Тяжелая, обитая конской шкурой
дверь юрты приподнялась в наклонной стене; со двора хлынула волна пара, и к камельку подошел незнакомый пришелец.
Неточные совпадения
В одной
юрте не было ни окон, ни
двери.
После этого никакие уже разговоры не клеились. Сторож принес в печку дров, в ямщицкой
юрте огромный камелек тоже весь заставили дровами, так как огонь разводится на всю ночь. Пламя разгорелось и трещало. В приоткрытую
дверь все еще виднелись у огня фигуры ямщиков, лежавших вокруг камелька на скамьях.
Вечер был морозный, но безветренный и тихий, и мы думали еще пройтись по улице или даже уйти на время к Козловскому, как вдруг
дверь нашей
юрты открылась и из нее вышел Тимоха.
Слобожане уже обратили на него внимание. В
юртах хлопали
двери, люди выбегали с любопытством или тревогой. Впрочем, аборигены смотрели на небо довольно спокойно, но татары и особенно киргизы волновались и переговаривались громко и тревожно. Полусумасшедший киргиз, живший невдалеке, прицелился из ружья и выстрелил…
В моих сенях послышался топот, в
дверь хлынула струя свежего воздуха, и в
юрту вошел Козловский. Он был несколько похож на гнома: небольшого роста с большой головой; белокурая борода была не очень длинна, но толстые пушистые и обмерзшие теперь усы висели, как два жгута. Серовато-голубые глаза сверкали необыкновенным добродушием и живым, мягким юмором.
Абрашка в это время колол дрова. Заинтересованный шумом, он равнодушно вышел за ворота, пригляделся и вдруг со всех ног кинулся в дом. Через минуту
дверь отворилась. Мне показалось, что оттуда мелькнуло дуло ружья, но тотчас же
дверь захлопнулась опять. Не прошло и минуты, как из
юрты появилась красивая жена Абрама, а за ней — сам Абрам покорно шел с пустыми руками…
И вот теперь, в эту метель, то в той, то в другой
юрте робко скрипит
дверь, — хозяева осторожно выглядывают, — что это стучит у амбара, грабитель или непогода?
Двери то и дело хлопали в наклонных стенах
юрт, соседи и соседки перебегали от двора к двору, кое-где татары громко ругались друг с другом.
Потом группа ямщиков медленно направилась к нашей
юрте.
Дверь скрипнула, ворвался клуб холодного воздуха… Ямщики один за другим входили в избу, подходили к камельку, протягивали руки к огню и смотрели на Островского. Тот как будто даже не замечал их…
Глаза мои уже несколько успели привыкнуть к темноте. Сквозь снежную пыль я различал ствол большого кедра и рядом с ним что-то темное. Подойдя поближе, я увидел маленькую
юрту, наполовину занесенную снегом. Тихий плач и стоны исходили из нее. Я быстро откинул полог у
дверей и вошел внутрь помещения.