Неточные совпадения
— Сам ли ты зловредную оную
книгу сочинил? а ежели не сам, то кто тот заведомый вор и сущий разбойник, который таковое злодейство учинил? и как ты с тем вором знакомство свел? и от него ли ту книжицу получил? и ежели от него, то зачем, кому следует,
о том не объявил, но,
забыв совесть, распутству его потакал и подражал? — так начал Грустилов свой допрос Линкину.
Он посвятил всего себя на служение этому великому делу и
забыл думать
о своей
книге.
Он слушал разговор Агафьи Михайловны
о том, как Прохор Бога
забыл, и на те деньги, что ему подарил Левин, чтобы лошадь купить, пьет без просыпу и жену избил до смерти; он слушал и читал
книгу и вспоминал весь ход своих мыслей, возбужденных чтением.
Но иногда рыжий пугал его:
забывая о присутствии ученика, он говорил так много, долго и непонятно, что Климу нужно было кашлянуть, ударить каблуком в пол, уронить
книгу и этим напомнить учителю
о себе. Однако и шум не всегда будил Томилина, он продолжал говорить, лицо его каменело, глаза напряженно выкатывались, и Клим ждал, что вот сейчас Томилин закричит, как жена доктора...
Она долго глядит на эту жизнь, и, кажется, понимает ее, и нехотя отходит от окна,
забыв опустить занавес. Она берет
книгу, развертывает страницу и опять погружается в мысль
о том, как живут другие.
Если еще при попутном ветре, так это значит мчаться во весь дух на лихой тройке, не переменяя лошадей!» Внизу, за обедом, потом за чашкой кофе и сигарой, а там за
книгой, и
забыли про океан… да не то что про океан, а
забыли и
о фрегате.
— Вы всей Москве должны!.. В ваших
книгах обо всей Москве написали и ни слова не сказали
о банях. А ведь Москва без бань — не Москва! А вы Москву знаете, и грех вам не написать
о нас, старых москвичах. Вот мы и просим вас не
забыть бань.
Особенно он увлекался чтением. Часто его можно было видеть где-нибудь на диване или на кровати в самой неизящной позе: на четвереньках, упершись на локтях, с глазами, устремленными в
книгу. Рядом на стуле стоял стакан воды и кусок хлеба, густо посыпанный солью. Так он проводил целые дни,
забывая об обеде и чае, а
о гимназических уроках и подавно.
Он чувствовал, что простая вежливость заставляла его спросить дядю
о Мари, но у него как-то язык на это не поворачивался. Мысль, что она не вышла замуж, все еще не оставляла его, и он отыскивал глазами в комнате какие-нибудь следы ее присутствия, хоть какую-нибудь спицу от вязанья, костяной ножик, которым она разрезывала
книги и который обыкновенно
забывала в комнате дяди, — но ничего этого не было видно.
Распространение газеты зависело от энергии участкового пристава и характера участка, которым пристав этот ведал. Так, в Арбатской и Пречистенской частях этой газеты и не увидишь, хотя каждый домовладелец обязан был на нее подписываться. Эти два участка были населены дворянством, которое гнало полицейских, приходивших с подписной
книгой на газету. Зато в некоторых более подходящих участках были приставы, ревностно заботившиеся
о доходах газеты, причем, конечно, не
забывали и
о своем кармане.
Вот я
о чем жалел, когда выехал на холеру, —
забыл у них свой кодак, засунув его в
книги, и получил его почтой в Москву вместе с чудным окороком и гусиными копчеными полотками.
Он дал Прачкину денег и
забыл о нём, но Люба Матушкина, точно бабочка, мелькала в глазах у него всё чаще, улыбаясь ему, ласково кивая головой, протягивая длинные хрупкие пальцы руки, и всё это беспокоило его, будя ненужные мысли
о ней. Однажды она попросила у него
книг, он подумал, неохотно дал ей, и с той поры между ними установились неопределённые и смешные отношения: она смотрела на него весёлыми глазами, как бы чего-то ожидая от него, а его это сердило, и он ворчал...
У нее был небольшой жар — незначительная простуда. Я расстался под живым впечатлением ее личности; впечатлением неприкосновенности и приветливости. В Сан-Риоле я встретил Товаля, зашедшего ко мне; увидев мое имя в
книге гостиницы, он, узнав, что я тот самый доктор Филатр, немедленно сообщил все
о вас. Нужно ли говорить, что я тотчас собрался и поехал, бросив дела колонии? Совершенно верно. Я стал
забывать. Биче Каваз просила меня, если я вас встречу, передать вам ее письмо.
Остаток вечера я просидел за
книгой, уступая время от времени нашествию мыслей, после чего
забывал, что читаю. Я заснул поздно. Эта первая ночь на судне прошла хорошо. Изредка просыпаясь, чтобы повернуться на другой бок или поправить подушки, я чувствовал едва заметное покачивание своего жилища и засыпал опять, думая
о чужом, новом, неясном.
— Читай ещё… — Двигая усами, старик спрятал
книгу в карман. —
Книга для детей, для чистых сердцем… Он ворчал ласково, Евсею хотелось ещё спрашивать его
о чём-то, но вопросы не складывались, а старик закурил папиросу, окутался дымом и, должно быть,
забыл о собеседнике. Климков осторожно отошёл прочь, его тяготение к Дудке усилилось, и он подумал...
Артамонов остановился, обернулся; Илья, протянув руку, указывал
книгой на кресты в сером небе. Песок захрустел под ногами отца, Артамонов вспомнил, что за несколько минут пред этим он уже слышал что-то обидное
о фабрике и кладбище. Ему хотелось скрыть свою обмолвку, нужно, чтоб сын
забыл о ней, и, по-медвежьи, быстро идя на него, размахивая палкой, стремясь испугать, Артамонов старший крикнул...
Проснувшись на другой день, Эльчанинов совершенно
забыл слова Савелья
о каком-то письме и поехал в двенадцать часов к графу. Анна Павловна, всегда скучавшая в отсутствие его, напрасно принималась читать
книги, ей было грустно. В целом доме она была одна: прислуга благодаря неаккуратности Эльчанинова не имела привычки сидеть в комнатах и преблагополучно проводила время в перебранках и в разговорах по избам. Кашель и шаги в зале вывели Анну Павловну из задумчивости.
— Благодари пана за крупу и яйца, — говорил ректор, — и скажи, что как только будут готовы те
книги,
о которых он пишет, то я тотчас пришлю. Я отдал их уже переписывать писцу. Да не
забудь, мой голубе, прибавить пану, что на хуторе у них, я знаю, водится хорошая рыба, и особенно осетрина, то при случае прислал бы: здесь на базарах и нехороша и дорога. А ты, Явтух, дай молодцам по чарке горелки. Да философа привязать, а не то как раз удерет.
Если бы за все пять лет
забыть о том, что там, к востоку, есть обширная родиной что в ее центрах и даже в провинции началась работа общественного роста, что оживились литература и пресса, что множество новых идей, упований, протестов подталкивало поступательное движение России в ожидании великих реформ,
забыть и не знать ничего, кроме своих немецких
книг, лекций, кабинетов, клиник, то вы не услыхали бы с кафедры ни единого звука, говорившего
о связи «Ливонских Афин» с общим отечеством Обособленность, исключительное тяготение к тому, что делается на немецком Западе и в Прибалтийском крае, вот какая нота слышалась всегда и везде.
— Ну, ребенок, — продолжал разглагольствовать старик, — другие дети радуются, когда гости приезжают, все лишние сласти перепадут, а этому не надо… зарылся в
книги и знать никого не хочет…
О сне и об еде
забыть готов… Что в этих
книгах толку. Не доведут вас, Лександр Васильевич, до добра эти
книги… На что было бы лучше, кабы вы, как другие дети, играли бы, резвились, а то сидит у себя в комнате бука букой… Недаром все соседи вас дикарем прозвали…
Зингер бросился в гостиницу, но оказалось, что Савин покинул гостиницу,
забыв заплатить по счету 249 марок и возвратить швейцару взятые у него 600 марок, оставив на память
о себе сундук с двумя старыми
книгами.