Ночь на 12 августа была особенно неприветлива: дождь лил как из ведра, ветер со стоном и воем метался по улице,
завывал в трубе и рвал с петель ставни у окон; где-то скрипели доски, выла мокрая собака, и глухо шумела вода в пруде, разбивая о каменистый берег ряды мутных пенившихся волн.
Но вечером, как смерклось, завыли собаки, и тут же на беду поднялся ветер и
завыл в трубы, и такой страх нашел на всех жителей дворни, что у кого были свечи, те зажгли их перед образом; кто был один в угле, пошел к соседям проситься ночевать, где полюднее, а кому нужно было выйти в закуты, не пошел и не пожалел оставить скотину без корму на эту ночь.
Неточные совпадения
Конечно, всякому из вас, друзья мои, случалось, сидя
в осенний вечер дома, под надежной кровлей, за чайным столом или у камина, слышать, как вдруг пронзительный ветер рванется
в двойные рамы, стукнет ставнем и иногда сорвет его с петель,
завоет, как зверь, пронзительно и зловеще
в трубу, потрясая вьюшками; как кто-нибудь вздрогнет, побледнеет, обменяется с другими безмолвным взглядом или скажет: «Что теперь делается
в поле?
Тоскливо
завывал ветер
в трубе и шелестел сухой травой на крыше. Снаружи что-то царапало по стене, должно быть, качалась сухая ветка растущего поблизости куста или дерева. Убаюкиваемый этими звуками, я сладко заснул.
Вышед на улицу, Флегонт Михайлыч приостановился, подумал немного и потом не пошел по обыкновению домой, а поворотил
в совершенно другую сторону. Ночь была осенняя, темная, хоть глаз, как говорится, выколи; порывистый ветер опахивал холодными волнами и воймя
завывал где-то
в соседней
трубе.
В целом городе хотя бы
в одном доме промелькнул огонек: все уже мирно спали, и только
в гостином дворе протявкивали изредка собаки.
То задувал с северо-запада, со стороны степи, свирепый ураган; от него верхушки деревьев раскачивались, пригибаясь и выпрямляясь, точно волны
в бурю, гремели по ночам железные кровли дач, и казалось, будто кто-то бегает по ним
в подкованных сапогах; вздрагивали оконные рамы, хлопали двери, и дико
завывало в печных
трубах.
Вокруг меня — ноябрьская тьма с вертящимся снегом, дом завалило,
в трубах завыло.
Из окон дуло,
в ночной
трубе завывал то басом, то визгливым сопрано разгулявшийся ветер.
По всей деревне потухли огни, потухли они и у работников, теплились только лампадки пред иконами
в доме Патапа Максимыча. Все заснуло, все притихло, только ветер сильней и громче
завывает в дымовых
трубах. Ни на одном дворе собака не взлает. Только что смерклось, Асаф разбросал знакомым псам маленькой деревушки куски говядины с каким-то зельем, принесенным Минеем. Свернувшись
в клубок, собаки лежат по дворам и не чуют чужого.
Выше и выше поднимались с земли эти струйки, повалил пухлый густой снег, замела метелица, поднялась пурга:
завыл полуночник, воет он
в деревенских печных
трубах, хлопает неприпертыми калитками и дверьми, шелестит
в соломе на овинах.