Неточные совпадения
— Да, да, это правда: был у соседа такой учитель, да еще подивитесь, батюшка, из семинарии! — сказал помещик, обратясь
к священнику. — Смирно так шло все сначала: шептал, шептал, кто его знает что, старшим детям — только однажды девочка, сестра их,
матери и проговорись: «Бога, говорит, нет, Никита Сергеич от кого-то слышал». Его
к допросу: «Как Бога нет: как так?» Отец
к архиерею
ездил: перебрали тогда: всю семинарию…
— Я не приехал бы
к тебе, если бы был уверен, что ты сама навестишь нас с
матерью… — говорил он. — Но потом рассудил, что тебе, пожалуй, и незачем
к нам
ездить: у нас свое, у тебя свое… Поэтому я тебя не буду звать домой, Надя; живи с богом здесь, если тебе здесь хорошо…
Не могу с точностью определить, сколько зим сряду семейство наше
ездило в Москву, но, во всяком случае, поездки эти, в матримониальном смысле, не принесли пользы. Женихи, с которыми я сейчас познакомил читателя, были единственными, заслуживавшими название серьезных; хотя же, кроме них, являлись и другие претенденты на руку сестрицы, но они принадлежали
к той мелкотравчатой жениховской массе, на которую ни одна добрая
мать для своей дочери не рассчитывает.
Он наскоро собрался и уехал. На каникулы мы
ездили к нему, но затем вернулись опять в Житомир, так как в Дубно не было гимназии. Ввиду этого отец через несколько месяцев попросил перевода и был назначен в уездный город Ровно. Там он заболел, и
мать с сестрой уехали
к нему.
Целый день дед, бабушка и моя
мать ездили по городу, отыскивая сбежавшего, и только
к вечеру нашли Сашу у монастыря, в трактире Чиркова, где он увеселял публику пляской. Привезли его домой и даже не били, смущенные упрямым молчанием мальчика, а он лежал со мною на полатях, задрав ноги, шаркая подошвами по потолку, и тихонько говорил...
Кроме обыкновенных прогулок пешком ежедневно поутру и
к вечеру,
мать очень часто
ездила в поле прокатываться, особенно в серенькие дни, вместе с отцом, со мною и сестрицей на длинных крестьянских дрогах, с которыми я познакомился еще в Парашине.
Здоровье
матери было лучше прежнего, но не совсем хорошо, а потому, чтоб нам можно было воспользоваться летним временем, в Сергеевке делались приготовления
к нашему переезду: купили несколько изб и амбаров; в продолжение Великого поста перевезли и поставили их на новом месте, которое выбирать
ездил отец мой сам; сколько я ни просился, чтоб он взял меня с собою,
мать не отпустила.
Здоровье моей
матери видимо укреплялось, и я заметил, что
к нам стало
ездить гораздо больше гостей, чем прежде; впрочем, это могло мне показаться: прошлого года я был еще мал, не совсем поправился в здоровье и менее обращал внимания на все происходившее у нас в доме.
Заметив, что дорога мне как будто полезна,
мать ездила со мной беспрестанно: то в подгородные деревушки своих братьев, то
к знакомым помещикам; один раз, не знаю куда, сделали мы большое путешествие; отец был с нами.
Женичка дома не жил:
мать отдала его в один из лучших пансионов и сама
к нему очень часто
ездила, но
к себе не брала; таким образом Вихров и Мари все почти время проводили вдвоем — и только вечером, когда генерал просыпался, Вихров садился с ним играть в пикет; но и тут Мари или сидела около них с работой, или просто смотрела им в карты.
— Жила я таким родом до шестнадцати годков. Родитель наш и прежде каждый год с ярмонки в скиты
езживал, так у него завсегда с
матерями дружба велась. Только по один год приезжает он из скитов уж не один, а с Манефой Ивановной — она будто заместо экономки
к нам в дом взята была. Какая она уж экономка была, этого я доложить вашему благородию не умею…
Марина(раздумывая).Сколько? Дай бог память… Ты приехал сюда, в эти края… когда?.. еще жива была Вера Петровна, Сонечкина
мать. Ты при ней
к нам две зимы
ездил… Ну, значит, лет одиннадцать прошло. (Подумав.) А может, и больше…
Как он это решил, так и сделал, и в нашей местной гимназии и теперь на этот капитал содержатся три ученика, а
к самой старушке Яков Львович пребыл с истинно сыновним почтением до самой ее смерти: он
ездил ее поздравлять с праздниками, навещал больную и схоронил ее, как будто она и в самом деле была его родная
мать, а он ее настоящий сын.
В тот же день, вечером, мы с
матерью ездили к доктору Бенису благодарить и проститься.
Желая посоветоваться наперед в этом деле с друзьями,
мать ездила к Максиму Дмитриевичу Княжевичу, но твердый, несколько грубый, хотя и добрый по природе, серб не одобрил этого намерения.
— Нет, позвольте, это еще не все, — возразил Хозаров. — Теперь жена моя целые дни проводит у
матери своей под тем предлогом, что та больна; но знаете ли, что она делает в эти ужасные для семейства минуты? Она целые дни любезничает с одним из этих трех господ офицеров, которые всегда
к вам
ездят неразлучно втроем, как три грации. Сами согласитесь, что это глупо и неприлично.
— Хорошо, что мы никогда на извозчиках не
ездим, — сказала
мать. — Когда мы выезжаем, — прибавила она, обращаясь
к Татьяне Ивановне, — то знакомые обыкновенно на своих лошадях нас возят.
Я раз его спросил, передавал ли он Лидии Николаевне, что мы узнали о ее женихе, он отвечал, что нет, и просил меня не проговориться; а потом рассказал мне, что Иван Кузьмич знает от Пионовой весь наш разговор об нем и по этому случаю объяснялся с Марьею Виссарионовною, признался ей, что действительно был тогда навеселе; но дал ей клятву во всю жизнь не брать капли вина в рот, и что один из их знакомых, по просьбе
матери,
ездил к бывшему его полковому командиру и спрашивал об нем, и тот будто бы уверял, что Иван Кузьмич — добрейший в мире человек.
— Следует, что он
к ним
ездил, ну, и здесь был слух, что он на этой сестре женится, а вышло вздор. Она была, знаете, только, как я придумал, громовой отвод, а интригу-то он вел с этой молодой барыней, дочерью Ваньковской: я ее не знаю, должна быть хорошенькая, а с отцом хорошо был по клубу знаком: человек был умный, оборотливый;
мать тоже знаю, видал в одном доме.
— Ничего не сделаешь. Неужели вы думаете, что я не действовал? Я несколько раз затевал с ним историю и почти в глаза называл дураком, чтобы только рассердить его и заставить перестать
к нам
ездить; говорил, наконец,
матери и самой Лиде — и все ничего.
На другой день поутру отец мой
ездил к Рубановским,
мать же по нездоровью оставалась дома.
—
К самой, поди, — отозвался Родион. — Что ему до
матерей?.. По игуменьям
ездит, московский.
— По муку да по крупу на базар вам
ездить не надо, — продолжала
мать Манефа не допускающим противоречия голосом. — Нечего время попусту тратить. Отпусти, Таифа, сиротам на каждый двор муки да масла. Сняточков прибавь, судачка вяленого да пшеничной мучки на пряженцы. Разочти, чтоб на каждый двор по рублю с четвертью приходилось. По четверти от нашей худости примите, — промолвила Манефа, обращаясь
к сиротам.
И Василью Борисычу не сидится на месте. Радехонька была
мать Юдифа знакомому уж ей московскому уставщику. Еще когда певчая стая Манефиной обители
ездила в Осиповку хоронить Настю, Василий Борисыч, оставаясь в Комарове без дела, побывал у
матери Юдифы и много старался склонить ее
к признанию владимирского архиепископа.
Он застал жену без языка. Так и не пришлось ему двух слов сказать. На похоронах он громко подпевал городецким дьячкам — скитницы не пожаловали петь
к Патапу Максимычу, очень уж сердилась на брата
мать Манефа, — и сама не поехала и другим не велела
ездить. Все ее слов послушались, никто из сбирательниц не приехал в Осиповку.
Прежде езжала она на соборы с отцом и
матерью, но вот уже четыре года минуло, как паралич приковал
к постели ее
мать, и Катенька
ездит к Луповицким одна либо со Степаном Алексеичем.
Увоз первой из родительского дома Савиным, укрывшим свою «невесту», как называли уже Гранпа в театральных кружках под покров ее бабушки, произвел, конечно, переполох в ее семье, но отец Маргариты побаивался Нины Александровны и предпринимать что-нибудь против старушки, несмотря на настояния своей сожительницы, не решался, даже
ездить к Нине Александровне он не смел, так как старушка все равно не приняла бы его, прозевавшего и погубившего, как она выражалась, ее дочь —
мать Маргариты.
Об этом ей не с кем слова сказать по душе: ни с
матерью, ни с сестрой, ни даже с кузиной, ни с кем из тех, кого они будут принимать у себя и
к кому
ездить.