Неточные совпадения
Ехал он в вагоне второго класса,
пассажиров было немного, и сквозь железный грохот поезда звонким ручейком пробивался знакомый голос Пыльникова.
— А вот назло вам
поеду, и вы должны мной гордиться, как своим первым
пассажиром. Кроме того, у меня рука легкая… Хотите, я заплачу вам за проезд? — это будет началом кассы.
Скрепя сердце, вы решаетесь
ехать немедля, и вот вас обступает стая ямщиков, которые,"глядя по
пассажиру", устанавливают на вас цену и мечут об вас жребий.
Даже два старца (с претензией на государственность), ехавшие вместе с нами, — и те не интересовались своим отечеством, но считали его лишь местом для получения присвоенных по штатам окладов. По-видимому, они ничего не ждали, ни на что не роптали, и даже ничего не мыслили, но в государственном безмолвии сидели друг против друга, спесиво хлопая глазами на прочих
пассажиров и как бы говоря: мы на счет казны нагуливать животы
едем!
Из Нижнего я выехал в первой половине июня на старом самолетском пароходе «Гоголь», где самое лучшее было — это жизнерадостный капитан парохода, старый волгарь Кутузов, знавший каждый кусок Волги и под водой и на суше как свою ладонь.
Пассажиров во всех трех классах было масса. Многие из них
ехали с выставки, но все, и бывшие, и не бывшие на выставке, ругались и критиковали. Лейтмотив был у всех...
Пассажиры молча приступают к
еде и только загадочно переглядываются между собой.
Днем, между двумя и шестью часами, и вечером, от десяти до полуночи, работы у меня меньше, —
пассажиры, отдыхая от
еды, только пьют чай, пиво, водку.
— О, это ничего. Вы заинтересовались этим
пассажиром?.. Меня он тоже интересует… Он
едет, по-видимому, издалека.
Среди других
пассажиров был на этом корабле генерал Грант, и с ним
ехала его дочь, замечательная красавица, которую звали Фрези.
И Нагибин так свирепо погрозил кому-то в воздухе, что в воображении моем вдруг совершенно отчетливо нарисовалась целая картина: почтовая дорога с березовой аллеей, бегущей по сторонам, тройка, увлекающая двоих
пассажиров (одного — везущего, другого — везомого) в безвестную даль, и наконец тихое пристанище, в виде уединенного городка, в котором нет ни настоящего приюта, ни настоящей
еды, а есть сырость, угар, слякоть и вонь…
Все, положительно все: и те, что
ехали на извозчиках, и пешеходы, и
пассажиры конок — с почтительным любопытством и радостным изумлением глядели на Буланина (во всяком случае, ему так казалось).
Однажды, лунною осеннею ночью, на середине перегона между двумя станками ему встретился ямщик соседнего станка, предложивший обменяться
пассажирами. Это обычный прием ямщиков, выигрывающих таким образом целую путину.
Пассажиры спали в открытых кибитках и не слышали даже, как ямщики перепрягали лошадей… Отъехав недалеко, встречный ямщик услышал назади как будто испуганный крик. Но он не обратил на него внимания и
поехал дальше.
— Ох-хо-хо! — зевнул он и перекрестил при этом рот. — Господи-владыко, царица моя небесная!.. Кого еще бог дает, уж не почтмейстер ли?
Едет что-то шибко… Простого
пассажира этак не повезут…
Сердце у меня сжимается. Я тоже зайцем
еду. Я всегда езжу зайцем. На железных дорогах зайцами называются гг.
пассажиры, затрудняющие разменом денег не кассиров, а кондукторов. Хорошо, читатель, ездить зайцем! Зайцам полагается, по нигде еще не напечатанному тарифу, 75 % уступки, им не нужно толпиться около кассы, вынимать ежеминутно из кармана билет, с ними кондуктора вежливее и…всё что хотите, одним словом!
В это время и случись происшествие:
ехала чрез их город почтовая карета, лопнул в ней с горы тормоз, помчало ее вниз, лошадей передушило и двух
пассажиров искалечило: одному ногу переломило, другому — руку.
— Глупо, сударь! Да! Мало того, что морят
пассажиров угаром, духотой и сквозняком, так хотят еще, чёрт ее подери, формалистикой добить. Билет ему понадобился! Скажите, какое усердие! Добро бы это для контроля делалось, а то ведь половина поезда без билетов
едет!
Перевал этот для туриста был очень характерный. Самый дилижанс, его упряжь с мулами вместо лошадей, станции,
пассажиры,
еда дорогой, а главное — горные кручи, виды, — все это отбрасывало вас к таким картинам, какие попадаются в"Дон-Кихоте".
И во всех эшелонах было то же. Темная, слепая, безначально-бунтующая сила прорывалась на каждом шагу. В Иркутске проезжие солдаты разнесли и разграбили вокзал. Под Читою солдаты остановили экспресс, выгнали из него
пассажиров, сели в вагон сами и
ехали, пока не вышли все пары.
Всего человек около сорока
пассажиров, из которых тридцать два
едут в Маньчжурию, тридцать военных, — среди них два врача, поляк и еврей, и один интендантский чиновник да двое штатских; С. Соколов, у которого своя мукомольная мельница в Харбине, работающая теперь исключительно для продовольствия войск, и я.
По приходе в город, он отправился на станцию железной дороги, дождался прихода поезда из Голландии и вместе с прибывшими
пассажирами вышел на вокзальный подъезд, сел в омнибус одной из первых гостиниц города и
поехал туда.
За спущенной сторой бился о стекло и жужжал шмель. Софья Петровна глядела на ниточки, слушала шмеля и представляла себе, как она
едет… Vis-а-vis день и ночь сидит Ильин, не сводящий с нее глаз, злой на свое бессилие и бледный от душевной боли. Он величает себя развратным мальчишкой, бранит ее, рвет у себя волосы на голове, но, дождавшись темноты и, улучив время, когда
пассажиры засыпают или выходят на станцию, падает перед ней на колени и сжимает ей ноги, как тогда у скамьи…