Неточные совпадения
Алексей Александрович задумался и, постояв несколько секунд, вошел в другую
дверь. Девочка лежала, откидывая головку, корчась на руках кормилицы, и не хотела ни брать предлагаемую ей пухлую грудь, ни замолчать, несмотря на
двойное шиканье кормилицы и няни, нагнувшейся над нею.
— Расчет дайте мне, Клим Иваныч, — разбудил его знакомо почтительный голос дворника; он стоял у
двери прямо, как солдат, на нем был праздничный пиджак, по жилету извивалась
двойная серебряная цепочка часов, волосы аккуратно расчесаны и блестели, так же как и ярко начищенные сапоги.
Двери запирались одною задвижкою, окна не имели еще
двойных рам.
— А кто его знает… Мне не показывает. На ночь очень уж запираться стал; к окнам изнутри сделал железные ставни,
дверь двойная и тоже железом окована… Железный сундук под кроватью, так в ем у него деньги-то…
Мать захотела жить в кабинете, и сейчас из спальной перенесли большую
двойную кровать, также красного дерева с бронзою и также великолепную; вместо кроватки для меня назначили диван, сестрицу же с Парашей и братца с кормилицей поместили в спальной, откуда была
дверь прямо в девичью, что мать нашла очень удобным.
Сени и лестницу я прошел, еще не проснувшись хорошенько, но в передней замок
двери, задвижка, косая половица, ларь, старый подсвечник, закапанный салом по-старому, тени от кривой, холодной, только что зажженной светильни сальной свечи, всегда пыльное, не выставлявшееся
двойное окно, за которым, как я помнил, росла рябина, — все это так было знакомо, так полно воспоминаний, так дружно между собой, как будто соединено одной мыслью, что я вдруг почувствовал на себе ласку этого милого старого дома.
Дверь открывается, в фантастическом
двойном освещении появляется «она», ее мама, а может быть… и она сама…
Ни он, ни я не успели выйти. С двух сторон коридора раздался шум; справа кто-то бежал, слева торопливо шли несколько человек. Бежавший справа, дородный мужчина с
двойным подбородком и угрюмым лицом, заглянул в
дверь; его лицо дико скакнуло, и он пробежал мимо, махая рукой к себе; почти тотчас он вернулся и вошел первым. Благоразумие требовало не проявлять суетливости, поэтому я остался, как стоял, у стола. Бутлер, походив, сел; он был сурово бледен и нервно потирал руки. Потом он встал снова.
Ехал я в первом классе, но там сидят по трое на одном диване,
двойных рам нет, наружная
дверь отворяется прямо в купе, — и я чувствовал себя, как в колодках, стиснутым, брошенным, жалким, и ноги страшно зябли, и, в то же время, то и дело приходило на память, как обольстительна она была сегодня в своей блузе и с распущенными волосами, и такая сильная ревность вдруг овладевала мной, что я вскакивал от душевной боли, и соседи мои смотрели на меня с удивлением и даже страхом.
Он открыл рот, — но стало неловко, что кто-нибудь может взойти и застать его поющим, и он запер
дверь двойным поворотом ключа.
Плетня, однако же, парни не тронули; следа бы не оставить после себя, а перелезли через него, благо ни души нигде не было, обошли палатку кругом и видят, что без большого шума нельзя через
дверь в нее попасть,
дверь двойного железа, на ней три замка.
При этих словах все поднялось, взмешалось, и кто бежал к
двери, кто бросался к окнам; а в окна чрез
двойные рамы врывался сплошной гул, и во тьме, окружающей дом, плыло большое огненное пятно, от которого то в ту, то в другую сторону отделялись светлые точки. Невозможно было понять, что это такое. Но вот все это приближается и становится кучей народа с фонарями и пылающими головнями и сучьями в руках.
В конце сеней были другие
двери, охранявшиеся
двойной стражей копейщиков, ведшие в прихожую, в которой суетились высшие придворные чины: кравчии, стольники, казначея, постельные, чайники, комнатные дворяне, степные ключники, путевые ключники, горошники, комнатные стражи, или гридни, и другие.
С шоссе свернули в переулок. Четырехоконный домик с палисадником. Ворота были заперты. Перелезли через ворота. Долго стучались в
дверь и окна. Слышали, как в темноте дома кто-то ходил, что-то передвигал. Наконец вышел старик в валенках, с иконописным ликом, очень испуганным. Разозлился, долго ругал парней за испуг. За
двойную против дневной цену отпустил две поллитровки горькой и строго наказал ночью вперед не приходить.
Вдвинули его в кабинет, наддали пару, так до самого дивана на собственных салазках прокатился. Вот тебе и помещик. И
дверь на
двойной поворот: дзынь. Здравствуй, стаканчик; прощай, винцо.
Вскоре они очутились в маленькой передней, хорошо им знакомой, которая была рядом с будуаром княжны Полторацкой. Из этого будуара доносились до них голоса. Они толкнули друг друга и тихо приблизились к
двери.
Дверь будуара наполовину была стеклянная, но занавесь из
двойной материи скрывала ее вполне. Эта занавесь не была, однако, настолько толста, чтобы нельзя было слышать, что говорят в другой комнате.
В конце сеней были другие
двери, охранявшиеся
двойной стражей копейщиков, ведшие в прихожую, в которой суетились высшие придворные чины: кравчие, стольники, постельные, чайники, комнатные дворяне, степные ключники, путевые ключники, горошники, комнатные стражи, или гридни, и другие.
Терем этот, огороженный высоким бревенчатым забором, разделялся длинными сенями на две ровные половины. Меньшая из них, состоявшая из одной светлицы, была занята упомянутыми стариками, а большая, по слухам, обитаемая нечистою силою, стояла запертою большой железной
дверью, сквозь которую продеты были
двойные заклепы, охваченные огромным замком с заржавленною петлей.
Терем этот, огороженный высоким бревенчатым забором, разделялся длинными сенями на две неровные половины. Меньшая из них, состоявшая из одной светлицы, была занята упомянутыми стариками, а большая, по слухам, обитаемая нечистой силой, стояла запертой большою железной
дверью, сквозь которую продеты были
двойные заклепы, охваченные огромным замком с заржавленной петлей.
Скоро после дядюшки отворила
дверь, по звуку ног очевидно босая девка, и в
дверь с большим уставленным подносом в руках вошла толстая, румяная, красивая женщина лет 40, с
двойным подбородком, и полными, румяными губами.
И он запер
дверь двойным поворотом ключа и ключ положил в карман. И не заметил странного взгляда, каким девушка провожала его. И вообще весь этот вежливый, пристойный разговор, такой дикий в несчастном месте, где самый воздух мутно густел от винных испарений и ругательств, — казался ему совершенно естественным, и простым, и вполне убедительным. Все с тою же вежливостью, точно где-нибудь на лодке, при катанье с барышнями, он слегка раздвинул борты сюртука и спросил...
С трепещущим сердцем он подошел к вязанке дров, развязал веревку, вытянул ее из-под дров и, оглядываясь на
дверь, понес к себе в камеру. В камере он влез на табуретку и накинул веревку на отдушник. Связав оба конца веревки, он перетянул узел и из
двойной веревки сделал петлю. Петля была слишком низко. Он вновь перевязал веревку, опять сделал петлю, примерил на шею и, беспокойно прислушиваясь и оглядываясь на
дверь, влез на табуретку, всунул голову в петлю, оправил ее и, оттолкнув табуретку, повис…