Неточные совпадения
Но, смотришь,
промелькнет утро,
день уже клонится к вечеру, а с ним клонятся к покою и утомленные силы Обломова: бури и волнения смиряются в душе, голова отрезвляется от дум, кровь медленнее пробирается по жилам. Обломов тихо, задумчиво переворачивается на спину и, устремив печальный взгляд в окно, к небу, с грустью провожает глазами солнце, великолепно садящееся на чей-то четырехэтажный дом.
На другой, на третий
день опять, и целая неделя
промелькнула незаметно. Обломов протестовал, жаловался, спорил, но был увлекаем и сопутствовал другу своему всюду.
Время от святок до масленицы, а затем и покаянные
дни великого поста для Привалова
промелькнули как длинный сон, от которого он не мог проснуться. Волею-неволею он втянулся в жизнь уездного города, в его интересы и злобы
дня. Иногда его начинала сосать тихая, безотчетная тоска, и он хандрил по нескольку
дней сряду.
Она вырвалась от него из-за занавесок. Митя вышел за ней как пьяный. «Да пусть же, пусть, что бы теперь ни случилось — за минуту одну весь мир отдам», —
промелькнуло в его голове. Грушенька в самом
деле выпила залпом еще стакан шампанского и очень вдруг охмелела. Она уселась в кресле, на прежнем месте, с блаженною улыбкой. Щеки ее запылали, губы разгорелись, сверкавшие глаза посоловели, страстный взгляд манил. Даже Калганова как будто укусило что-то за сердце, и он подошел к ней.
Два года
промелькнули для Помады, как один
день счастливый.
Восемь
дней, оставшиеся до приезда Лаптева,
промелькнули незаметно в общей, теперь уже бесцельной суматохе, какая овладевает людьми в таких исключительных случаях.
Быстро
промелькнула в памяти Ромашова черная весенняя ночь, грязь, мокрый, скользкий плетень, к которому он прижался, и равнодушный голос Степана из темноты: «Ходит, ходит каждый
день…» Вспомнился ему и собственный нестерпимый стыд. О, каких будущих блаженств не отдал бы теперь подпоручик за двугривенный, за один другривенный!
Метеор
промелькнул и исчез. Только очень немногие продолжают видеть в Имяреке человека, более нежели когда-либо нуждающегося в сочувствии. Но и у этих немногих —
дела.
Дела загромоздили весь досуг; не осталось ни одной свободной минуты. Он один, Имярек, совсем свободен; для него одного предоставлен бесконечный досуг, формулируемый словами: забвенье, скука, тоска.
Да, есть такие бедные, что всю жизнь не только из штатного положения не выходят, но и все остальные усовершенствования: и привислянское обрусение, и уфимские
разделы — все это у них на глазах
промелькнуло, по усам текло, а в рот не попало. Да их же еще, по преимуществу, для парада, на крестные ходы посылают!
Через минуту я уже был за воротами и шел в город, чтобы объясниться с отцом. Было грязно, скользко, холодно. В первый раз после свадьбы мне стало грустно, и в мозгу моем, утомленном этим длинным серым
днем,
промелькнула мысль, что, быть может, я живу не так, как надо. Я утомился, мало-помалу мною овладели слабодушие, лень, не хотелось двигаться, соображать, и, пройдя немного, я махнул рукой и вернулся назад.
К тому же на глазах ее
промелькнуло чье-то разорение, происшедшее, как она слышала, от невнимания к своим
делам…
Лето
промелькнуло незаметно. Солнце сделалось точно холоднее, а
день короче. Начались дожди, подул холодный ветер. Канарейка почувствовала себя самой несчастной птицей, особенно когда шел дождь. А Ворона точно ничего не замечает.
«Да и кто его знает, этого запоздалого, —
промелькнуло в голове господина Голядкина, — может быть, и он то же самое, может быть, он-то тут и самое главное
дело, и не даром идет, а с целью идет, дорогу мою переходит и меня задевает».
Или в самом
деле — ничего, этот мир — душа человека, мир, отравленный ядом незаслуженного страдания, —
промелькнул и исчезнет, оставив в общем балансе природы одно ничем не вознагражденное, ничем не уравновешенное страдание?..
Но тут подвертывался Свитка с каким-нибудь
делом, с какими-нибудь наставлениями и инструкциями касательно будущих действий в Варшаве, то надо было брать из университета бумаги, писать прошение об определении в военную службу и отвозить все это к Бейгушу, то вдруг Свитка тащил его за чем-нибудь к Лесницкому или на «литературный вечер», в «кружок» Офицерской улицы, то вдруг графиня Цезарина присылала сказать, что нынче она ждет к себе Хвалынцева обедать, и вот таким образом, глядишь,
день и
промелькнул, а к Стрешневым все-таки не съезжено.
Увидев дядю с семейством, супруги пришли в ужас. Пока дядя говорил и целовался, в воображении Саши
промелькнула картина: он и жена отдают гостям свои три комнаты, подушки, одеяла; балык, сардины и окрошка съедаются в одну секунду, кузены рвут цветы, проливают чернила, галдят, тетушка целые
дни толкует о своей болезни (солитер и боль под ложечкой) и о том, что она урожденная баронесса фон Финтих…
Не то на
деле вышло: черствое сердце сурового отреченника от людей и от мира дрогнуло при виде братней нищеты и болезненно заныло жалостью. В напыщенной духовною гордыней душе
промелькнуло: «Не напрасно ли я пятнадцать годов провел в странстве? Не лучше ли бы провести эти годы на пользу ближних, не бегая мира, не проклиная сует его?..» И жалким сумасбродством вдруг показалась ему созерцательная жизнь отшельника… С детства ни разу не плакивал Герасим, теперь слезы просочились из глаз.
Что было потом, Дорушка и Дуня помнили смутно. Как они вышли от надзирательницы, как сменили рабочие передники на обычные, «дневные», как долго стояли, крепко обнявшись и тихо всхлипывая в уголку коридора, прежде чем войти в рукодельную, — все это
промелькнуло смутным сном в маленьких головках обеих девочек. Ясно представлялось только одно: счастье помогло избегнуть наказания Дорушке, да явилось сознание у Дуни, что с этого
дня маленькая великодушная Дорушка стала ей дороже и ближе родной сестры.
Капитан опять быстро взглянул на Милицу и в голове его бегло
промелькнула мысль: «Что надо от меня этому ребенку? Какое-такое y него может быть
дело ко мне? A славный парнишка, что и говорить! Глаза смелые, смелые, хорошие глаза»…
В последнюю минуту в сознании юноши
промелькнула, как вихрь, четко и ясно недавно пережитая им счастливая картина: когда королевич Александр, отличивший его, повесил ему на грудь перед всем фронтом драгоценный крестик Георгия и поздравил его поручиком в награду за то ночное
дело…
Это уже не были слезы злости, исступления. В душе Таси впервые
промелькнуло раскаяние во всех её прежних выходках и капризах. Ее неудержимо потянуло домой — к доброй мамаше, к сестрице и брату, которых она столько раз огорчала. Ей припомнились все мамины заботы и ласки, припомнились и последние события,
день маминого рождения, — решающий Тасину судьбу
день.
Когда на четвертый
день она заметила бродившего по улице Степана, то не удивилась, а, напротив, ощутила необычайную радость: князь все еще любит ее, и вдруг страшная мысль
промелькнула у нее в голове: разве не должно быть между ними все кончено?
Также быстро
промелькнули и первые его шаги по окончании университетского курса: визит к бывшему его учителю Константину Николаевичу Вознесенскому, роковое совпадение одновременного с ним визита к нему же княгини Зинаиды Павловны Шестовой, сцена с ней в номере Северной гостиницы, проведенный с нею остаток того же
дня, жизнь в Шестове, еще более роковая для него встреча с княжной Маргаритой Дмитриевной.
«Какой сегодня
день?» — вдруг
промелькнуло в его уме.
День после встречи с князем
промелькнул для нее, как сон.
— Разве я не стою, чтобы вы подождали еще год! — улыбнулась она. — Ведь вы меня видите почти каждый
день — ми и не заметим, как
промелькнет зима…
Первый
день свидания
промелькнул быстро. Гуляли по саду, в лесу, посетили скотный двор и во время этих прогулок Анжелика Сигизмундовна расспрашивала дочь о ее занятиях, успехах в пансионе.