Неточные совпадения
Теперь она одевалась не
для себя, не
для своей
красоты, а
для того, чтоб она, как мать этих прелестей, не испортила общего впечатления.
— Нет, я не брошу камня, — отвечала она ему на что-то, — хотя я не понимаю, — продолжала она, пожав плечами, и тотчас же с нежною улыбкой покровительства обратилась к Кити. Беглым женским взглядом окинув ее туалет, она сделала чуть-заметное, но понятное
для Кити, одобрительное ее туалету и
красоте движенье головой. — Вы и в залу входите танцуя, — прибавила она.
Слова снимали
для него
красоту с того, что он видел.
Чичиков, со своей стороны, был очень рад, что поселился на время у такого мирного и смирного хозяина. Цыганская жизнь ему надоела. Приотдохнуть, хотя на месяц, в прекрасной деревне, в виду полей и начинавшейся весны, полезно было даже и в геморроидальном отношении. Трудно было найти лучший уголок
для отдохновения. Весна убрала его
красотой несказанной. Что яркости в зелени! Что свежести в воздухе! Что птичьего крику в садах! Рай, радость и ликованье всего! Деревня звучала и пела, как будто новорожденная.
Остановился сыноубийца и глядел долго на бездыханный труп. Он был и мертвый прекрасен: мужественное лицо его, недавно исполненное силы и непобедимого
для жен очарованья, все еще выражало чудную
красоту; черные брови, как траурный бархат, оттеняли его побледневшие черты.
Вам все эти
красоты жизни, можно сказать — nihil est, [ничто (лат.).] аскет, монах, отшельник!..
для вас книга, перо за ухом, ученые исследования, — вот где парит ваш дух!
Потом явился на сцену чай со сливками, с маслом и кренделями; потом Василий Иванович повел всех в сад,
для того чтобы полюбоваться
красотою вечера.
«Я — не гимназист, влюбленный в нее, не Макаров, — соображал он. — Я хорошо вижу ее недостатки, а достоинства ее, в сущности, неясны мне, — уговаривал он себя. — О
красоте она говорила глупо. И вообще она говорит надуманно… неестественно
для девушки ее лет».
— Нет,
красота именно — неправда, она вся, насквозь, выдумана человеком
для самоутешения, так же как милосердие и еще многое…
Клим тотчас же признал, что это сказано верно.
Красота являлась непрерывным источником непрерывной тревоги
для девушки, Алина относилась к себе, точно к сокровищу, данному ей кем-то на краткий срок и под угрозой отнять тотчас же, как только она чем-нибудь испортит чарующее лицо свое. Насморк был
для нее серьезной болезнью, она испуганно спрашивала...
Эти слова прозвучали очень тепло, дружески. Самгин поднял голову и недоверчиво посмотрел на высоколобое лицо, обрамленное двуцветными вихрами и темной, но уже очень заметно поседевшей, клинообразной бородой. Было неприятно признать, что
красота Макарова становится все внушительней. Хороши были глаза, прикрытые густыми ресницами, но неприятен их прямой, строгий взгляд. Вспомнилась странная и, пожалуй, двусмысленная фраза Алины: «Костя честно красив, —
для себя, а не
для баб».
— Необыкновенной
красоты конь!
Для Алины.
Клим видел пейзаж похожим на раскрашенную картинку из книги
для детей, хотя знал, что это место славится своей
красотой.
Но, чувствуя, что
красота для него непостижима, он понимал, что это его недостаток.
Сквозь хмель Клим подумал, что при Алине стало как-то благочестиво и что это очень смешно. Он захотел показать, что эта женщина, ошеломившая всех своей
красотой, — ничто
для него. Усмехаясь, он пошел к ней, чтоб сказать что-то очень фамильярное, от чего она должна будет смутиться, но она воскликнула...
Медленные пальцы маленького музыканта своеобразно рассказывали о трагических волнениях гениальной души Бетховена, о молитвах Баха, изумительной
красоте печали Моцарта. Елизавета Спивак сосредоточенно шила игрушечные распашонки и тугие свивальники
для будущего человека. Опьяняемый музыкой, Клим смотрел на нее, но не мог заглушить в себе бесплодных мудрствований о том, что было бы, если б все окружающее было не таким, каково оно есть?
— За гордость, — сказала она, — я наказана, я слишком понадеялась на свои силы — вот в чем я ошиблась, а не в том, чего ты боялся. Не о первой молодости и
красоте мечтала я: я думала, что я оживлю тебя, что ты можешь еще жить
для меня, — а ты уж давно умер. Я не предвидела этой ошибки, а все ждала, надеялась… и вот!.. — с трудом, со вздохом досказала она.
Но среди этой разновековой мебели, картин, среди не имеющих ни
для кого значения, но отмеченных
для них обоих счастливым часом, памятной минутой мелочей, в океане книг и нот веяло теплой жизнью, чем-то раздражающим ум и эстетическое чувство; везде присутствовала или недремлющая мысль, или сияла
красота человеческого дела, как кругом сияла вечная
красота природы.
Но ни ревности, ни боли он не чувствовал и только трепетал от
красоты как будто перерожденной, новой
для него женщины. Он любовался уже их любовью и радовался их радостью, томясь жаждой превратить и то и другое в образы и звуки. В нем умер любовник и ожил бескорыстный артист.
Кровь у ней начала свободно переливаться в жилах; даль мало-помалу принимала свой утерянный ход, как испорченные и исправленные рукою мастера часы. Люди к ней дружелюбны, природа опять заблестит
для нее
красотой.
И мужья, преклоняя колена перед этой новой
для них
красотой, мужественнее несли кару. Обожженные, изможденные трудом и горем, они хранили величие духа и сияли, среди испытания, нетленной
красотой, как великие статуи, пролежавшие тысячелетия в земле, выходили с язвами времени на теле, но сияющие вечной
красотой великого мастера.
«Долго ходил я, как юродивый, между вами, с диогеновским фонарем, — писал он дальше, — отыскивая в вас черты нетленной
красоты для своего идеала,
для своей статуи!
— От… от скуки — видишь, и я
для удовольствия — и тоже без расчетов. А как я наслаждаюсь
красотой, ты и твой Иван Петрович этого не поймете, не во гнев тебе и ему — вот и все. Ведь есть же одни, которые молятся страстно, а другие не знают этой потребности, и…
«Хоть бы
красоты ее пожалел… пожалела… пожалело… кто? зачем? за что?» — думал он и невольно поддавался мистическому влечению верить каким-то таинственным, подготовляемым в человеческой судьбе минутам, сближениям, встречам, наводящим человека на роковую идею, на мучительное чувство, на преступное желание, нужное зачем-то,
для цели, неведомой до поры до времени самому человеку, от которого только непреклонно требуется борьба.
Он смотрит, ищет, освещает темные места своего идеала, пытает собственный ум, совесть, сердце, требуя опыта, наставления, — чего хотел и просит от нее, чего недостает
для полной гармонии
красоты? Прислушивался к своей жизни, припоминал все, что оскорбляло его в его прежних, несостоявшихся идеалах.
Господа, неужели независимость мысли, хотя бы и самая малая, столь тяжела
для вас? Блажен, кто имеет идеал
красоты, хотя бы даже ошибочный! Но в свой я верую. Я только не так изложил его, неумело, азбучно. Через десять лет, конечно, изложил бы лучше. А это сберегу на память.
Я записываю лишь события, уклоняясь всеми силами от всего постороннего, а главное — от литературных
красот; литератор пишет тридцать лет и в конце совсем не знает,
для чего он писал столько лет.
Я заглянул за борт: там целая флотилия лодок, нагруженных всякой всячиной, всего более фруктами. Ананасы лежали грудами, как у нас репа и картофель, — и какие! Я не думал, чтоб они достигали такой величины и
красоты. Сейчас разрезал один и начал есть: сок тек по рукам, по тарелке, капал на пол. Хотел писать письмо к вам, но меня тянуло на палубу. Я покупал то раковину, то другую безделку, а более вглядывался в эти новые
для меня лица. Что за живописный народ индийцы и что за неживописный — китайцы!
Люди считали, что священно и важно не это весеннее утро, не эта
красота мира Божия, данная
для блага всех существ, —
красота, располагающая к миру, согласию и любви, а священно и важно то, чтò они сами выдумали, чтобы властвовать друг над другом.
Для меня вы — идеал женской
красоты… и, кроме того, вы очень умны… и энергичны.
Красота, как высшая ценность, нужна и
для социальной реорганизации общества.
Потому что если уж полечу в бездну, то так-таки прямо, головой вниз и вверх пятами, и даже доволен, что именно в унизительном таком положении падаю и считаю это
для себя
красотой.
Я хотела было подписаться «современная мать» и колебалась, но остановилась просто на матери: больше
красоты нравственной, Дмитрий Федорович, да и слово «современная» напомнило бы им «Современник» — воспоминание
для них горькое ввиду нынешней цензуры…
Несмотря на постигшую нас неудачу, мы не могли быть равнодушными к
красотам природы. Художники, ботаники или просто любители природы нашли бы здесь неистощимые материалы
для своих наблюдений.
— Ты напрасно думаешь, милая Жюли, что в нашей нации один тип
красоты, как в вашей. Да и у вас много блондинок. А мы, Жюли, смесь племен, от беловолосых, как финны («Да, да, финны», заметила
для себя француженка), до черных, гораздо чернее итальянцев, — это татары, монголы («Да, монголы, знаю», заметила
для себя француженка), — они все дали много своей крови в нашу! У нас блондинки, которых ты ненавидишь, только один из местных типов, — самый распространенный, но не господствующий.
Женитьба на ней несмотря на низкость ее происхождения и, сравнительно с вами, бедность, очень много двинула бы вперед вашу карьеру: она, будучи введена в большой свет, при ваших денежных средствах, при своей
красоте, уме и силе характера, заняла бы в нем блестящее место; выгоды от этого
для всякого мужа понятны.
И все эти люди, такие прекрасные, так умеющие понимать
красоту, живут
для любви,
для служения
красоте.
Никто в те времена не отрекся бы от подобной фразы: «Конкресцирование абстрактных идей в сфере пластики представляет ту фазу самоищущего духа, в которой он, определяясь
для себя, потенцируется из естественной имманентности в гармоническую сферу образного сознания в
красоте».
Подруга ее, небольшого роста, смуглая брюнетка, крепкая здоровьем, с большими черными глазами и с самобытным видом, была коренастая, народная
красота; в ее движениях и словах видна была большая энергия, и когда, бывало, аптекарь, существо скучное и скупое, делал не очень вежливые замечания своей жене и та их слушала с улыбкой на губах и слезой на реснице, Паулина краснела в лице и так взглядывала на расходившегося фармацевта, что тот мгновенно усмирялся, делал вид, что очень занят, и уходил в лабораторию мешать и толочь всякую дрянь
для восстановления здоровья вятских чиновников.
Красота была
для него святыней, а «женственное» — святыней сугубой.
Красота и цветение культуры были
для него связаны с разнообразием и неравенством.
С целостностью всегда
для него была связана не только истина и добро, но и
красота.
К. Леонтьев не только не верит в возможность царства правды и справедливости на земле, но он и не хочет осуществления правды и справедливости, предполагая, что в таком царстве не будет
красоты, которая всюду
для него связана с величайшими неравенствами, несправедливостями, насилиями и жестокостями.
Он выходил из затруднения тем, что устанавливал крайний дуализм морали личной и морали общественной, монашескую аскезу
для одной сферы и силу и
красоту для другой сферы.
Дряхлость
для него означала также уродство, гибель
красоты, связанной с былым цветом культуры.
Для него в жизни остались только
красота и искусство, все остальное опостылело ему.
По видимому в них ничего нет красивого, но
для меня так приятна эта не яркая, не разноцветная пестрота, что я предпочитаю ее блестящей
красоте перьев других птиц.
Грачи, губители высоких старых дерев,
красоты садов и парков, прилетели первые и заняли свои обыкновенные летние квартиры, самые лучшие березовые и осиновые рощи, поблизости к селению лежащие,
для удобного доставания хлебного корма.
Твоя грамматика есть преддверие чтения твоея риторики, а та и другая — руководительницы
для осязания
красот изречения творений твоих.
Яко слепец, от чрева матерня света не зревший, когда искусною глазоврачевателя рукою воссияет
для него величество дневного светила, — быстрым взором протекает он все
красоты природы, дивится ее разновидности и простоте.