Неточные совпадения
Несмотря на утомление и на недостаток продовольствия, все шли довольно бодро. Удачный маршрут через Сихотэ-Алинь, столь резкий переход от безжизненной тайги к живому
лесу и наконец тропка, на которую мы наткнулись,
действовали на всех подбадривающим образом.
В сумерки мы дошли до пустой зверовой фанзы. Около нее был небольшой огород, на котором росли брюква, салат и лук.
Кругом
в лесу и на поляне стояла мертвящая тишина, нарушаемая только однообразным жужжанием комаров. Такая тишина как-то особенно гнетуще
действует на душу. Невольно сам уходишь
в нее, подчиняешься ей, и, кажется, сил не хватило бы нарушить ее словом или каким-нибудь неосторожным движением.
Это печальное пение и мысль о Максиме тяжело
подействовали на Серебряного, но ему вспомнились успокоительные слова Годунова и скоро изгладили грустное впечатление панихиды. На изгибе дороги, входящей
в темный
лес, он оглянулся на Александрову слободу, и когда скрылись от него золоченые главы дворца Иоаннова, он почувствовал облегчение, как будто тяжесть свалилась с его сердца.
Воздух, кумыс, сначала
в малом количестве, ежедневные прогулки
в карете вместе с Алексеем Степанычем
в чудные
леса, окружавшие деревню, куда возил их Ефрем, сделавшийся любимцем Софьи Николавны и исправлявший на это время должность кучера, —
леса, где лежала больная целые часы
в прохладной тени на кожаном тюфяке и подушках, вдыхая
в себя ароматный воздух, слушая иногда чтение какой-нибудь забавной книги и нередко засыпая укрепляющим сном; всё вместе благотворно
подействовало на здоровье Софьи Николавны и через две, три недели она встала и могла уже прохаживаться сама.
Не буду описывать ход ученого заседания: секретарь читал протокол предыдущего заседания, потом следовал доклад одного из «наших начинающих молодых ученых» о каких-то жучках, истребивших сосновые
леса в Германии, затем прения и т. д. Мне
в первый раз пришлось выслушать, какую страшную силу составляют эти ничтожные
в отдельности букашки, мошки и таракашки, если они
действуют оптом. Впоследствии я постоянно встречал их
в жизни и невольно вспоминал доклад
в Энтомологическом обществе.
— Зверь я, Саша. Пока с людьми, так, того-этого, соблюдаю манеры, а попаду
в лес, ну и ассимилируюсь, вернусь
в первобытное состояние. На меня и темнота
действует того — этого, очень подозрительно. Да как же и не
действовать? У нас только
в городах по ночам огонь, а по всей России темнота, либо спят люди, либо если уж выходят, то не за добром. Когда будет моя воля, все деревни, того-этого, велю осветить электричеством!
Выйдя на крыльцо господского дома, он показал пальцем на синеющий вдали
лес и сказал: «Вот какой
лес продаю! сколько тут дров одних… а?» Повел меня
в сенной сарай, дергал и мял
в руках сено, словно желая убедить меня
в его доброте, и говорил при этом: «Этого сена хватит до нового с излишечком, а сено-то какое — овса не нужно!» Повел на мельницу, которая, словно нарочно, была на этот раз
в полном ходу,
действуя всеми тремя поставами, и говорил: «здесь сторона хлебная — никогда мельница не стоит! а ежели еще маслобойку да крупорушку устроите, так у вас такая толпа завсегда будет, что и не продерешься!» Сделал вместе со мной по сугробам небольшое путешествие вдоль по реке и говорил: «А река здесь какая — ве-се-ла-я!» И все с молитвой.
Конечно, и для богомольцев приманки имелись: вериги схимонаха Иосафа, уже усопшего, от ломоты
в коленях помогали; скуфейка его, будучи на голову возложена, от боли головной исцеляла;
в лесу ключ был очень студёный, — его вода, если облиться ею, против всех болезней
действовала. Образ успения божьей матери ради верующих чудеса творил; схимонах Мардарий прорицал будущее и утешал горе людское. Всё было как следует, и весной,
в мае, народ валом к нам валил.
Сии избранные мужи должны были от берегов Невы до гор Рефейских, до морей Азовского, Каспийского и далее, видеть и описать Россию
в трех царствах Природы, проникнуть во внутренность пустынь, во глубину пещер и
лесов дремучих, где око наблюдателя еще никогда не примечало за творческою Натурою, где она искони
действовала уединенно или пред свидетелями невнимательными; исчислить минералы
в недрах земли, растения на зеленых коврах ее, животных
в трех стихиях и, таким образом, собрать богатства для Российской Естественной Истории.
А между тем час езды по скверной дороге начал на меня
действовать неблагоприятно — старый буланый мне надоел, и во мне охладела охота держать
в руках веревочные вожжи; но невдалеке, на горизонте, засинел Селиванов
лес, и все ожило. Сердце забилось и заныло, как у Вара при входе
в Тевтобургские дебри. А
в это же время из-под талой межи выскочил заяц и, пробежав через дорогу, понесся по полю.
— Что же,
действуй; я
в Борисоглебской гостинице все приготовил. Сквозь все комнаты открыты будут. Приезжих никого нет-кричите сколько хотите, обижаться будет некому. Отличная гостиница: туда только одни приказные из палат ходят с челобитчиками, пока присутствие; а вечером совершенно никого нет, и даже перед окнами, как
лес, стоят оглобли да лубки на Полешской площади.
Натура бросает нас
в мир, как
в темный, дремучий
лес, без всяких идей и сведений, но с большим запасом любопытства, которое весьма рано начинает
действовать во младенце, тем ранее, чем природная основа души его нежнее и совершеннее.
— Очинно просто. Я, папаша, без правил
действовал. Только они на меня
в лесу оравой наскочили: кто такой да откудова?. А я к стволу стал, да так им бесстрашно и ляпнул: «Села Кривцова, младший подмастерье знахаря Ерофеича!» Перепужались они насмерть, имя-то твое услыхавши, — да как припустят… Поди, верст за сорок теперь к западному фронту пятками траву чешут.
На левом берегу приказано сформировать пятую шайку, чериковскую,
в лесах Чериковского уезда
в окрестностях м. Кричева, из чериковских и чаусовских ревнителей, а шестую, горыгорецкую, из партий левого берега Днепра, Оршанского и Могилёвского уездов и Горыгорецкого. Обеим шайкам предписано
действовать на восток от Могилёва и укрываться
в обширных
лесах, около имения Красного, принадлежащего ревностному организатору Фаддею Чудовскому.
Встречный же для заблудившейся
в жизненном
лесу княжны не только ведет ее, но рассказал ей заранее дорогу, поручил даже расчищать путь по его указанию, то есть
действовать самой для себя и даже для него
в благодарность за то, что он ведет ее.
Мы станем
действовать отдельными отрядами
в наших дремучих
лесах, как будто нарочно сбереженных для подобного рода действий.
Четвертой шайке, рогачёвской, предписывалось сформироваться у фольварка Верхней Тощицы, утвердиться
в лесах между Днепром и Друтью, поднять околицы четырех по соседству лежащих приходов, Дворжечно-Антушевского, Озеранского, Свержанского и Рогачёвского, и
действовать на юг от Могилёва.