Неточные совпадения
— Свет велик… А я жизнь люблю!.. Вот я так же и
в монастыре,
жила,
жила, пела антифоны и залостойники, пока не отдохнула, не соскучилась вконец, а потом сразу хоп! и
в кафешантан… Хорош скачок? Так и отсюда…
В театр пойду,
в цирк,
в кордебалет… а больше, знаешь, тянет меня, Женечка, все-таки воровское дело… Смелое, опасное, жуткое и какое-то пьяное… Тянет!.. Ты не гляди на меня, что я такая приличная и скромная и могу казаться воспитанной девицей. Я совсем-совсем другая.
— Га-га-га-га, — смеялся
цирк так, что
в жилах стыла радостно и тоскливо кровь и под стареньким куполом веяли трапеции и паутина.
Он
жил недалеко от
цирка в меблированных комнатах. Еще на лестнице он услышал запах, который всегда стоял
в коридорах, — запах кухни, керосинового чада и мышей. Пробираясь ощупью темным коридором
в свой номер, Арбузов все ждал, что вот-вот наткнется впотьмах на какое-нибудь препятствие, и к этому чувству напряженного ожидания невольно и мучительно примешивалось чувство тоски, потерянности, страха и сознания своего одиночества.
Булычов. Всё — отцы. Бог — отец, царь — отец, ты — отец, я — отец. А силы у нас — нет. И все
живем на смерть. Я — не про себя, я про войну, про большую смерть. Как
в цирке зверя-тигра выпустили из клетки на людей.
Дневная репетиция окончена. Друг мой, клоун Танти Джеретти, зовет меня к себе на завтрак: сегодня у него великолепная маньифика — «минестра» по-неаполитански. Я испрашиваю позволения прихватить по дороге оплетенную маисовой соломой бутылочку кианти.
Живет Танти (уменьшительное от Константин)
в двух шагах от
цирка Чинизелли,
в однооконном номерке дешевой гостиницы. Семья его маленькая: он и жена Эрнестина Эрнестовна — «грациозная наездница», она же танцует
в первой паре циркового кордебалета.
И все нам
в это время улыбалось. Публика нас любила, директор дорожил нами и платил нам большое жалованье… Мы с Лоренцитой решили
жить как можно бережливее, чтобы скопить немного денег и снять свой собственный
цирк, сначала, конечно, самый маленький, переносный, под полотняной крышей «шапито», как у нас называется.
Тут она остановилась и, придерживаясь руками за занавес, отделяющий сцену от
жилого помещения балагана, заглянула
в щель.
В цирке набралось уже довольно много публики. Слышался сдержанный гул голосов, детский смех, возгласы взрослых.
Она и её мучители были уже дома. Петька внес её
в жилое помещение, находившееся при
цирке, где они поселились на время их приезда
в большой город, и тяжело, как вязанку дров, бросил её на пол.
В тот же миг перед ней мелькнуло искаженное гневом лицо хозяина. Плетка со свистом взвилась над ней… Тася
в ужасе закрыла лицо руками.
Если бы он
жил в наше время
в России, он сказал бы: разве вы думаете, что сгоревшие
в бердичевском
цирке или погибшие на кукуевской насыпи были виновнее других? — все так же погибнете, если не одумаетесь, если не найдете
в своей жизни того, что не погибает. Смерть задавленных башней, сгоревших
в цирке ужасает вас, но ведь ваша смерть, столь же ужасная и столь же неизбежная, стоит также перед вами. И вы напрасно стараетесь забыть ее. Когда она придет неожиданная, она будет еще ужаснее.