Неточные совпадения
Левин боялся немного, что он замучает лошадей, особенно и левого, рыжего, которого он не умел держать; но невольно он подчинялся его веселью, слушал романсы, которые Весловский, сидя на козлах, распевал всю
дорогу, или рассказы и представления в лицах, как надо править по-английски four in hand; [четверкой;] и они все после завтрака в самом веселом расположении духа
доехали до Гвоздевского болота.
— Это — невероятно! — выкрикивала и шептала она. — Такое бешенство, такой стихийный страх не
доехать до своих деревень! Я сама видела все это. Как будто забыли
дорогу на родину или не помнят — где родина? Милый Клим, я видела, как рыжий солдат топтал каблуками детскую куклу, знаешь — такую тряпичную, дешевую. Топтал и бил прикладом винтовки, а из куклы сыпалось… это, как это?
Дорогу эту можно назвать прекрасною для верховой езды, но только не в грязь. Мы легко сделали тридцать восемь верст и слезали всего два раза, один раз у самого Аяна, завтракали и простились с Ч. и Ф., провожавшими нас, в другой раз на половине
дороги полежали на траве у мостика, а потом уже ехали безостановочно. Но тоска: якут-проводник, едущий впереди, ни слова не знает по-русски, пустыня тоже молчит, под конец и мы замолчали и часов в семь вечера молча
доехали до юрты, где и ночевали.
Я пустился, как из лука стрела… Вот и мостик недалеко от Перова; никого нет, да по другую сторону мостик, и тоже никого нет. Я
доехал до Измайловского зверинца, — никого; я отпустил извозчика и пошел пешком. Ходя взад и вперед, я наконец увидел на другой
дороге какой-то экипаж; молодой красивый кучер стоял возле.
Мы выехали из Малиновца около часа пополудни.
До Москвы считалось сто тридцать пять верст (зимний путь сокращался верст на пятнадцать), и так как путешествие, по обыкновению, совершалось «на своих», то предстояло провести в
дороге не меньше двух дней с половиной.
До первой станции (Гришково), тридцать верст, надо было
доехать засветло.
Мне кажется, он, наверно, думал
дорогой: «Еще долго, еще жить три улицы остается; вот эту проеду, потом еще та останется, потом еще та, где булочник направо… еще когда-то
доедем до булочника!» Кругом народ, крик, шум, десять тысяч лиц, десять тысяч глаз, — все это надо перенести, а главное, мысль: «Вот их десять тысяч, а их никого не казнят, а меня-то казнят!» Ну, вот это все предварительно.
Кучер Трофим, наклонясь к переднему окну, сказал моему отцу, что
дорога стала тяжела, что нам не
доехать засветло
до Парашина, что мы больно запоздаем и лошадей перегоним, и что не прикажет ли он заехать для ночевки в чувашскую деревню, мимо околицы которой мы будем проезжать.
В разговорах такого рода прошла вся
дорога от Неклюдова
до Багрова, и я удивился, как мы скоро
доехали.
Нынче везде по вашему пути врезалась железная
дорога и нигде
до"вашего места"не
доехала.
Читатели наши, без сомнения, уже догадались, что боярин, едущий в сопровождении казаков, был Юрий Дмитрич Милославский. Когда они
доехали до святых ворот, то Кирша, спеша возвратиться под Москву, попросил Юрия отслужить за него молебен преподобному Сергию и, подаря ему коня, отбитого у польского наездника, и литовскую богатую саблю, отправился далее по московской
дороге. Милославский, подойдя к монастырским служителям, спросил: может ли он видеть архимандрита?
— Да, — продолжал он, зевая. — Все ничего было, а как только купцы
доехали до этого места, косари и давай чистить их косами. Сын, молодец был, выхватил у одного косу и тоже давай чистить… Ну, конечно, те одолели, потому их человек восемь было. Изрезали купцов так, что живого места на теле не осталось; кончили свое дело и стащили с
дороги обоих, отца на одну сторону, а сына на другую. Супротив этого креста на той стороне еще другой крест есть… Цел ли — не знаю… Отсюда не видать.
Литвинов бегом спустился с лестницы, бросился в карету и
доехал до железной
дороги, не оглянувшись ни разу на город, где осталось столько его собственной жизни… Он как будто отдался волне: она подхватила его, понесла, и он твердо решился не противиться ее влечению… От всякого другого изъявления воли он отказался.
Не стану вам рассказывать, как я
доехал до Вильны: благодаря нашим победам меня по всей
дороге принимали ласково, осыпали вежливостями и даже иногда вполголоса бранили вместе со мною Наполеона.
— То, что я вам сказал вчера, — продолжал он, — может быть
до некоторой степени применено ко мне, к теперешнему моему положению. Но опять-таки об этом говорить не стоит. Эта сторона жизни для меня уже исчезла. Мне остается теперь тащиться по знойной и пыльной
дороге, со станции
до станции, в тряской телеге… Когда я
доеду, и
доеду ли — Бог знает… Поговоримте лучше о вас.
На порядочных лошадях при хорошей
дороге до нашей деревеньки от Орла можно было
доехать в пять или шесть часов. Мы приехали в Кромы в два часа и остановили у знакомого купца, чтобы напиться чаю и покормить лошадей. Такая остановка у нас была в обычае, да ее требовал и туалет моей маленькой кузины, которую еще пеленали.
Доехав до проезжей
дороги, он указал нам наше направление, а сам повернул к реке. Через некоторое время мы увидели на другой стороне ее небольшую темную точку, подымавшуюся по меловым уступам крутого берега.
Часа через два я сидел уже в телеге, напутствуемый советами приятеля. Добрые лошади тронулись сразу, а ямщик, подбодренный обещанием на водку, гнал их всю
дорогу, как говорится, в три кнута;
до Б. мы
доехали живо.
— Накажи меня бог, считал и даже в книжку записал: за всю
дорогу простояли мы лишних тридцать четыре часа. Доведете вы, господа,
до той точки, что у меня или быки подохнут, или мне за мясо, когда
до места
доеду, и двух рублей не дадут. Это не езда, а чистое разоренье!
Да, видно,
до метели не
доехать. К вечеру становится все холоднее. Слышно, как снег под полозьями поскрипывает, зимний ветер — сиверá — гудит в темном бору, ветви елей протягиваются к узкой лесной
дороге и угрюмо качаются в опускающемся сумраке раннего вечера.
Она
доехала водою
до Твери и оттуда по железной
дороге махнула в Петербург.
В Туле мы высадили еще одного товарища, а в Орле двух — и остались вчетвером, из которых одному надлежало остаться в Глухове, другому в Нежине, а мне и некоему поляку Краснопольскому вдвоем ехать
до Киева. Но, однако же, не все мы
доехали до мест своего назначения: нам суждено было погубить
дорогою своего нежинского товарища, маленького Кнышенко. Это — небольшое, но очень трагическое происшествие, которое чрезвычайно меня поразило, особенно своею краткою простотою и неожиданностью.
Новгородские удальцы,
доехав до известного им оврага, влево от большой
дороги, пролегавшей через лес, поскакали по сугробам снега, и, наконец, один из них, приостановясь, слез с лошади, приник ухом к земле и быстро сказал...
— Все, положим, не все, а вьюги здесь скверные, и вам все равно
до города скоро не
доехать, так как
дорогу занесло и надо будет ехать чуть не ощупью. А неровен час собьетесь с пути — пропадете вместе с ямщиком! Засыпет — и капут.
Старушка примирилась с необходимостью, снарядила меня в
дорогу и проводила меня благословлениями. Я выехал с рассветом, но
доехал только
до первого постоялого двора на окраине Москвы. Здесь я нанял горницу, переоделся из форменного в заранее мною приготовленное простое русское платье, оставил все вещи на постоялом дворе, сунул за пазуху заряженный пистолет и отправился на квартиру, где жил граф Довудский.
Доехав только
до Баку, оба путника вернулись в Тифлис, затем отправились по Военно-Грузинской
дороге на север, расстались в Тихорецкой, и далее А. П. уже один поехал в Сумы, на Луку.
«Туда я
доеду, а оттуда пройду пешком
до деревни!» — мысленно решила она и приказала привести себе почтовых лошадей, которые довезли бы ее
до прииска Толстых — почту в Сибири возят в сторону и по проселочным трактам, заимка же Петра Иннокентьевича от почтовой
дороги отстояла в верстах пяти.
И после попыток с этой стороны осталась ни при чем, как богатыри наших сказок на перекрестке разных
дорог, не зная, которую избрать, чтобы
доехать до цели своих поисков.
До Львова я
доехал и все держал пост
дорогой, а дальше пошел пешком, чтобы как можно лучше себя приготовить к беседе с святым человеком.
В лощине он увидал перед собой что-то в роде реки, но когда он
доехал до нее, он узнал проезженную
дорогу.