Неточные совпадения
Если общество есть
дух, то утверждается высшая ценность человека, права человека, свобода,
равенство и братство.
Излишне, казалось бы, при возникшем столь уже давно
духе любомудрия изыскивать или поновлять доводы о существенном человеков, а потому и граждан,
равенстве.
«Империя близка к своему падению, как скоро повреждаются ее начальные основания; как скоро изменяется
дух Правления, и вместо
равенства законов, которые составляют душу его, люди захотят личного
равенства, несогласного с
духом законного повиновения; как скоро перестанут чтить Государя, начальников, старцев, родителей.
«Оно есть не что иное как спокойствие
духа, происходящее от безопасности, и право делать все дозволяемое законами (38,39); а законы не должны запрещать ничего, кроме вредного для общества; они должны быть столь изящны, столь ясны, чтобы всякий мог чувствовать их необходимость для всех граждан; и в сем-то единственно состоит возможное
равенство гражданское! (34) Законодатель сообразуется с
духом народа; мы всего лучше делаем то, что делаем свободно и следуя природной нашей склонности.
Рассуждая же в восходящем направлении (ανιόντες), скажем, что она не есть душа, или ум, не имеет ни фантазии, ни представления, ни слова, ни разумения; не высказывается и не мыслится; не есть число, или строй, или величина, или малость, или
равенство, или неравенство, или сходство, или несходство; она не стоит и не движется, не покоится и не имеет силы, не есть сила или свет; не живет и не есть жизнь; не сущность, не вечность и не время; не может быть доступна мышлению; не ведение, не истина; не царство и не мудрость; не единое, не единство (ένότης), не божество, не благость, не
дух, как мы понимаем; не отцовство, не сыновство, вообще ничто из ведомого нам или другим сущего, не есть что-либо из не сущего или сущего, и сущее не знает ее как такового (ουδέ τα οντά γινώσκει αυτόν ή αΰθή εστίν), и она не знает сущего как такового; и она не имеет слова (ουδέ λόγος αυτής εστίν), ни имени, ни знания; ни тьма, ни свет; ни заблуждение, ни истина; вообще не есть ни утверждение (θέσις), ни отрицание (αφαίρεσις); делая относительно нее положительные и отрицательные высказывания (των μετ αύτη'ν θέσεις καί οίραιρε'σεις ποιούντες), мы не полагаем и не отрицаем ее самой; ибо совершенная единая причина выше всякого положения, и начало, превосходящее совершенно отрешенное от всего (абсолютное) и для всего недоступное, остается превыше всякого отрицания» (καί υπέρ πασαν αφαίρεσιν ή υπεροχή των πάντων απλώς οίπολελυμένου και έιε' κείνα των όλων) (de mystica theologia, cap.
В
духе все равны, и это
равенство жизненно опознается в христианстве: «нет ни эллина, ни иудея, ни обрезания, ни необрезания, варвара, скифа, раба, свободного, но все и во всем Христос» (Кол. 3:11; ср. Гал. 3:28).
В коммунизм вошли знакомые черты: жажда социальной справедливости и
равенства, признание классов трудящихся высшим человеческим типом, отвращение к капитализму и буржуазии, стремление к целостному миросозерцанию и целостному отношению к жизни, сектантская нетерпимость, подозрительное и враждебное отношение к культурной элите, исключительная посюсторонность, отрицание
духа и духовных ценностей, придание материализму почти теологического характера.
Отрицание
духа может принять формы защиты
духа, безбожие может принять формы благочестия, надругательство над свободой и
равенством принять формы защиты свободы и
равенства.
Дух этот совершает инквизиторские насилия во имя блага и счастья людей, во имя справедливости и
равенства.
Все попытки превратить нашу национальную революцию в социальную были движимы дошедшей до озлобления жаждой
равенства, понятого механически и материалистически, но в них менее всего чувствовался
дух христианского братства.
Этот соблазн абсолютного
равенства ведет к истреблению всех качеств и ценностей, всех возвышений и подъемов, в нем —
дух небытия.
Дух этот ненавидит бытие как качество, как возвышение, и во имя
равенства и блаженного успокоения истребляет его и повергает в небытие.
Вот почему о русском коммунизме совсем нельзя мыслить в категориях новой истории, применять к нему категории свободы или
равенства в
духе французской революции, категории гуманистического мировоззрения, категории демократии и даже гуманистического социализма.
Во имя счастья и
равенства дух этот хотел бы истребить все возвышающееся, все качественное, все ценное, всякую свободу, всякую индивидуальность.