Неточные совпадения
Она снова тихонько заплакала, а Самгин с угрюмым напряжением ощущал, как завязывается новый узел впечатлений. С поразительной реальностью
вставали перед ним дом Марины и дом Лидии, улица в Москве, баррикада, сарай, где застрелили Митрофанова, — фуражка
губернатора вертелась в воздухе, сверкал магазин церковной утвари.
У обрыва Марк исчез в кустах, а Райский поехал к
губернатору и воротился от него часу во втором ночи. Хотя он поздно лег, но
встал рано, чтобы передать Вере о случившемся. Окна ее были плотно закрыты занавесками.
Воцарилось глубочайшее молчание.
Губернатор вынул из лакированного ящика бумагу и начал читать чуть слышным голосом, но внятно. Только что он кончил, один старик лениво
встал из ряда сидевших по правую руку, подошел к
губернатору, стал, или, вернее, пал на колени, с поклоном принял бумагу, подошел к Кичибе, опять пал на колени, без поклона подал бумагу ему и сел на свое место.
— Болен, — отвечал я,
встал, раскланялся и уехал. В тот же день написал я рапорт о моей болезни, и с тех пор нога моя не была в губернском правлении. Потом я подал в отставку «за болезнию». Отставку мне сенат дал, присовокупив к ней чин надворного советника; но Бенкендорф с тем вместе сообщил
губернатору что мне запрещен въезд в столицы и велено жить в Новгороде.
Едва вахмистр с страшными седыми усами, стоявшими перпендикулярно к губам, торжественно отворял дверь и бренчанье сабли становилось слышно в канцелярии, советники
вставали и оставались, стоя в согбенном положении, до тех пор, пока
губернатор кланялся.
Губернатор,
встав на ноги, растерялся от умиления.
— Прощайте, однако, — проговорил вдруг вице-губернатор,
вставая.
Добрый властитель Москвы по поводу таких толков имел наконец серьезное объяснение с обер-полицеймейстером; причем оказалось, что обер-полицеймейстер совершенно не знал ничего этого и, возвратясь от генерал-губернатора, вызвал к себе полицеймейстера, в районе которого случилось это событие, но тот также ничего не ведал, и в конце концов обнаружилось, что все это устроил без всякого предписания со стороны начальства толстенький частный пристав, которому обер-полицеймейстер за сию проделку предложил подать в отставку; но важеватый друг актеров, однако, вывернулся: он как-то долез до генерал-губернатора,
встал перед ним на колени, расплакался и повторял только: «Ваше сиятельство!
Вице-губернатор
встал и, когда все умолкло, произнес...
— А, черт! — воскликнул вдруг Квашнин,
вставая с места и комкая в руках салфетку. — Надо же было… Подожди, ты сейчас же отвезешь на станцию телеграмму к
губернатору, Господа, — громко и взволнованно обратился он к присутствующим, — на заводе — беспорядки… Надо принимать меры, и… и, кажется, нам лучше всего будет немедленно уехать отсюда…
— Наконец-то! — сказал он,
вставая и потягиваясь. — Я к вам уже в третий раз прихожу.
Губернатор приказал, чтобы вы пришли к нему завтра ровно в девять часов утра. Непременно.
Чиновник(
вставая и беря фуражку). Сколько вам угодно, я ничего не боюсь и сейчас еду к
губернатору, потому что тут все в стачке: и мужики и чиновники. Пускай пришлют, кого хотят… (Уходит.)
Я только что возвратился с одного кляузного следствия и спал крепким сном. Вдруг меня разбудили. «Пожалуйте, говорят, к
губернатору». — «Что еще такое?» — подумал я почти с бешенством, но делать было нечего:
встал. В передней меня действительно дожидался жандарм.
—
Вставайте, от
губернатора к вам приехали! — сказал он громко.
Утром он забывал поздороваться, вечером — проститься, и когда жена подставляла свою руку, а дочь Зизи — свой гладкий лоб, он как-то не понимал, что нужно делать с рукой и гладким лбом. Когда являлись к завтраку гости, вице-губернатор с женой или Козлов, то он не поднимался к ним навстречу, не делал обрадованного лица, а спокойно продолжал есть. И, кончив еду, не спрашивал у Марии Петровны позволения
встать, а просто
вставал и уходил.
Губернатор давно закончил прием, собирается ехать к себе на дачу и ждет чиновника особых поручений Козлова, который поехал кое за какими покупками для губернаторши. Он сидит в кабинете за бумагами, но не работает и думает. Потом
встает и, заложив руки в карманы черных с красными лампасами штанов, закинув седую голову назад, ходит по комнате крупными, твердыми, военными шагами. Останавливается у окна и, слегка растопырив большие, толстые пальцы, внушительно и громко говорит...
На счастье, под самое то слово чихнул
губернатор.
Встали и поклон отдали. Привстал и князь Алексей Юрьич. И все в один голос сказали...