Неточные совпадения
Лидия смотрела на него искоса и хмурилась, Сомовы и Алина, видя измену Лидии, перемигивались, перешептывались, и все это наполняло душу Клима едкой грустью. Но мальчик утешал
себя догадкой: его не любят, потому что он умнее всех, а
за этим утешением, как тень его, возникала
гордость, являлось желание поучать, критиковать; он находил игры скучными и спрашивал...
Гордость заиграла в нем, засияла жизнь, ее волшебная даль, все краски и лучи, которых еще недавно не было. Он уже видел
себя за границей с ней, в Швейцарии на озерах, в Италии, ходит в развалинах Рима, катается в гондоле, потом теряется в толпе Парижа, Лондона, потом… потом в своем земном раю — в Обломовке.
Она и сама звала его
за этим, в чем вполовину утром созналась, и если не созналась вполне, то, конечно, от свойственной ей осторожности, — и может быть, еще остаток
гордости мешал ей признать
себя побежденной.
Она не без
гордости видела в этом очерке Райского косвенную похвалу и
себе за то, что тонко оценила и умела полюбить в Тушине — правду простой натуры.
Затихшее было жестокое чувство оскорбленной
гордости поднялось в нем с новой силой, как только она упомянула о больнице. «Он, человек света,
за которого
за счастье сочла бы выдти всякая девушка высшего круга, предложил
себя мужем этой женщине, и она не могла подождать и завела шашни с фельдшером», думал он, с ненавистью глядя на нее.
Телкин подробно еще раз показал и объяснил, где нужно, весь двигавшийся механизм. Глаза у него блестели, а лицо подернулось легкой краской; он сдерживал
себя, стараясь не выдать волновавшего его чувства счастливой
гордости за шевелившееся, стучавшее и шумевшее детище.
— Да везде эти диссонансы, Сергей Александрыч, и вы, кажется, уже испытали на
себе их действие. Но у отца это прорывается минутами, а потом он сам раскаивается в своей горячности и только из
гордости не хочет открыто сознаться в сделанной несправедливости. Взять хоть эту историю с Костей. Вы знаете, из-за чего они разошлись?
Когда они все бывали в сборе в Москве и садились
за свой простой обед, старушка была вне
себя от радости, ходила около стола, хлопотала и, вдруг останавливаясь, смотрела на свою молодежь с такою
гордостью, с таким счастием и потом поднимала на меня глаза, как будто спрашивая: «Не правда ли, как они хороши?» Как в эти минуты мне хотелось броситься ей на шею, поцеловать ее руку. И к тому же они действительно все были даже наружно очень красивы.
В пансионе Окрашевской учились одни дети, и я чувствовал
себя там ребенком. Меня привозили туда по утрам, и по окончании урока я сидел и ждал, пока
за мной заедет кучер или зайдет горничная. У Рыхлинскогс учились не только маленькие мальчики, но и великовозрастные молодые люди, умевшие уже иной раз закрутить порядочные усики. Часть из них училась в самом пансионе, другие ходили в гимназию. Таким образом я с
гордостью сознавал, что впервые становлюсь членом некоторой корпорации.
Говоря это, старик маскировался: не того он боялся, а просто ему жаль было платить немцу много денег, и вместе с тем он ожидал, что если Еспер Иваныч догадается об том, так, пожалуй, сам вызовется платить
за Павла; а Вихров и от него, как от Александры Григорьевны, ничего не хотел принять: странное смешение скупости и
гордости представлял
собою этот человек!
— А ты не верь! — перебила старушка. — Что
за очаровательная? Для вас, щелкоперов, всякая очаровательная, только бы юбка болталась. А что Наташа ее хвалит, так это она по благородству души делает. Не умеет она удержать его, все ему прощает, а сама страдает. Сколько уж раз он ей изменял! Злодеи жестокосердые! А на меня, Иван Петрович, просто ужас находит.
Гордость всех обуяла. Смирил бы хоть мой-то
себя, простил бы ее, мою голубку, да и привел бы сюда. Обняла б ее, посмотрела б на нее! Похудела она?
Она была сильно взволнована. Рассказывая, я нагибался к ней и заглядывал в ее лицо. Я заметил, что она употребляла ужасные усилия подавить свое волнение, точно из
гордости передо мной. Она все больше и больше бледнела и крепко закусила свою нижнюю губу. Но особенно поразил меня странный стук ее сердца. Оно стучало все сильнее и сильнее, так что, наконец, можно было слышать его
за два,
за три шага, как в аневризме. Я думал, что она вдруг разразится слезами, как и вчера; но она преодолела
себя.
Я смотрел на эти вещи и, не закрывая глаз, видел ее перед
собой то в ту минуту, когда она, выбирая из двух кавалеров, угадывает мое качество, и слышу ее милый голос, когда она говорит: «
Гордость? да?» — и радостно подает мне руку, или когда
за ужином пригубливает бокал шампанского и исподлобья смотрит на меня ласкающими глазами.
Но больше всего я вижу ее в паре с отцом, когда она плавно двигается около него и с
гордостью и радостью и
за себя и
за него взглядывает на любующихся зрителей.
В каждом слове и движении его выражалась
гордость, основанная на сознании того, что он пожертвовал
собой для матери и выкупил имение, и презрение к другим
за то, что они ничего подобного не сделали.
Не скоро она совладела с
собою. Но прошла неделя, другая. Елена немного успокоилась и привыкла к новому своему положению. Она написала две маленькие записочки Инсарову и сама отнесла их на почту — она бы ни
за что, и из стыдливости и из
гордости, не решилась довериться горничной. Она начинала уже поджидать его самого… Но вместо его, в одно прекрасное утро, прибыл Николай Артемьевич.
Мне сегодня пришло в голову, что самоотверженнейшая любовь — высочайший эгоизм, что высочайшее смирение, что кротость — страшная
гордость, скрытая жесткость; мне самой делается страшно от этих мыслей, так, как, бывало, маленькой девочкой я считала
себя уродом, преступницей
за то, что не могла любить Глафиры Львовны и Алексея Абрамовича; что же мне делать, как оборониться от своих мыслей и зачем?
Самоуверенность и некоторая
гордость, заметная во всех приемах этих двух мужиков, и то, чтò сказала ему кормилица, так смущали молодого барина, что ему трудно было решиться говорить с ними о предполагаемом деле. Он чувствовал
себя как будто виноватым, и ему казалось легче говорить с одним братом так, чтоб другой не слышал. Карп как будто удивился, зачем барин отводит его в сторону, но последовал
за ним.
Другое, чем я гордился, было то, что другие женились с намерением вперед продолжать жить в таком же многоженстве, в каком они жили до брака; я же имел твердое намерение держаться после свадьбы единобрачия, и не было пределов моей
гордости перед
собой за это.
Юрий хотел было своротить с дороги, следуя какому-то инстинкту… но
гордость превозмогла; он остановился, вынул из кармана небольшой пистолет, взятый им из дому на всякий случай, осмотрел кремень, взвел курок и приготовился к храброму отпору; скоро он заметил
за собою, но еще очень далеко, белеющую пыль, и наконец показался всадник, который мчался к нему во все лопатки.
Я презираю
себя, презираю
за свою прежнюю
гордость, которая не помешала мне склониться перед пустой страстью; презираю
за то, что позволил этому дьяволу в образе женщины овладеть своей душой.
— Самое главное в нашем положении теперь то, — внушал он Чихачеву, — чтобы сберечь
себя от
гордости. Я не знаю, как мне быть благодарным
за незаслуженную милость великого князя, но постоянно думаю о том, чтобы сохранить то, что всего дороже. Надо следить
за собою, чтобы не начинать превозноситься. Прошу тебя: будь мне друг — наблюдай
за мною и предостерегай, чтобы я не мог утрачивать чистоту моей души.
И снова начал рассказывать о несправедливой жизни, — снова сгрудился базарный народ большой толпой, полицейский теряется в ней, затирают его. Вспоминаю Костю и заводских ребят, чувствую
гордость в
себе и великую радость — снова я силён и как во сне… Свистит полицейский, мелькают разные лица, горит множество глаз, качаются люди жаркой волной, подталкивают меня, и лёгок я среди них. Кто-то
за плечо схватил, шепчет мне в ухо...
«Вялое сердце!» — с горечью воскликнул он про
себя. И вслед
за тем почти с
гордостью отметил, что вот он не боится сказать правду о самом
себе и умеет понять каждое колебание своего «я».
Спиридоньевна. Как не полагать! Может, мнением своим, сударыня, выше купца какого-нибудь
себя ставит. Сказывали тоже наши мужички, как он блюдет
себя в Питере: из звания своего никого, почесть,
себе и равного не находит… Тоже вот в трактир когда придет чайку испить, так который мужичок победней да попростей, с тем, пожалуй, и разговаривать не станет; а ведь гордость-то, баунька, тоже враг человеческий… Может,
за нее теперь бог его и наказует: вдруг теперь экую штуку брякнут ему!
Даже что-то подобное сообщилось и двум конюхам, удерживавшим жеребца и чуть не запыхавшимся от
гордости, видя
себя пред всей публикой при таком коне, который нет-нет да и убьет человека ни
за что ни про что.
Только в это мгновение расслышал я
за собою крик пятидесяти голосов, и этот крик отдался в моем замиравшем сердце таким чувством довольства и
гордости, что я никогда не забуду этой сумасшедшей минуты моей детской жизни.
Покинем же
гордость,
Возлюбим мы кротость,
За всех потрудимся
И тем
себе купим
Небесное Царство.
Навуходоносор, царь, превыше
себя никого быть не чаял,
гордостью, аки вол, наполнился,
за то Господь в вола его обратил; фараон, царь египетский,
за гордость в море потоп.
Так одно
за другим представлялось Герасиму, и недавний странник, с
гордостью про
себя говоривший «града настоящего не имею, но грядущего взыскую», вполне почувствовал
себя семьянином, сознавая, что он с братом одно, одного отца и матери рожденье, и что должно им «друг друга тяготы носити».
Вочеловечившийся, пришедний сверху, Я до сих пор только наполовину принял человека. Как в чужую стихию, Я вошел в человечность, но не погрузился в нее весь: одной рукою Я еще держусь
за мое Небо, и еще на поверхности волн мои глаза. Она же приказывает, чтобы Я принял человека всего: только тот человек, кто сказал: никогда не убью
себя, никогда сам не уйду из жизни. А бич? А проклятые рубцы на спице? А
гордость?
В немногих словах, дельно и едко высказала Марья Орестовна свою «претензию». Она не скрывала постоянного пренебрежительного отношения к Евлампию Григорьевичу. Не желает она дольше работать над его производством в генералы со звездой. Она хочет жить для
себя. Ее план — уехать
за границу, основаться сначала там, а позднее — где ей угодно в России, на средства, которых она, при всем своем уме, не позаботилась получить от мужа заблаговременно из
гордости.
— С десятью тысячами-то? Плохиссиме… Бог ее знает, азарт ли на нее такой напал, или совесть и
гордость стали мучить, что
себя за деньги продала, или, может быть, любила вас, только, знаете ли, запила… Получила деньги и давай на тройках с офицерами разъезжать. Пьянство, гульба, беспутство… Заедет с офицерами в трактир и не то, чтобы портвейнцу или чего-нибудь полегче, а норовит коньячищу хватить, чтоб жгло, в одурь бросало.
— Вот, Таичка, деньги
за пенсионную книжку, — сказала Елена Дмитриевна и с некоторой
гордостью подала дочери деньги, — это были единственные минуты
за месяц, когда она чувствовала
себя полковницей, у которой полон двор послушной и влюбленной челяди. И до сих пор Таисия каждый раз благодарила и даже целовала руку, хотя и сухо, по привычке; но теперь — все так же молча, не меняя выражения каменного лица, взяла и бросила деньги на пол.
К тому же он был человеком, скрывавшим от самых близких ему людей свои мысли и предположения и не допускавшим
себя до откровенной с кем-либо беседы. Это происходило, быть может, и от
гордости, так как он одному
себе обязан был своим положением, но граф не высказывал ее так, как другие. Пошлого чванства в нем не было. Он понимал, что пышность ему не к лицу, а потому вел жизнь домоседа и в будничной своей жизни не гнался
за праздничными эффектами. Это был «военный схимник среди блестящих собраний двора».
— Напрасно! — повторил он. — Месяц тому назад… там… вот в такую же пору, ты меня оскорбила, назвала ренегатом… И еще чем-то! Я не хочу возвращаться к этому. Я забыл… Я мог бы уйти в самого
себя, в законное чувство задетой
гордости… Но я стою
за брак,
за супружеский союз!.. Без уважения, а стало, и без взаимного понимания он немыслим!
— Не плачь… молись…
за себя… и
за меня… Это меня тоже Господь наказал
за гордость.
— Ты хорошо понимаешь сам, что я, несмотря на всю любовь к тебе, не выйду замуж
за дюжинного доктора. Ты должен сделаться знаменитостью. Ты — моя
гордость. Я не хочу, связав тебя
собой, помешать твоей славе, отнять у науки ее лучшего работника, ее будущее украшение.
Этот чин составлял его радость и
гордость, и он требовал неукоснительно от всех величания
себя «вашим превосходительством», бранясь и негодуя по целым дням и часам
за неисполнение кем-нибудь этого акта чинопочитания.
Все это он вспоминал теперь и ходил, ходил взад и вперед по ковру комнаты, вспоминая и прежнюю свою любовь к ней,
гордость за нее, и ужасаясь на это непонятное для него падение и ненавидя ее
за ту боль, которую она ему сделала. Он вспоминал то, что говорила ему невестка, и старался представить
себе, как бы он мог простить ее, но стоило ему только вспомнить «его», и ужас, отвращение, оскорбленная
гордость наполняли его сердце. И он вскрикивал: «Ох, ох», — и старался думать о другом.
Отбыв свое формальное покаяние, он после пяти лет отсутствия из дому пришел в Парипсы очень добрым стариком, всем повинился в своей
гордости, у всех испросил
себе прощение и опять ушел в тот монастырь, где каялся по судебному решению, и туда же снес свой казанок с рублевиками на молитвы «
за три души».
Жалость к ней открыла ему самого
себя. И увидав
себя, какой он был действительно, он понял, как он виноват перед ней, виноват
за свою
гордость, холодность, даже злобу к ней. И он рад был тому, что виноват, что ему нечего прощать, а самому нужно прощение.
Князь Андрей всегда особенно оживлялся, когда ему приходилось руководить молодого человека и помогать ему в светском успехе. Под предлогом этой помощи другому, которую он по
гордости никогда не принял бы для
себя, он находился вблизи той среды, которая давала успех и которая притягивала его к
себе. Он весьма охотно взялся
за Бориса и пошел с ним к князю Долгорукову.
Но вместе с тем эта-то цель и требует от нас наиболее трудов, и потому, заблуждаясь
гордостью, мы, упуская эту цель, беремся либо
за таинство, которое недостойны воспринять по нечистоте своей, либо беремся
за исправление рода человеческого, когда сами из
себя являем пример мерзости и разврата.