почти не занимался Марфенькой, особенно после вечера в саду, когда она не подала никаких надежд на превращение из наивного, подчас ограниченного, ребенка в
женщину.
Потягивая вино, Половодов перебирал всех известных ему
женщин и девиц, которые как-то не удовлетворяли требованиям предстоящей
задачи.
У
женщин очень слабо развито чувство истории, их очень трудно довести до сознания исторической
задачи и исторической ценности, их взгляд на жизнь — безнадежно и безвыходно «частный».
Задача в том, чтобы как можно более не нарушать спокойствия
женщины, жизнь которой идет хорошо.
— Цели Марфы Посадницы узки, — крикнул Бычков. — Что ж, она стояла за вольности новгородские, ну и что ж такое? Что ж такое государство? — фикция. Аристократическая выдумка и ничего больше, а свобода отношений есть факт естественной жизни. Наша
задача и
задача наших
женщин шире. Мы прежде всех разовьем свободу отношений. Какое право неразделимости?
Женщина не может быть собственностью. Она родится свободною: с каких же пор она делается собственностью другого?
Находясь под влиянием таких чувств смятенья и страха, столпившиеся в боярышниной комнате жилицы плодомасовского дома были еще более испуганы новым, непонятным явлением, потрясшим их последние силы. Они вдруг заметили посреди себя незнакомые, никогда никем не виданные и неизвестно откуда пришедшие лица. Это были две какие-то удивительные
женщины. Как они пришли и откуда взялись, это для всех было
задачей.
Опыт многократный, в самом деле горький опыт, научил его давно, что всякое сближение, которое вначале так приятно разнообразит жизнь и представляется милым и легким приключением, у порядочных людей, особенно у москвичей, тяжелых на подъем, нерешительных, неизбежно вырастает в целую
задачу, сложную чрезвычайно, и положение в конце концов становится тягостным. Но при всякой новой встрече с интересною
женщиной этот опыт как-то ускользал из памяти, и хотелось жить, и все казалось так просто и забавно.
Тогда еще мужчины не стыдились говорить о чувствах высокого и прекрасного, а
женщины любили идеальных героев, слушали соловьев, свиставших в густых кустах цветущей сирени, и всласть заслушивались турухтанов, таскавших их под руку по темным аллеям и разрешавших с ними мудрые
задачи святой любви.
— Как вам угодно, для живой
женщины наедаться за труд не было, не есть ныне и никогда не будет
задачею существования, и потому и в этом вопросе, — если это вопрос, — круг обойден, и просится нечто новое, это уже чувствуется.
Такая целомудренность — и при нигилистических протестах против закрепощения мужчин и
женщин в прежнем браке — прямое доказательство того, что все тогда было проникнуто серьезным служением"делу"и высшими
задачами прогресса, и шабаш теперешнего эротизма был бы немыслим.
Задача: как он и этот приличный, благообразный старик попали сюда? отчего им не стыдно сидеть здесь? о чем они думают, когда глядят на
женщин?
— Ах, полно! Ты все про
задачи. Ну, разберем это и с другой стороны. Ты сочувствуешь свободному труду
женщины… чтобы она была вполне самостоятельна?
— Я вас отлично понимаю, скажу больше, я преклоняюсь перед вашим умом; такого человека, как князь, нельзя было и привязать к себе иначе, как постоянным страхом потери, постоянною опасностью в любви, вы артистически выполнили вашу
задачу, вы исправили неисправимого, вы привязали его к себе, как собаку… За это вас честь и слава! Но довольно… Всему есть границы, даже собачьему долготерпению… Вам, как умной
женщине, следует это помнить.
Но при всем этом пусть Провидение задает русской
женщине высокую, благородную цель — неужели вы думаете, она не сумеет самоотверженно выполнить эту
задачу.
Чтоб я была его женой, сознавая, что он будет меня любить, только как не злую, не скупую и не скучную
женщину? Чтоб я чувствовала ежесекундно глубокую пропасть моего pot-au-feu и его настоящей, духовной, самоотверженной жизни? Чтобы его нетребовательность и терпимость кололи меня хуже всякого ножа и говорили про безвыходность моего невежества, моей узости, моей беспомощности пред теми вечными
задачами, которым он служит и будет служить?
Он никогда раньше не бывал в домах терпимости и не знал, что в каждом хорошо поставленном доме есть одна, даже две такие
женщины: одеты они бывают в черное, как монахини или молодые вдовы, лица у них бледные, без румян и даже строгие; и
задача их — давать иллюзию порядочности тем, кто ее ищет.