Неточные совпадения
Минуты этой задумчивости были самыми тяжелыми
для глуповцев.
Как оцепенелые застывали они перед ним, не будучи в силах оторвать глаза от его светлого,
как сталь, взора. Какая-то неисповедимая тайна скрывалась в этом взоре, и тайна эта тяжелым, почти свинцовым пологом нависла над
целым городом.
— Да, да, прощай! — проговорил Левин, задыхаясь от волнения и, повернувшись, взял свою палку и быстро пошел прочь к дому. При словах мужика о том, что Фоканыч живет
для души, по правде, по-Божью, неясные, но значительные мысли толпою
как будто вырвались откуда-то иззаперти и, все стремясь к одной
цели, закружились в его голове, ослепляя его своим светом.
Не так хороша,
как она бывало хотела быть хороша на бале, но хороша
для той
цели, которую она теперь имела в виду.
Хотя она бессознательно (
как она действовала в это последнее время в отношении ко всем молодым мужчинам)
целый вечер делала всё возможное
для того, чтобы возбудить в Левине чувство любви к себе, и хотя она знала, что она достигла этого, насколько это возможно в отношении к женатому честному человеку и в один вечер, и хотя он очень понравился ей (несмотря на резкое различие, с точки зрения мужчин, между Вронским и Левиным, она,
как женщина, видела в них то самое общее, за что и Кити полюбила и Вронского и Левина),
как только он вышел из комнаты, она перестала думать о нем.
Он не мог согласиться с этим, потому что и не видел выражения этих мыслей в народе, в среде которого он жил, и не находил этих мыслей в себе (а он не мог себя ничем другим считать,
как одним из людей, составляющих русский народ), а главное потому, что он вместе с народом не знал, не мог знать того, в чем состоит общее благо, но твердо знал, что достижение этого общего блага возможно только при строгом исполнении того закона добра, который открыт каждому человеку, и потому не мог желать войны и проповедывать
для каких бы то ни было общих
целей.
Упав на колени пред постелью, он держал пред губами руку жены и
целовал ее, и рука эта слабым движением пальцев отвечала на его
поцелуи. А между тем там, в ногах постели, в ловких руках Лизаветы Петровны,
как огонек над светильником, колебалась жизнь человеческого существа, которого никогда прежде не было и которое так же, с тем же правом, с тою же значительностью
для себя, будет жить и плодить себе подобных.
Отвечая на вопросы о том,
как распорядиться с вещами и комнатами Анны Аркадьевны, он делал величайшие усилия над собой, чтоб иметь вид человека,
для которого случившееся событие не было непредвиденным и не имеет в себе ничего, выходящего из ряда обыкновенных событий, и он достигал своей
цели: никто не мог заметить в нем признаков отчаяния.
Все присутствующие изъявили желание узнать эту историю, или,
как выразился почтмейстер, презанимательную
для писателя в некотором роде
целую поэму, и он начал так...
— Я все думаю о том,
какой бы из вас был человек, если бы так же, и силою и терпеньем, да подвизались бы на добрый труд и
для лучшей <
цели>!
Заманчиво мелькали мне издали сквозь древесную зелень красная крыша и белые трубы помещичьего дома, и я ждал нетерпеливо, пока разойдутся на обе стороны заступавшие его сады и он покажется весь с своею, тогда, увы! вовсе не пошлою, наружностью; и по нем старался я угадать, кто таков сам помещик, толст ли он, и сыновья ли у него, или
целых шестеро дочерей с звонким девическим смехом, играми и вечною красавицей меньшею сестрицей, и черноглазы ли они, и весельчак ли он сам или хмурен,
как сентябрь в последних числах, глядит в календарь да говорит про скучную
для юности рожь и пшеницу.
Учившись, воспитавшись, просветившись, сделавши порядочный запас тех именно сведений,
какие требуются
для управления людьми, улучшения
целой области,
для исполнения многообразных обязанностей помещика, являющегося и судьей, и распорядителем, и блюстителем порядка, вверить это место невеже-управителю!
Как их писали в мощны годы,
Как было встарь заведено…»
— Одни торжественные оды!
И, полно, друг; не всё ль равно?
Припомни, что сказал сатирик!
«Чужого толка» хитрый лирик
Ужели
для тебя сносней
Унылых наших рифмачей? —
«Но всё в элегии ничтожно;
Пустая
цель ее жалка;
Меж тем
цель оды высока
И благородна…» Тут бы можно
Поспорить нам, но я молчу:
Два века ссорить не хочу.
— Дичь! — завопил взбешенный до ярости Лужин, — дичь вы все мелете, сударь. «Забыл, вспомнил, забыл» — что такое? Стало быть, я нарочно ей подложил?
Для чего? С
какою целью? Что общего у меня с этой…
— Я слышал, однако, что у вас здесь много знакомых. Вы ведь то, что называется «не без связей». Зачем же вам я-то в таком случае,
как не
для целей?
— Я, знаете, человек холостой, этак несветский и неизвестный, и к тому же законченный человек, закоченелый человек-с, в семя пошел и… и… и заметили ль вы, Родион Романович, что у нас, то есть у нас в России-с, и всего более в наших петербургских кружках, если два умные человека, не слишком еще между собою знакомые, но, так сказать, взаимно друг друга уважающие, вот
как мы теперь с вами-с, сойдутся вместе, то
целых полчаса никак не могут найти темы
для разговора, — коченеют друг перед другом, сидят и взаимно конфузятся.
Да, он был рад, он был очень рад, что никого не было, что они были наедине с матерью.
Как бы за все это ужасное время разом размягчилось его сердце. Он упал перед нею, он ноги ей
целовал, и оба, обнявшись, плакали. И она не удивлялась и не расспрашивала на этот раз. Она уже давно понимала, что с сыном что-то ужасное происходит, а теперь приспела какая-то страшная
для него минута.
Запущенный под облака,
Бумажный Змей, приметя свысока
В долине мотылька,
«Поверишь ли!» кричит: «чуть-чуть тебя мне видно;
Признайся, что тебе завидно
Смотреть на мой высокий столь полёт». —
«Завидно? Право, нет!
Напрасно о себе ты много так мечтаешь!
Хоть высоко, но ты на привязи летаешь.
Такая жизнь, мой свет,
От счастия весьма далёко;
А я, хоть, правда, невысоко,
Зато лечу,
Куда хочу;
Да я же так,
как ты, в забаву
для другого,
Пустого,
Век
целый не трещу».
Если б Варвара была дома — хорошо бы позволить ей приласкаться. Забавно она вздрагивает, когда
целуешь груди ее. И — стонет,
как ребенок во сне. А этот Гогин — остроумная шельма, «
для пустой души необходим груз веры» — неплохо! Варвара, вероятно, пошла к Гогиным. Что заставляет таких людей,
как Гогин, помогать революционерам? Игра, азарт, скука жизни? Писатель Катин охотился, потому что охотились Тургенев, Некрасов. Наверное, Гогин пользуется успехом у модернизированных барышень,
как парикмахер у швеек.
Он играл ножом
для разрезывания книг, капризно изогнутой пластинкой бронзы с позолоченной головою бородатого сатира на месте ручки. Нож выскользнул из рук его и упал к ногам девушки; наклонясь, чтоб поднять его, Клим неловко покачнулся вместе со стулом и, пытаясь удержаться, схватил руку Нехаевой, девушка вырвала руку, лишенный опоры Клим припал на колено. Он плохо помнил,
как разыгралось все дальнейшее, помнил только горячие ладони на своих щеках, сухой и быстрый
поцелуй в губы и торопливый шепот...
Самгин наблюдал шумную возню людей и думал, что
для них существуют школы, церкви, больницы, работают учителя, священники, врачи. Изменяются к лучшему эти люди? Нет. Они такие же,
какими были за двадцать, тридцать лег до этого года.
Целый угол пекарни до потолка загроможден сундучками с инструментом плотников.
Для них делают топоры, пилы, шерхебели, долота. Телеги, сельскохозяйственные машины, посуду, одежду. Варят стекло. В конце концов, ведь и войны имеют
целью дать этим людям землю и работу.
— Правильная оценка. Прекрасная идея. Моя идея. И поэтому: русская интеллигенция должна понять себя
как некое единое
целое. Именно.
Как, примерно, орден иоаннитов, иезуитов, да! Интеллигенция, вся, должна стать единой партией, а не дробиться! Это внушается нам всем ходом современности. Это должно бы внушать нам и чувство самосохранения. У нас нет друзей, мы — чужестранцы. Да. Бюрократы и капиталисты порабощают нас.
Для народа мы — чудаки, чужие люди.
Давать страсти законный исход, указать порядок течения,
как реке,
для блага
целого края, — это общечеловеческая задача, это вершина прогресса, на которую лезут все эти Жорж Занды, да сбиваются в сторону. За решением ее ведь уже нет ни измен, ни охлаждений, а вечно ровное биение покойно-счастливого сердца, следовательно, вечно наполненная жизнь, вечный сок жизни, вечное нравственное здоровье.
— Между тем поверенный этот управлял большим имением, — продолжал он, — да помещик отослал его именно потому, что заикается. Я дам ему доверенность, передам планы: он распорядится закупкой материалов
для постройки дома, соберет оброк, продаст хлеб, привезет деньги, и тогда…
Как я рад, милая Ольга, — сказал он,
целуя у ней руку, — что мне не нужно покидать тебя! Я бы не вынес разлуки; без тебя в деревне, одному… это ужас! Но только теперь нам надо быть очень осторожными.
Всего мучительнее было
для него, когда Ольга предложит ему специальный вопрос и требует от него,
как от какого-нибудь профессора, полного удовлетворения; а это случалось с ней часто, вовсе не из педантизма, а просто из желания знать, в чем дело. Она даже забывала часто свои
цели относительно Обломова, а увлекалась самым вопросом.
— Забыли,
как ловили за талию, когда я хотела уйти!.. Кто на коленях стоял? Кто ручки
целовал! Нате,
поцелуйте, неблагодарный! А я
для вас та же Уленька!
Я нарочно заметил об «акциях», но, уж разумеется, не
для того, чтоб рассказать ему вчерашний секрет князя. Мне только захотелось сделать намек и посмотреть по лицу, по глазам, знает ли он что-нибудь про акции? Я достиг
цели: по неуловимому и мгновенному движению в лице его я догадался, что ему, может быть, и тут кое-что известно. Я не ответил на его вопрос: «
какие акции», а промолчал; а он, любопытно это, так и не продолжал об этом.
— Крафт мне рассказал его содержание и даже показал мне его… Прощайте! Когда я бывал у вас в кабинете, то робел при вас, а когда вы уходили, я готов был броситься и
целовать то место на полу, где стояла ваша нога… — проговорил я вдруг безотчетно, сам не зная
как и
для чего, и, не взглянув на нее, быстро вышел.
Разъясни мне тоже, кстати, друг мой: ты
для чего это и с
какою бы
целью распространял и в школе, и в гимназии, и во всю жизнь свою, и даже первому встречному,
как я слышал, о своей незаконнорожденности?
Я повторяю: моя идея — это стать Ротшильдом, стать так же богатым,
как Ротшильд; не просто богатым, а именно
как Ротшильд.
Для чего, зачем,
какие я именно преследую
цели — об этом будет после. Сперва лишь докажу, что достижение моей
цели обеспечено математически.
— Кушать давно готово, — прибавила она, почти сконфузившись, — суп только бы не простыл, а котлетки я сейчас велю… — Она было стала поспешно вставать, чтоб идти на кухню, и в первый раз, может быть, в
целый месяц мне вдруг стало стыдно, что она слишком уж проворно вскакивает
для моих услуг, тогда
как до сих пор сам же я того требовал.
В эту минуту вдруг показалась в дверях Катерина Николаевна. Она была одета
как для выезда и,
как и прежде это бывало, зашла к отцу
поцеловать его. Увидя меня, она остановилась, смутилась, быстро повернулась и вышла.
Повторю, очень трудно писать по-русски: я вот исписал
целых три страницы о том,
как я злился всю жизнь за фамилию, а между тем читатель наверно уж вывел, что злюсь-то я именно за то, что я не князь, а просто Долгорукий. Объясняться еще раз и оправдываться было бы
для меня унизительно.
Для меня по крайней мере первым вопросом, и тогда и еще долго спустя, было:
как мог Версилов соединиться с таким,
как Ламберт, и
какую цель он имел тогда в виду?
Сами вещи не слишком громоздки, но
для всякой сделан особый ящик, и так отчетливо,
как будто должен служить
целый век.
Я заглянул за борт: там
целая флотилия лодок, нагруженных всякой всячиной, всего более фруктами. Ананасы лежали грудами,
как у нас репа и картофель, — и
какие! Я не думал, чтоб они достигали такой величины и красоты. Сейчас разрезал один и начал есть: сок тек по рукам, по тарелке, капал на пол. Хотел писать письмо к вам, но меня тянуло на палубу. Я покупал то раковину, то другую безделку, а более вглядывался в эти новые
для меня лица. Что за живописный народ индийцы и что за неживописный — китайцы!
Нельзя было Китаю жить долее,
как он жил до сих пор. Он не шел, не двигался, а только конвульсивно дышал, пав под бременем своего истощения. Нет единства и целости, нет условий органической государственной жизни, необходимой
для движения такого огромного
целого. Политическое начало не скрепляет народа в одно нераздельное тело, присутствие религии не согревает тела внутри.
Недавно только отведена
для усмиренных кафров
целая область, под именем Британской Кафрарии, о чем сказано будет ниже, и предоставлено им право селиться и жить там, но под влиянием, то есть под надзором, английского колониального правительства. Область эта окружена со всех сторон британскими владениями:
как и долго ли уживутся беспокойные племена под ферулой европейской цивилизации и оружия, сблизятся ли с своими победителями и просветителями — эти вопросы могут быть разрешены только временем.
Этим объяснялось
для Нехлюдова то удивительное явление, что самые кроткие по характеру люди, неспособные не только причинить, но видеть страданий живых существ, спокойно готовились к убийствам людей, и все почти признавали в известных случаях убийство,
как орудие самозащиты и достижения высшей
цели общего блага, законным и справедливым.
— Теоретически, а не практически,
как я увидал. Суд имеет
целью только сохранение общества в настоящем положении и
для этою преследует и казнит
как тех, которые стоят выше общего уровня и хотят поднять его, так называемые политические преступники, так и тех, которые стоят ниже его, так называемые преступные типы.
И он стал,
как бы оправдываясь, подробно описывать все удобства, доставляемые содержимым,
как будто главная
цель этого учреждения состояла в том, чтобы устроить
для содержащихся лиц приятное местопребывание.
Марья Степановна
как женщина окружила жизнь в этом доме
целым ореолом святых
для нее воспоминаний.
— Плетет кружева, вяжет чулки… А
как хорошо она относится к людям! Ведь это
целое богатство — сохранить до глубокой старости такое теплое чувство и стать выше обстоятельств. Всякий другой на ее месте давно бы потерял голову, озлобился, начал бы жаловаться на все и на всех. Если бы эту женщину готовили не специально
для богатой, праздной жизни, она принесла бы много пользы и себе и другим.
Это связано прежде всего с проблемой времени, со взглядом на настоящее не
как цель в себе, а
как средство
для будущего,
для такого будущего, которое никогда не наступает.
Для осуществления
целей христианства считали возможным применять кровавое насилие, и христианство так же не осуществилось,
как не осуществлялись и
цели революций.
Но
для чего же, с
какою же
целью?
Таким образом (то есть в
целях будущего), не церковь должна искать себе определенного места в государстве,
как «всякий общественный союз» или
как «союз людей
для религиозных
целей» (
как выражается о церкви автор, которому возражаю), а, напротив, всякое земное государство должно бы впоследствии обратиться в церковь вполне и стать не чем иным,
как лишь церковью, и уже отклонив всякие несходные с церковными свои
цели.
Второе: что «уголовная и судно-гражданская власть не должна принадлежать церкви и несовместима с природой ее и
как божественного установления, и
как союза людей
для религиозных
целей» и наконец, в-третьих: что «церковь есть царство не от мира сего»…
Приняв «хлебы», ты бы ответил на всеобщую и вековечную тоску человеческую
как единоличного существа, так и
целого человечества вместе — это: «пред кем преклониться?» Нет заботы беспрерывнее и мучительнее
для человека,
как, оставшись свободным, сыскать поскорее того, пред кем преклониться.
Кто знает, может быть, этот проклятый старик, столь упорно и столь по-своему любящий человечество, существует и теперь в виде
целого сонма многих таковых единых стариков и не случайно вовсе, а существует
как согласие,
как тайный союз, давно уже устроенный
для хранения тайны,
для хранения ее от несчастных и малосильных людей, с тем чтобы сделать их счастливыми.
Его нарочно выписала и пригласила из Москвы Катерина Ивановна за большие деньги — не
для Илюшечки, а
для другой одной
цели, о которой будет сказано ниже и в своем месте, но уж так
как он прибыл, то и попросила его навестить и Илюшечку, о чем штабс-капитан был заранее предуведомлен.