Неточные совпадения
Старый же Берестов, с своей стороны, хотя и признавал в своем соседе некоторое сумасбродство (или, по его выражению, английскую дурь), однако же не отрицал в нем и многих отличных достоинств, например: редкой оборотливости; Григорий Иванович был близкий родственник
графу Пронскому, человеку знатному и сильному;
граф мог быть очень полезен Алексею, а Муромский (так думал Иван Петрович), вероятно,
обрадуется случаю выдать свою дочь выгодным образом.
Хоробиткина (обижаясь). Какой вы, однако ж, дерзкий,
граф (К Малявке.) Ну, а ты, мужик, чему
обрадовался?
Поутру, впрочем, Бегушев смиловался над
графом и позвал его к себе. Хвостиков очень этому
обрадовался, и его смущало одно, — что под левым глазом у него выступил большой синяк; тщетно затирал он его помадой, мелом, пудрой — синяк виднелся.
— Можете думать, что я лгу или не лгу, — это как вам угодно, — отвечал
граф тем же обиженным тоном: он сообразил уж, из какой причины проистекало такое живое участие Бегушева к болезни Елизаветы Николаевны, и внутренне чрезвычайно этому
обрадовался, ожидая, что если случится то, что он предполагал, так он заставит своего патрона гораздо почтительней с ним обходиться.
Пока таким образом опечаленный отец проводил свое время, Бегушев ожидал его с лихорадочным нетерпением; наконец, часу в девятом уже, он, благодаря лунному свету, увидел въезжавшую на двор свою карету. Бегушев сначала
обрадовался, полагая, что возвратился
граф, но когда карета, не останавливаясь у крыльца, проехала к сараю, Бегушев не мог понять этого и в одном сюртуке выскочил на мороз.
Графу Хвостикову Домна Осиповна почему-то очень
обрадовалась.
Несмотря на то, что Анна Павловна пересказала ему еще прежде об объяснениях
графа и об его предложениях, он
обрадовался покровительству Сапеги, которое могло быть очень полезно в их положении, потому что хоть он и скрывал, но в душе ужасно боялся Задор-Мановского.
Граф, во всех своих действиях относительно Анны Павловны пока выжидавший, очень
обрадовался намерению Эльчанинова уехать. Он очень хорошо видел, что тот не любит уже Мановскую и скучает ею, а приехавши в Петербург, конечно, сейчас же ее забудет, а потом… потом
граф составил по обыкновению план, исполнение которого мы увидим в дальнейшем ходе рассказа.
В одном из писем князя Шаховского, писанном прежде писем Жуковского и Пушкина, интересно следующее описание литературного обеда у
графа Ф. П. Толстого, которое показывает впечатление, произведенное «Юрием Милославским», при первом его появлении в печати: «Я уже совсем оделся, чтоб ехать на свидание с нашими первоклассными писателями, как вдруг принесли мне твой роман; я ему
обрадовался и повез с собой мою радость к гр. Толстому.
Андашевский(почтительно склоняя перед
графом голову). Ваше сиятельство, в выборе людей вы показывали всегда такую прозорливость, что вам достаточно один раз взглянуть на человека, чтобы понять его, но Дмитрия Дмитрича вы так давно изволите знать, что в нем уж вы никак не могли ошибиться; я же с своей стороны могу только душевно
радоваться, что на мое место поступает один из добрейших и благороднейших людей.
Год спустя после моей отставки, когда я жил в Москве, мною была получена повестка, звавшая меня на разбирательство урбенинского дела. Я
обрадовался случаю повидать еще раз места, к которым меня тянула привычка, и поехал.
Граф, живший в Петербурге, не поехал и послал вместо себя медицинское свидетельство.
Степан же Васильев, с которым с одним среди графских слуг имела разговор молодая графиня, из уважения к последней — он называл ее не иначе, как «небесным ангелом» не решался при ней произнести имя этой негодницы и, кроме того, считал, что с женитьбою
граф покончил с «цыганкой», чему старый слуга очень
радовался.
Как ни
обрадовался Петр Валерианович чину штабс-капитана, который в описываемое нами время весьма туго доставался в артиллерии, но едва ли не более был опечален новым поручением. Он не боялся труда, но его сильно возмущал надоедливый надзор за ним
графа.
Государыня
радовалась этому и мало-помалу начала покровительствовать новому роману своей любимицы, хотя
граф Казимир был ей далеко не симпатичен.
Капитолина Андреевна уважала
графа Стоцкого и всецело доверяла ему, даже очень
обрадовалась, что он ей «покорил», как она выражалась, дочь.
Граф Белавин при настроении духа искренно
обрадовался встрече со старым другом.
Так, разумеется, и вышло, и этому безрассудно
радовались — только уже не все: были люди, которые понимали дело серьезнее и начинали сожалеть, что личные чувства к
графу Толстому получили слишком большое значение.
Когда
граф вернулся, Наташа неучтиво
обрадовалась ему и заторопилась уезжать: она почти ненавидела в эту минуту эту старую сухую княжну, которая могла поставить ее в такое неловкое положение и провести с ней полчаса, ничего не сказав о князе Андрее.
Она знала, что ежели она скажет слово о том, что она просит Петю не ходить на это сражение (она знала, что он
радуется этому предстоящему сражению), то он скажет что-нибудь о мужчинах, о чести, об отечестве, — что-нибудь такое бессмысленное, мужское, упрямое, против чего нельзя возражать, и дело будет испорчено, и поэтому, надеясь устроить так, чтоб уехать до этого и взять с собой Петю, как защитника и покровителя, она ничего не сказала Пете, а после обеда призвала
графа и со слезами умоляла его увезти ее скорее, в эту же ночь, если возможно.