Неточные совпадения
Вечером
в тот день у нее был розовый билет ко мне. Я стоял перед нумератором — и с нежностью, с ненавистью умолял его, чтобы щелкнул, чтобы
в белом прорезе появилось скорее: I-330. Хлопала дверь, выходили из
лифта бледные, высокие, розовые, смуглые; падали кругом шторы. Ее не было. Не пришла.
Мне страшно шевельнуться: во что я обращусь? И мне кажется — все так же, как и я, боятся мельчайшего движения. Вот сейчас, когда я пишу это, все сидят, забившись
в свои стеклянные клетки, и чего-то ждут.
В коридоре не слышно обычного
в этот час жужжания
лифта, не слышно смеха, шагов. Иногда вижу: по двое, оглядываясь, проходят на цыпочках по коридору, шепчутся…
Потом все спуталось, сошло с вековых рельс, все вскочили с мест (не пропев гимна) — кое-как, не
в такт, дожевывая, давясь, хватались друг за друга: «Что? Что случилось? Что?» И — беспорядочные осколки некогда стройной великой Машины — все посыпались вниз, к
лифтам — по лестнице — ступени — топот — обрывки слов — как клочья разорванного и взвихренного ветром письма…
Не прощаясь, не оглядываясь — я кинулся вон из комнаты. Кое-как прикалывая бляху на бегу, через ступени — по запасной лестнице (боялся — кого-нибудь встречу
в лифте) — выскочил на пустой проспект.
Щелк нумератора. Я весь кинулся
в узенький белый прорез — и… и какой-то незнакомый мне мужской (с согласной буквой) нумер. Прогудел, хлопнул
лифт. Передо мною — небрежно, набекрень нахлобученный лоб, а глаза… очень странное впечатление: как будто он говорил оттуда, исподлобья, где глаза.
Так торжественно прошла во мне эта сцена и так разволновала меня, что я хотел уже встать, чтобы отправиться
в свою комнату, потянуть шнурок стенного
лифта и сесть мрачно вдвоем с бутылкой вина. Вдруг появился человек
в ливрее с галунами и что-то громко сказал. Движение
в зале изменилось. Гости потекли
в следующую залу, сверкающую голубым дымом, и, став опять любопытен, я тоже пошел среди легкого шума нарядной, оживленной толпы, изредка и не очень скандально сталкиваясь с соседями по шествию.
— Пять?… — Он покраснел, отойдя к стене у стола, где висел шнур с ручкой, как у звонка. — Смотрите, Санди, как вам будет удобно есть и пить: если вы потянете шнур один раз, — по
лифту, устроенному
в стене, поднимется завтрак. Два раза — обед, три раза — ужин; чай, вино, кофе, папиросы вы можете получить когда угодно, пользуясь этим телефоном. — Он растолковал мне, как звонить
в телефон, затем сказал
в блестящую трубку: — Алло! Что? Ого, да, здесь новый жилец. — Поп обернулся ко мне: — Что вы желаете?
Теперь, знай я, как направить обратно вращающийся
лифт, я немедленно вернулся бы стучать и ломиться
в стену библиотеки, но был не
в силах пережить вторично вертящийся плен и направился куда глаза глядят, надеясь встретить хотя какое-нибудь открытое пространство.
Я опять рассказал о разговоре
в библиотеке, о
лифте, аквариуме и золотой цепи.
Сетка закрыла стеклянную дверь,
лифт тронулся, и квадратная спина, повернувшись, превратилась
в богатырскую грудь.
«Голос тоже привязной», — стукнуло
в коротковском черепе. Секунды три мучительно горела голова, но потом, вспомнив, что никакое колдовство не должно останавливать его, что остановка — гибель, Коротков двинулся к
лифту.
В сетке показалась поднимающаяся на канате кровля. Томная красавица с блестящими камнями
в волосах вышла из-за трубы и, нежно коснувшись руки Короткова, спросила его...
Коротков побежал через колонный зал туда, куда ему указывала маленькая белая рука с блестящими красными ногтями. Проскакав зал, он очутился на узкой и темноватой площадке и увидал открытую пасть освещенного
лифта. Сердце ушло
в ноги Короткову, — догнал… пасть принимала квадратную одеяльную спину и черный блестящий портфель.
Выбежавший из переулка человек сделал попытку ухватить Короткова за полу пиджака, и пола осталась у него
в руках. Коротков завернул за угол, пролетел несколько саженей и вбежал
в зеркальное пространство вестибюля. Мальчик
в галунах и золоченых пуговках отскочил от
лифта и заплакал.
Коротков выпрыгнул, осмотрелся и прислушался. Снизу донесся нарастающий, поднимающийся гул, сбоку — стук костяных шаров через стеклянную перегородку, за которой мелькали встревоженные лица. Мальчишка шмыгнул
в лифт, заперся и провалился вниз.
Коротков вонзился
в коробку
лифта, сел на зеленый диван напротив другого Короткова и задышал, как рыба на песке. Мальчишка, всхлипывая, влез за ним, закрыл дверь, ухватился за веревку, и
лифт поехал вверх. И тотчас внизу,
в вестибюле, загремели выстрелы и завертелись стеклянные двери.
— Ножку не ушибите, товарищ уполномоченный, — нежно сказал толстяк, подсаживая Короткова
в лифт.
В том, с надписью “Азиа”, — коробка с кубиками, из которых можно построить не только
лифт, но целый Нью-Йорк, тот Нью-Йорк, где будет праздноваться ее свадьба с Эдисоном.
— Выйти замуж за Эдисона. Это первое. Потом, чтобы у меня был “ascenseur” [
Лифт (фр.).], только не
в доме, без дома,
в саду…