Неточные совпадения
Пресветлому началу
Всякого рождения,
Единому сущему,
Ему же нет равных
И вовеки не будет.
Поклоняемся духовно!
Ни о чем не молим,
Ничего не просим, —
Просим только света духа
Темноте земной
души…
— Хорошо говорить многие умеют, а надо говорить правильно, — отозвался Дьякон и, надув щеки, фыркнул так, что у него ощетинились усы. — Они там вовлекли меня в разногласия свои и смутили. А — «яко алчба богатства растлевает плоть, тако же богачество словесми
душу растлевает». Я ведь в социалисты пошел по вере моей во Христа без чудес, с
единым токмо чудом его любви к человекам.
Вся духовная энергия русского человека была направлена на
единую мысль о спасении своей
души, о спасении народа, о спасении мира.
Но эти разные народные
души могут не только понять и полюбить друг друга, но и почувствовать свою принадлежность к
единой расовой
душе и сознать свою славянскую миссию в мире.
Только темная еще азиатская
душа, не ощутившая в своей крови и в своем духе прививок старой европейской культуры, может обоготворять дух европейской культуры, как совершенный,
единый и единственный.
И хоть будь они там все до
единого машинисты необъятные какие али что — черт с ними, не мои они люди, не моей
души!
Многие из «высших» даже лиц и даже из ученейших, мало того, некоторые из вольнодумных даже лиц, приходившие или по любопытству, или по иному поводу, входя в келью со всеми или получая свидание наедине, ставили себе в первейшую обязанность, все до
единого, глубочайшую почтительность и деликатность во все время свидания, тем более что здесь денег не полагалось, а была лишь любовь и милость с одной стороны, а с другой — покаяние и жажда разрешить какой-нибудь трудный вопрос
души или трудный момент в жизни собственного сердца.
Но Дубровский уже ее не слышал, боль раны и сильные волнения
души лишили его силы. Он упал у колеса, разбойники окружили его. Он успел сказать им несколько слов, они посадили его верхом, двое из них его поддерживали, третий взял лошадь под уздцы, и все поехали в сторону, оставя карету посреди дороги, людей связанных, лошадей отпряженных, но не разграбя ничего и не пролив ни
единой капли крови в отмщение за кровь своего атамана.
Из коего дела видно: означенный генерал-аншеф Троекуров прошлого 18… года июня 9 дня взошел в сей суд с прошением в том, что покойный его отец, коллежский асессор и кавалер Петр Ефимов сын Троекуров в 17… году августа 14 дня, служивший в то время в ** наместническом правлении провинциальным секретарем, купил из дворян у канцеляриста Фадея Егорова сына Спицына имение, состоящее ** округи в помянутом сельце Кистеневке (которое селение тогда по ** ревизии называлось Кистеневскими выселками), всего значащихся по 4-й ревизии мужеска пола **
душ со всем их крестьянским имуществом, усадьбою, с пашенною и непашенною землею, лесами, сенными покосы, рыбными ловли по речке, называемой Кистеневке, и со всеми принадлежащими к оному имению угодьями и господским деревянным домом, и словом все без остатка, что ему после отца его, из дворян урядника Егора Терентьева сына Спицына по наследству досталось и во владении его было, не оставляя из людей ни единыя
души, а из земли ни
единого четверика, ценою за 2500 р., на что и купчая в тот же день в ** палате суда и расправы совершена, и отец его тогда же августа в 26-й день ** земским судом введен был во владение и учинен за него отказ.
— А вот покойничек рябиновочку обожал… Помянем
душу усопшего рябиновочкой… Отец Никодим, пожалуйте по
единой, — подтягивал церковный староста, друг покойного.
Поэта образы живые
Высокий комик в плоть облек…
Вот отчего теперь впервые
По всем бежит
единый ток.
Вот отчего театра зала
От верху до низу одним
Душевным, искренним, родным
Восторгом вся затрепетала.
Любим Торцов пред ней живой
Стоит с поднятой головой,
Бурнус напялив обветшалый,
С растрепанною бородой,
Несчастный, пьяный, исхудалый,
Но с русской, чистою
душой.
— Ведаю себя чистым пред богом и пред государем, — ответствовал он спокойно, — предаю
душу мою господу Иисусу Христу, у государя же прошу
единой милости: что останется после меня добра моего, то все пусть разделится на три части: первую часть — на церкви божии и на помин
души моей; другую — нищей братии; а третью — верным слугам и холопям моим; а кабальных людей и рабов отпускаю вечно на волю! Вдове же моей прощаю, и вольно ей выйти за кого похочет!
— Но я целовал крест добровольно. Отец Авраамий, не вынужденная клятва тяготит мою
душу; нет, никто не побуждал меня присягать королевичу польскому! и тайный, неотступный голос моей совести твердит мне ежечасно: горе клятвопреступнику! Так, отец мой! Юрий Милославский должен остаться слугою Владислава; но инок, умерший для света, служит
единому богу…
— В столь юные годы!.. На утре жизни твоей!.. Но точно ли, мой сын, ты ощущаешь в
душе своей призвание божие? Я вижу на твоем лице следы глубокой скорби, и если ты, не вынося с душевным смирением тяготеющей над главою твоей десницы всевышнего, движимый
единым отчаянием, противным господу, спешишь покинуть отца и матерь, а может быть, супругу и детей, то жертва сия не достойна господа: не горесть земная и отчаяние ведут к нему, но чистое покаяние и любовь.
—
Но если в ней
единое пятно,
Единое, случайно завелося,
Тогда — беда! как язвой моровой
Душа сгорит, нальется сердце ядом,
Как молотком стучит в ушах упрек,
И все тошнит, и голова кружится,
И мальчики кровавые в глазах…
Вспомоществуй тебе святый Игнатий,
Когда придут иные времена.
А между тем небесной благодати
Таи в
душе, царевич, семена.
Притворствовать пред оглашенным светом
Нам иногда духовный долг велит;
Твои слова, деянья судят люди,
Намеренья
единый видит бог.
— Экой ты, брат, малодушный! Али мне его не жалко? Ведь я настоящую цену ему знал, а ты только сыном был. А вот не плачу я… Три десятка лет с лишком прожили мы
душа в
душу с ним… сколько говорено, сколько думано… сколько горя вместе выпито!.. Молод ты — тебе ли горевать? Вся жизнь твоя впереди, и будешь ты всякой дружбой богат. А я стар… и вот
единого друга схоронил и стал теперь как нищий… не нажить уж мне товарища для
души!
— Ни
единой живой
души во всей деревне нет, — проговорил он.
Вадим имел несчастную
душу, над которой иногда
единая мысль могла приобрести неограниченную власть. Он должен бы был родиться всемогущим или вовсе не родиться.
Он нашел ее полуживую, под пылающими угольями разрушенной хижины; неизъяснимая жалость зашевелилась в глубине
души его, и он поднял Зару, — и с этих пор она жила в его палатке, незрима и прекрасна как ангел; в ее чертах всё дышало небесной гармонией, ее движения говорили, ее глаза ослепляли волшебным блеском, ее беленькая ножка, исчерченная лиловыми жилками, была восхитительна как фарфоровая игрушка, ее смугловатая твердая грудь воздымалась от малейшего вздоха… страсть блистала во всем: в слезах, в улыбке, в самой неподвижности — судя по ее наружности она не могла быть существом обыкновенным; она была или божество или демон, ее
душа была или чиста и ясна как веселый луч солнца, отраженный слезою умиления, или черна как эти очи, как эти волосы, рассыпающиеся подобно водопаду по круглым бархатным плечам… так думал Юрий и предался прекрасной мусульманке, предался и телом и
душою, не удостоив будущего ни
единым вопросом.
— Да так — разбойничья, и все тут. Сложил эту песню разбойник Светлов, когда по Енисейским горам скрывался. Одно слово: разбойничья песня, ее по всем приискам поют. Этот самый Светлов был силищи непомерной, вроде как медведь. Медные пятаки пальцами свертывал, подковы, как крендели, ломал. Да… А только Светлов ни
единой человеческой
души не загубил, разбоем одним промышлял.
Вот в этом-то и закорючка.
Уладить дело надо так,
Чтобы, во что бы то ни стало,
Все под носом ловил далекий он призрак
И с толку сбился бы искатель идеала.
Ведь черту, говорят, достаточно схватить
Кого-нибудь хоть за
единый волос,
Чтоб
душу всю его держать за эту нить
И чтобы с ним она уж не боролась;
А дон Жуан
душой как ни высок
И как ни велики в нем правила и твердость,
Я у него один подметил волосок,
Которому названье — гордость!
… И — по сём возвращаюсь туда, где люди освобождают
души ближних своих из плена тьмы и суеверий, собирают народ воедино, освещают пред ним тайное лицо его, помогают ему осознать силу воли своей, указывают людям
единый и верный путь ко всеобщему слиянию ради великого дела — всемирного богостроительства ради!
Кротость, приятность ума, врожденное искусство пленять
душу людей
единым словом,
единым взором произвели всеобщую к Ней любовь Двора.
Если ж ты
Своей
душой, миролюбиво-мудрой,
Столь ведомой наместнику Христа,
Как он, о царь, скорбишь о разделенье
Родных церквей — он через нас готов
Войти с твоим священством в соглашенье,
Да прекратится распря прежних лет
И будет вновь
единый пастырь стаду
Единому!
Непостижимо для нас древняя
душа ощущает как
единое и цельное все то, что мы сознаем как различное и враждебное друг другу.
— Не о хлебе
едином, сказано в писании… Ну вот и оправдалось. Схватило за сердце и сосёт… и будет сосать, пока простора не дашь
душе… Завалили мы душу-то всяким хламом, она и стонет без воздуха-то.
Любовь!.. Но знаешь ли, какое
Блаженство на земле второе
Тому, кто всё похоронил,
Чему он верил; что любил!
Блаженство то верней любови,
И только хочет слез да крови.
В нем утешенье для людей,
Когда умрет другое счастье;
В нем преступлений сладострастье,
В нем ад и рай
души моей.
Оно при нас всегда, бессменно;
То мучит, то ласкает нас…
Нет, за
единый мщенья час,
Клянусь, я не взял бы вселенной!
Про белиц и поминать нечего —
души не чаяли они в Василье Борисыче, все до
единой от речей и от песен его были без ума, и одна перед другой старались угодить, чем только могли, залетному соловью…
— «Аще не житель обители, но мирской человек преставится и будет от сродников его подаяние на честную обитель ради поминовения
души его, тогда все подаяние емлют вкладом в казну обительскую и за то поминают его по
единому году за каждый рубль в «Литейнике»; а буде соберется всего вклада пятьдесят рублев, того поминают в «Литейнике» во́веки; а буде соберется вклада на сто рублев, того поминают окроме «Литейника» и в «Сенанике» вовеки же.
— Всей бы
душой рада, да послать-то некого, ни
единой свободной девицы теперь нет у меня…
И было у того христолюбца
единое чадо,
единый сын, при младости на погляденье, при старости на сбереженье, при смертном часу на помин
души.
— И подати платят за них, и сыновей от солдатчины выкупают, и деньгами ссужают, и всем… Вот отчего деревенские к старой вере привержены… Не было б им от скитов выгоды, давно бы все до
единого в никонианство своротили… Какая тут вера?.. Не о
душе, об мошне своей радеют… Слабы ноне люди пошли, нет поборников, нет подвижников!.. Забыв Бога, златому тельцу поклоняются!.. Горькие времена, сударыня, горькие!..
Все слышит Алексей. Злоба всю
душу в нем повернула, так бы и положил в лоск всех до
единого.
— Сызмальства середь скитов живу, — продолжал Патап Максимыч, — сколько на своем веку перезнал я этих иноков да инокинь, ни
единой путной
души не видывал. Нашел было хорошего старца, просто тебе сказать — свят человек, — и тот мошенником оказался. Красноярского игумна, отца Михаила, знавал?
Владей своими мыслями, если ты хочешь достигнуть своей цели. Устреми взор своей
души на тот
единый чистый свет, который свободен от страсти.
Какая ночь! Все звёзды до
единойТепло и кротко в
душу смотрят вновь,
И в воздухе за песнью соловьиной
Разносится тревога и любовь.
Между тем виленские «родаки» его очень хорошо знают, что у пана грабего, кроме фантастического титула, за
душою нет ни кола, ни двора и ни в
едином из европейских банков никаких капиталов на его имя не хранится.
Бруно в своем трактате «De la causa, principe e uno» в пятом диалоге дает характеристику Мировой
души или Вселенной как
Единого, неподвижного, абсолютного, стоящего выше различий и противоречий (в частностях он явно опирается здесь на учение об абсолютном Николая Кузанского), но затем задается вопросом: «Почему изменяются вещи? почему материя постоянно облекается в новые формы?
«Это чудо есть
единое, которое есть не существующее (μη öv), чтобы не получить определения от другого, ибо для него поистине не существует соответствующего имени; если же нужно его наименовать, обычно именуется
Единым… оно трудно познаваемо, оно познается преимущественно чрез порождаемую им сущность (ουσία); ум ведет к сущности, и его природа такова, что она есть источник наилучшего и сила, породившая сущее, но пребывающая в себе и не уменьшающаяся и не сущая в происходящем от нее; по отношению к таковому мы по необходимости называем его
единым, чтобы обозначить для себя неделимую его природу и желая привести к единству (ένοΰν)
душу, но употребляем выражение: «
единое и неделимое» не так, как мы говорим о символе и единице, ибо единица в этом смысле есть начало количества (ποσού άρχαί), какового не существовало бы, если бы вперед не существовала сущность и то, что предшествует сущности.
В системе Плотина посредствующую роль между
Единым и миром играет νους [Нус (греч. — ум, разум) — одна из основных категорий античной философии, разработанная Анаксагором и последующими философами.], образующий второе и не столь уже чистое единство — мышления и бытия, а непосредственным восприемником влияний νους служит Мировая
Душа, имеющая высший и низший аспект, и она изливается уже в не имеющую подлинного бытия, мэоническую (μη δν) и потому злую материю.
Рассуждая же в восходящем направлении (ανιόντες), скажем, что она не есть
душа, или ум, не имеет ни фантазии, ни представления, ни слова, ни разумения; не высказывается и не мыслится; не есть число, или строй, или величина, или малость, или равенство, или неравенство, или сходство, или несходство; она не стоит и не движется, не покоится и не имеет силы, не есть сила или свет; не живет и не есть жизнь; не сущность, не вечность и не время; не может быть доступна мышлению; не ведение, не истина; не царство и не мудрость; не
единое, не единство (ένότης), не божество, не благость, не дух, как мы понимаем; не отцовство, не сыновство, вообще ничто из ведомого нам или другим сущего, не есть что-либо из не сущего или сущего, и сущее не знает ее как такового (ουδέ τα οντά γινώσκει αυτόν ή αΰθή εστίν), и она не знает сущего как такового; и она не имеет слова (ουδέ λόγος αυτής εστίν), ни имени, ни знания; ни тьма, ни свет; ни заблуждение, ни истина; вообще не есть ни утверждение (θέσις), ни отрицание (αφαίρεσις); делая относительно нее положительные и отрицательные высказывания (των μετ αύτη'ν θέσεις καί οίραιρε'σεις ποιούντες), мы не полагаем и не отрицаем ее самой; ибо совершенная
единая причина выше всякого положения, и начало, превосходящее совершенно отрешенное от всего (абсолютное) и для всего недоступное, остается превыше всякого отрицания» (καί υπέρ πασαν αφαίρεσιν ή υπεροχή των πάντων απλώς οίπολελυμένου και έιε' κείνα των όλων) (de mystica theologia, cap.
«Как человек сотворен в образ и подобие Бога, так равно и ангелы, ибо они братья людей», «святая
душа человека и дух ангела имеют
единую сущность и существо, и нет никакого различия в них, кроме самого только качества их телесного проявления» [Аврора, 60, 63.].
Единое — Ум — Мировая
Душа составляют трехступенную градацию сущего (но эта трехступенность не есть триипостасность, как иногда ошибочно думают [Такое смешение (притом тенденциозное) делает Древе в своем исследовании о Плотине: Л. Drews...
Отсюда все, что порождает различие родов, видов, что создает разницы и свойства, все, что существует в возникновении, гибели, изменении и перемене, — есть не сущность, не бытие, но состояние и определение сущности и бытия, а это последнее есть
единый бесконечный, неподвижный субстрат, материя, жизнь,
душа, истинное и доброе.
Такова троица у Плотина:
Единое — Ум —
Душа; хотя по эманативному своему смыслу шютиновская троица и существенно отличается от христианской, она остается гениальной попыткой философского осознания три-ипостасного образа, живущего в человеке.
Зачем и почему происходит эта эманация мира из
единого Ничто, на это не может быть ответа, и не находим его мы и в учении Плотина: мир происходит потому, что вода не может не изливаться из переполненного сосуда, а созревший плод не отваливаться от ветки, но в то же время мир является у Плотина местом для исправления и вразумления
душ, отяжелевающих и испадающих из лона абсолютного.
Итак, когда
единый всяческих Бог является через откровение
единой разумной
душе, тогда открывается ей всякое благо и в одно и то же время созерцается (ощущается) всеми вместе чувствами ее.
«
Единое — свет абсолютно чистый и простой (сила света); ум — солнце, имеющее свой собственный свет;
душа — луна, заимствующая свет от солнца; материя — мрак» (там же.
Если же распоряжающаяся вселенною сила дает знак разложенным стихиям снова соединиться, то как к одному началу прикрепленные разные верви все вместе и в одно время следуют за влекомым, — так по причине влечения
единою силой
души различных стихий при внезапном стечении собственно принадлежащего соплетется тогда
душою цепь нашего тела, причем каждая часть будет вновь соплетена, согласно с первоначальным и обычным ей состоянием, и облечена в знакомый ей вид» (Творения св. Григория, еп.