Дело пошло.
Деньги потекли в кассу, хотя «Новости дня» имели подписчиков меньше всех газет и шли только в розницу, но вместе с «пюблисите» появились объявления, и расцвел А.Я. Липскеров. Купил себе роскошный особняк у Красных Ворот. Зеркальные стекла во все окно, сад при доме, дорогие запряжки, роскошные обеды и завтраки, — все время пьют и едят. Ложа в театре, ложа на скачках, ложа на бегах.
Неточные совпадения
— А пан разве не знает, что Бог на то создал горелку, чтобы ее всякий пробовал! Там всё лакомки, ласуны: шляхтич будет бежать верст пять за бочкой, продолбит как раз дырочку, тотчас увидит, что не
течет, и скажет: «Жид не повезет порожнюю бочку; верно, тут есть что-нибудь. Схватить жида, связать жида, отобрать все
деньги у жида, посадить в тюрьму жида!» Потому что все, что ни есть недоброго, все валится на жида; потому что жида всякий принимает за собаку; потому что думают, уж и не человек, коли жид.
— Так, знаем, — отвечали они, — мы просим только раздавать сколько следует воды, а он дает мало, без всякого порядка; бочки у него
текут, вода пропадает, а он, отсюда до Золотой горы (Калифорнии), никуда не хочет заходить, между тем мы заплатили
деньги за переезд по семидесяти долларов с человека.
Но почему же я не могу предположить, например, хоть такое обстоятельство, что старик Федор Павлович, запершись дома, в нетерпеливом истерическом ожидании своей возлюбленной вдруг вздумал бы, от нечего делать, вынуть пакет и его распечатать: „Что, дескать, пакет, еще, пожалуй, и не поверит, а как тридцать-то радужных в одной пачке ей покажу, небось сильнее подействует,
потекут слюнки“, — и вот он разрывает конверт, вынимает
деньги, а конверт бросает на пол властной рукой хозяина и уж, конечно, не боясь никакой улики.
Это приключение прошло незаметно, и снова
потекла та же жизнь, только
деньги стал отдавать не под векселя, а под дома.
Деньги миллионами так и
текли ручьями из одних рук в другие, а из этих в третьи.
Счастливцев. Были
деньги, да взять не сумели: по усам
текло, да в рот не попало. А еще меня в товарищи звали! Коли товарищи, так все пополам, — тут и моя часть была.
— Ладно! Я возьму… — сказал он наконец и тотчас вышел вон из комнаты. Решение взять у дяди
деньги было неприятно ему; оно унижало его в своих глазах. Зачем ему сто рублей? Что можно сделать с ними? И он подумал, что, если б дядя предложил ему тысячу рублей, — он сразу перестроил бы свою беспокойную, тёмную жизнь на жизнь чистую, которая
текла бы вдали от людей, в покойном одиночестве… А что, если спросить у дяди, сколько досталось на его долю
денег старого тряпичника? Но эта мысль показалась ему противной…
— А потому, вероятно, что
деньги за то от князя стала получать!.. Нынче ведь, сударыня, весь мир на этом замешан, — пояснил ей Елпидифор Мартыныч и заметил при этом, что у княгини, против ее воли,
текли уже слезы по щекам.
— Так, именно так! Рви мордализацию! Не жалко! Хоть и больно, а не щади. На, и руки кусай! Ага, кровь
течет! Так тебе и нужно, шмерцу! Так! Мерси, Жучка… или как тебя? Мерси… Рви и шубу. Всё одно, взятка… Продал ближнего и купил на вырученные
деньги шубу… И фуражка с кокардой тоже… Однако о чем бишь я?.. Пора идти… Прощай, собачечка… шельмочка…
Кредит по всему Волжскому бассейну; без документов наберет сколько угодно
денег в Нижнем, Казани, Астрахани… в Сибири… «Вадим Павлыч», одно слово — и кубышки раздаются, и из них
текут рубли в руки высокодаровитого предпринимателя.