Неточные совпадения
Глаза матери светились ярко, можно было подумать, что она немного подкрасила их или пустила капельку атропина. В новом платье, красиво сшитом, с папиросой в зубах, она была похожа на актрису, отдыхающую после удачного
спектакля.
О Дмитрии она
говорила между прочим, как-то все забывая
о нем, не договаривая.
—
О, я это всегда
говорила… всегда!.. Конечно, я хорошо понимаю, что вы из скромности не хотите принимать участия в любительских
спектаклях.
Мы
поговорили еще минут десять
о вчерашнем
спектакле и расстались.
Вот на этом
спектакле Горсткин пригласил нас на следующую субботу — по субботам
спектаклей не было —
поговорить о Гамлете. Горсткин прочел нам целое исследование
о Гамлете;
говорил много Далматов, Градов, и еще был выслушан один карандашный набросок, который озадачил присутствующих и на который после споров и разговоров Лев Иванович положил резолюцию...
Мария Николаевна дружила только с М. И. Свободиной, изредка в свободные вечера, по субботам, она бывала у нее. Иногда бывали и мы у нее. Я
говорю «мы», то есть Свободина, Далматов и я. Редко заходил Казанцев, но, переговорив
о театральных делах, исчезал, а Правдин жил где-то на окраине у знакомого немца, и его видели мы только на
спектаклях и репетициях. Экономный немец, он избегал наших завтраков и ужинов.
И, по обыкновению, он стал
говорить о том, что теперешние молодые люди гибнут, гибнут от неверия, материализма и излишнего самомнения и что надо запретить любительские
спектакли, так как они отвлекают молодых людей от религии и обязанностей.
Это был мой первый публичный театральный успех, потому что
спектакль у Панаевых происходил секретно и зрителей было очень мало; но здесь находилось университетское и гимназическое начальство, профессоры, учителя и даже их жены и дочери, не
говоря уже
о студентах и гимназистах, которых набилось столько, сколько могло поместиться.
Я думал, что виденный сейчас
спектакль будет единственным предметом разговоров, но я ошибся: солдаты
говорили, судя по долетавшим до меня словам,
о своих собственных делах; впрочем, раза два или три речь явственно относилась к театру, и я слышал имя Щепкина с разными эпитетами «хвата, молодца, лихача» и проч.
О других летних
спектаклях не стоит и
говорить.
Сойдя со сцены, мы были еще так полны своими и чужими впечатлениями, что посреди шумного бала, сменившего
спектакль, не смешались с обществом, которое приветствовало нас восторженными, искренними похвалами; мы невольно искали друг друга и, отовравшись особым кружком, разумеется, кроме хозяина,
говорили о своем чудном
спектакле; тем же особым кружком сели мы за великолепный ужин — и, боже мой, как были счастливы!
Остальное время пребывания моего в Москве до 15 июня было исключительно поглощено двумя
спектаклями, в которых играл Шушерин,
о чем я довольно
говорил в моих
о нем воспоминаниях.
Он перестал владеть собой и даже не замечает, что он сам составляет
спектакль на бале. Он ударяется и в патриотический пафос, договаривается до того, что находит фрак противным «рассудку и стихиям», сердится, что madame и mademoiselle не переведены на русский язык, — словом, «il divague!» [«Он мелет чепуху!» (франц.).] — заключили, вероятно,
о нем все шесть княжен и графиня-внучка. Он чувствует это и сам,
говоря, что «в многолюдстве он растерян, сам не свой!»
Собственно
говоря, всякий писатель имеет где-нибудь успех: есть сочинители лакейских поздравлений с Новым годом, пользующиеся успехом в передних; есть творцы пышных од на иллюминации и другие случаи — творцы, любезно принимаемые иногда и важными барами; есть авторы, производящие разные «pieces de circonstances» для домашних
спектаклей и обожаемые даже в светских салонах; есть писатели, возбуждающие интерес в мире чиновничьем; есть другие, служащие любимцами офицеров; есть третьи,
о которых мечтают провинциальные барышни…
Начали
говорить о любительском
спектакле. Как эта глупая беседа не вязалась с тем недавним ужасом, который был написан на лице Ольги, когда она вбежала час тому назад, бледная, плачущая, с распущенными волосами! Как дешевы этот ужас, эти слезы!
Анатоль целые утра проводил перед зеркалом, громко разучивая свою роль по тетрадке, превосходно переписанной писцом губернаторской канцелярии, и даже совершенно позабыл про свои прокурорские дела и обязанности, а у злосчастного Шписса, кроме роли, оказались теперь еще сугубо особые поручения, которые ежечасно давали ему то monsieur Гржиб, то madame Гржиб, и черненький Шписс, сломя голову, летал по городу, заказывая для генеральши различные принадлежности к
спектаклю, то устраивал оркестр и руководил капельмейстера, то толковал с подрядчиком и плотниками, ставившими в зале дворянского собрания временную сцену (играть на подмостках городского театра madame Гржиб нашла в высшей степени неприличным), то объяснял что-то декоратору, приказывал
о чем-то костюмеру, глядел парики у парикмахера, порхал от одного участвующего к другому, от одной «благородной любительницы» к другой, и всем и каждому старался угодить, сделать что-нибудь приятное, сказать что-нибудь любезное, дабы все потом
говорили: «ах, какой милый этот Шписс! какой он прелестный!» Что касается, впрочем, до «мелкоты» вроде подрядчика, декоратора, парикмахера и тому подобной «дряни», то с ними Шписс не церемонился и «приказывал» самым начальственным тоном: он ведь знал себе цену.
После рукодельных часов за дневным чаем, за ужином и в спальне оживленная беседа в старшем отделении не прерывалась ни на минуту.
Говорили о предстоявшем на Рождество
спектакле, советовались, спорили и шумели. Не прекратилась эта беседа и после ужина в дортуаре, куда воспитанницы пришли в десять часов.
Вечеринка была грандиозная, — первый опыт большой вечеринки для смычки комсомола с беспартийной рабочей молодежью. Повсюду двигались сплошные толпы девчат и парней. В зрительном зале должен был идти
спектакль, а пока оратор из МГСПС [Московский городской совет профессиональных союзов.] скучно
говорил о борьбе с пьянством, с жилищной нуждой и религией. Его мало слушали, ходили по залу, разговаривали. Председатель юнсекции то и дело вставал, стучал карандашиком по графину и безнадежно
говорил...
В тот день, который я описываю, пленипотентов полосатый пес был на своем возвышенном месте и любовался природою. Я его не заметил или не обратил на него внимания, во-первых, потому, что знал его, а во-вторых, потому, что как раз в это самое время увидал на противоположном тротуаре Друкарта и сошел, чтобы
поговорить с ним
о моих недосугах, мешавших моему участию в
спектакле.