Неточные совпадения
Она будила его чувственность, как опытная женщина, жаднее, чем деловитая и механически ловкая Маргарита, яростнее, чем голодная, бессильная Нехаева. Иногда он чувствовал, что сейчас потеряет сознание и, может быть, у него остановится
сердце. Был момент, когда ему казалось, что она плачет, ее неестественно
горячее тело несколько минут вздрагивало как бы от сдержанных и беззвучных рыданий. Но он не был уверен, что это так и есть, хотя после этого она перестала настойчиво шептать в уши его...
Только когда приезжал на зиму Штольц из деревни, она бежала к нему в дом и жадно глядела на Андрюшу, с нежной робостью ласкала его и потом хотела бы сказать что-нибудь Андрею Ивановичу, поблагодарить его, наконец, выложить пред ним все, все, что сосредоточилось и жило неисходно в ее
сердце: он бы понял, да не умеет она, и только бросится к Ольге, прильнет губами к ее рукам и зальется потоком таких
горячих слез, что и та невольно заплачет с нею, а Андрей, взволнованный, поспешно уйдет из комнаты.
Сначала она обрушила мысленно на его голову всю желчь, накипевшую в
сердце: не было едкого сарказма,
горячего слова, какие только были в ее лексиконе, которыми бы она мысленно не казнила его.
А Обломов? Отчего он был нем и неподвижен с нею вчера, нужды нет, что дыхание ее обдавало жаром его щеку, что ее
горячие слезы капали ему на руку, что он почти нес ее в объятиях домой, слышал нескромный шепот ее
сердца?.. А другой? Другие смотрят так дерзко…
В университете Райский делит время, по утрам, между лекциями и Кремлевским садом, в воскресенье ходит в Никитский монастырь к обедне, заглядывает на развод и посещает кондитеров Пеэра и Педотти. По вечерам сидит в «своем кружке», то есть избранных товарищей,
горячих голов, великодушных
сердец.
Я пишу теперь, как давно отрезвившийся человек и во многом уже почти как посторонний; но как изобразить мне тогдашнюю грусть мою (которую живо сейчас припомнил), засевшую в
сердце, а главное — мое тогдашнее волнение, доходившее до такого смутного и
горячего состояния, что я даже не спал по ночам — от нетерпения моего, от загадок, которые я сам себе наставил.
Я бы схватил его за руки, сжал их; я бы нашел в моем
сердце горячие слова, — мечталось мне неотразимо.
Дорогие там лежат покойники, каждый камень над ними гласит о такой
горячей минувшей жизни, о такой страстной вере в свой подвиг, в свою истину, в свою борьбу и в свою науку, что я, знаю заранее, паду на землю и буду целовать эти камни и плакать над ними, — в то же время убежденный всем
сердцем моим, что все это давно уже кладбище, и никак не более.
И поразила-то его эта дорога лишь потому, что на ней он встретил тогда необыкновенное, по его мнению, существо — нашего знаменитого монастырского старца Зосиму, к которому привязался всею
горячею первою любовью своего неутолимого
сердца.
Русская, правдивая,
горячая душа звучала и дышала в нем, и так и хватала вас за
сердце, хватала прямо за его русские струны.
Снегурочка, подслушивай почаще
Горячие Купавы речи! Время
Узнать тебе, как
сердце говорит,
Когда оно любовью загорится.
Учись у ней любить и знай, что Лелю
Не детская любовь нужна. Прощай!
Спасибо, Лель! Девицы, не стыдитесь!
Не верю я. Ну, статочное ль дело
В частых кустах подружку потерять!
Потешил ты царево
сердце, Лель.
Потешь еще! В кругу подруг стыдливых
Красавицу девицу выбирай,
Веди ко мне и всем на погляденье,
Пускай она за песню наградит
Певца любви
горячим поцелуем.
Между сплетень
Такую речь сболтнула птица-баба, —
Что плавая в заливе Ленкоранском,
В Гилянских ли озерах, уж не помню,
У пьяного оборвыша факира
И солнышка
горячий разговор
Услышала о том, что будто Солнце
Сбирается сгубить Снегурку; только
И ждет того, чтоб заронить ей в
сердцеЛучом своим огонь любви; тогда
Спасенья нет Снегурочке, Ярило
Сожжет ее, испепелит, растопит.
Снегурочка, обманщица, живи,
Люби меня! Не призраком лежала
Снегурочка в объятиях
горячих:
Тепла была; и чуял я у
сердца,
Как
сердце в ней дрожало человечье.
Любовь и страх в ее душе боролись.
От света дня бежать она молила.
Не слушал я мольбы — и предо мною
Как вешний снег растаяла она.
Снегурочка, обманщица не ты:
Обманут я богами; это шутка
Жестокая судьбы. Но если боги
Обманщики — не стоит жить на свете!
Пироги!
Горячи!
С пылу, с жару,
По грошу за пару!
С лучком, с перцем,
С собачьим
сердцем!
— Ну, теперь я, по крайности, хоть детьми займусь! — сказала она себе и действительно всю страстность
горячего материнского
сердца отдала этим детям.
— Молчи, баба! — с
сердцем сказал Данило. — С вами кто свяжется, сам станет бабой. Хлопец, дай мне огня в люльку! — Тут оборотился он к одному из гребцов, который, выколотивши из своей люльки
горячую золу, стал перекладывать ее в люльку своего пана. — Пугает меня колдуном! — продолжал пан Данило. — Козак, слава богу, ни чертей, ни ксендзов не боится. Много было бы проку, если бы мы стали слушаться жен. Не так ли, хлопцы? наша жена — люлька да острая сабля!
Но волна
горячего участия к этой незнакомой девочке прилила к моему
сердцу почти физическим ощущением теплоты, точно в грудь мне налили
горячей воды.
Я действительно в сны не верил. Спокойная ирония отца вытравила во мне ходячие предрассудки. Но этот сон был особенный. В него незачем было верить или не верить: я его чувствовал в себе… В воображении все виднелась серая фигурка на белом снегу,
сердце все еще замирало, а в груди при воспоминании переливалась
горячая волна. Дело было не в вере или неверии, а в том, что я не мог и не хотел примириться с мыслью, что этой девочки совсем нет на свете.
Что мне снилось сейчас и отчего в груди у меня и около
сердца точно налито что-то
горячее…
Что-то такое
горячее прилило к самому
сердцу Галактиона, ему вдруг захотелось веселиться и называть хозяйку тоже Пашенькой, как Голяшкин, но в самый интересный момент опять появился старичок с утиным носом и помешал.
Мать в избу-то не пускала их, а в окно сунет калач, так француз схватит да за пазуху его, с пылу,
горячий — прямо к телу, к
сердцу; уж как они терпели это — нельзя понять!
Дорогие там лежат покойники, каждый камень над ними гласит о такой
горячей минувшей жизни, о такой страстной вере в свой подвиг, в свою истину, в свою борьбу и свою науку, что я знаю заранее, паду на землю и буду целовать эти камни и плакать над ними — в то же время убежденный всем
сердцем своим в том, что все это уже давно кладбище и никак не более».
Он не противился и, отпустив ее, вздохнул полною грудью. Он слышал, как она оправляет свои волосы. Его
сердце билось сильно, но ровно и приятно; он чувствовал, как
горячая кровь разносит по всем телу какую-то новую сосредоточенную силу. Когда через минуту она сказала ему обычным тоном: «Ну, теперь вернемся к гостям», он с удивлением вслушивался в этот милый голос, в котором звучали совершенно новые ноты.
Но постепенно это настроение переливалось в них с большею полнотой и легкостью; уроки хохла не прошли даром, а
горячая любовь матери и чуткое понимание того, что именно захватывало так сильно
сердце ребенка, дали ей возможность так быстро усвоить эти уроки.
Странная наружность, угрюмо сдвинутые брови, стук костылей и клубы табачного дыма, которыми он постоянно окружал себя, не выпуская изо рта трубки, — все это пугало посторонних, и только близкие к инвалиду люди знали, что в изрубленном теле бьется
горячее и доброе
сердце, а в большой квадратной голове, покрытой щетиной густых волос, работает неугомонная мысль.
Всё объяснялось нетерпеливостью «не желавшей более сомневаться» Лизаветы Прокофьевны и
горячими содроганиями обоих родительских
сердец о счастии любимой дочери.
Вместо ответа, Семеныч привлек к себе бойкую девушку и поцеловал прямо в губы. Марья вся дрожала, прижавшись к нему плечом. Это был первый мужской поцелуй,
горячим лучом ожививший ее завядшее девичье
сердце. Она, впрочем, сейчас же опомнилась, помогла спуститься дорогому гостю с крутой лестницы и проводила до ворот. Машинист, разлакомившись легкой победой, хотел еще раз обнять ее, но Марья кокетливо увернулась и только погрозила пальцем.
Старик понимал, что Оников расширением работ хочет купить его и косвенным путем загладить недавнюю ссору с ним, но это нисколько не тронуло его старого
сердца, полного
горячей преданности другому человеку.
Глотал я тогда
горячие слезы, они у меня на
сердце, пока не брошусь в твои объятия…
Я не понимал, что должен был произвесть мой рассказ над
сердцем горячей матери; не понимал, что моему отцу было вдвойне прискорбно его слушать.
Горячею благодарностью к ней наполнилось мое
сердце, когда она сама сказала мне: «Сережа, ты ляжешь со мной».
Я уже привык к чистосердечному излиянию всех моих мыслей и чувств в ее
горячее материнское
сердце, привык поверять свои впечатления ее разумным судом, привык слышать ее живые речи и находить в них необъяснимое удовольствие.
Горячит мое
сердце, — моет!
Возникало и росло чувство духовной близости со всеми, рождалось новое
сердце земли, полное
горячим стремлением все понять, все объединить в себе.
Билась в груди ее большая,
горячая мысль, окрыляла
сердце вдохновенным чувством тоскливой, страдальческой радости, но мать не находила слов и в муке своей немоты, взмахивая рукой, смотрела в лицо сына глазами, горевшими яркой и острой болью…
Она забыла осторожность и хотя не называла имен, но рассказывала все, что ей было известно о тайной работе для освобождения народа из цепей жадности. Рисуя образы, дорогие ее
сердцу, она влагала в свои слова всю силу, все обилие любви, так поздно разбуженной в ее груди тревожными толчками жизни, и сама с
горячей радостью любовалась людьми, которые вставали в памяти, освещенные и украшенные ее чувством.
Вспомнился Рыбин, его кровь, лицо,
горячие глаза, слова его, —
сердце сжалось в горьком чувстве бессилия перед зверями.
В
сердце ее вспыхнули тоска разочарования и — радость видеть Андрея. Вспыхнули, смешались в одно большое, жгучее чувство; оно обняло ее
горячей волной, обняло, подняло, и она ткнулась лицом в грудь Андрея. Он крепко сжал ее, руки его дрожали, мать молча, тихо плакала, он гладил ее волосы и говорил, точно пел...
Сердце во мне билось — огромное, и с каждым ударом выхлестывало такую буйную,
горячую, такую радостную волну. И пусть там что-то разлетелось вдребезги — все равно! Только бы так вот нести ее, нести, нести…
Тогда я сжимал руками свое маленькое, больно стучавшее
сердце, и слезы прожигали
горячими струями мои щеки.
На улицах быстро темнело. По шоссе бегали с визгом еврейские ребятишки. Где-то на завалинках у ворот, у калиток, в садах звенел женский смех, звенел непрерывно и возбужденно, с какой-то
горячей, животной, радостной дрожью, как звенит он только ранней весной. И вместе с тихой, задумчивой грустью в душе Ромашова рождались странные, смутные воспоминания и сожаления о никогда не бывшем счастье и о прошлых, еще более прекрасных вёснах, а в
сердце шевелилось неясное и сладкое предчувствие грядущей любви…
— Но, однако ж, воротясь, задал-таки я Сашке трезвону: уповательно полагать должно, помнит и теперь… Впрочем, и то сказать, я с малолетства такой уж прожектер был. Голова, батюшка,
горячая; с головой сладить не могу! Это вот как в критиках пишут,
сердце с рассудком в разладе — ну, как засядет оно туда, никакими силами оттуда и не вытащишь: на стену лезть готов!
Господи! как время-то идет! давно ли, кажется, давно ли! Давно ли в трактире кипели
горячие споры об искусстве, об Мочалове, о Гамлете? давно ли незабвенная С*** [62] приводила в неистовство молодые
сердца? давно ли приводили мы в трепет полицию?
И всю семью он успел на свой лад дисциплинировать; и жена и дети видят в нем главу семьи, которого следует беспрекословно слушаться, но
горячее чувство любви заменилось для них простою формальностью — и не согревает их
сердец.
По улице свободно ходили разносчики с
горячими блинами, грешневиками, гороховиками, с подовыми пирогами"с лучком, с перцем, с собачьим
сердцем", с патокой с имбирем, которую"варил дядя Симион, тетушка Арина кушала-хвалила", с моченой грушей, квасом, сбитнем и проч.
— Неужели же, — продолжала Настенька, — она была бы счастливее, если б свое
сердце, свою нежность, свои
горячие чувства, свои, наконец, мечты, все бы задушила в себе и всю бы жизнь свою принесла в жертву мужу, человеку, который никогда ее не любил, никогда не хотел и не мог ее понять? Будь она пошлая, обыкновенная женщина, ей бы еще была возможность ужиться в ее положении: здесь есть дамы, которые говорят открыто, что они терпеть не могут своих мужей и живут с ними потому, что у них нет состояния.
Александр с замирающим
сердцем наклонился к ней. Она почувствовала
горячее дыхание на щеке, вздрогнула, обернулась и — не отступила в благородном негодовании, не вскрикнула! — она не в силах была притвориться и отступить: обаяние любви заставило молчать рассудок, и когда Александр прильнул губами к ее губам, она отвечала на поцелуй, хотя слабо, чуть внятно.
Мы, цыганки,
горячее вас
сердцем: любить, так уж любить без оглядки.
Я слушал эту брань, как музыку,
сердце больно жгли
горячие слезы обиды и благодарности Наталье, я задыхался в усилиях сдержать их.