Неточные совпадения
Кажись, неведомая сила подхватила тебя на крыло к себе, и сам летишь, и все летит: летят версты, летят навстречу купцы на облучках своих кибиток, летит с обеих
сторон лес с темными строями елей и сосен, с топорным
стуком и вороньим криком, летит вся дорога невесть куда
в пропадающую даль, и что-то страшное заключено
в сем быстром мельканье, где не успевает означиться пропадающий предмет, — только небо над головою, да легкие тучи, да продирающийся месяц одни кажутся недвижны.
Тужите, знай, со
стороны нет мочи,
Сюда ваш батюшка зашел, я обмерла;
Вертелась перед ним, не помню что врала;
Ну что же стали вы? поклон, сударь, отвесьте.
Подите, сердце не на месте;
Смотрите на часы, взгляните-ка
в окно:
Валит народ по улицам давно;
А
в доме
стук, ходьба, метут и убирают.
Однажды, скитаясь с Ермолаем по полям за куропатками, завидел я
в стороне заброшенный сад и отправился туда. Только что я вошел
в опушку, вальдшнеп со
стуком поднялся из куста; я выстрелил, и
в то же мгновенье,
в нескольких шагах от меня, раздался крик: испуганное лицо молодой девушки выглянуло из-за деревьев и тотчас скрылось. Ермолай подбежал ко мне. «Что вы здесь стреляете: здесь живет помещик».
Много будет
стуку по лесу, только ты не иди
в те
стороны, откуда заслышишь
стук; а будет перед тобою малая дорожка, мимо обожженного дерева, дорожкою этою иди, иди, иди…
Говор многоголосной толпы, выкрикивания евреев-факторов,
стук экипажей — весь этот грохот, катившийся какою-то гигантскою волной, остался сзади, сливаясь
в одно беспрерывное, колыхавшееся, подобно волне, рокотание. Но и здесь, хотя толпа была реже, все же то и дело слышался топот пешеходов, шуршание колес, людской говор. Целый обоз чумаков выезжал со
стороны поля и, поскрипывая, грузно сворачивал
в ближайший переулок.
На
стук едва слышно отозвался старческий голос, а вслед за тем нижняя половина маленького окошечка приподнялась, и
в ней показалась маленькая седая голова с сбившеюся на
сторону повязкой.
Воздух был недвижим; деревья
в соседнем саду словно застыли; на поверхности реки — ни малейшей зыби; с другой
стороны реки доносился смутный городской гомон и
стук; здесь, на Выборгской, — царствовала тишина и благорастворение воздухов.
Я читал до тех пор, пока не начали слипаться отяжелевшие веки. Наконец зевнул, отложил
в сторону атлас и решил ложиться. Потягиваясь и предвкушая мирный сон под шум и
стук дождя, перешел
в спальню, разделся и лег.
Ничипоренко начал рассказывать Бенни свое сновидение; но прежде чем он успел окончить рассказ,
в двери их номера со
стороны коридора послышался тихий, но настойчивый
стук, и
в то же время
в нижнем пазу блеснула яркая полоска света.
Где-то
в стороне, далеко-далеко за рекою, слышался
стук в чугунную доску деревенского караульщика.
Дорога все становилась тяжелее и снежистее: прежнего веселого
стука под полозьями не было и помина, а напротив, возок полз по рыхлому наносу и скоро начал бoчить то
в одну, то
в другую
сторону.
Послышался тревожный
стук капельмейстерской палочки, и первые такты марша понеслись по цирку веселыми, возбуждающими, медными звуками. Кто-то быстро распахнул занавес, кто-то хлопнул Арбузова по плечу и отрывисто скомандовал ему: «Allez!» Плечо о плечо, ступая с тяжелой, самоуверенной грацией, по-прежнему не глядя друг на друга, борцы пошли между двух рядов выстроившихся артистов и, дойдя до средины арены, разошлись
в разные
стороны.
Это кричал больной, который считал себя петухом. С точностью хронометра он просыпался
в двенадцать, три и шесть часов, хлопал руками, как крыльями, и кукарекал, будя спящих. Но никто из спящих не проснулся и не отозвался, и сам больной, считающий себя петухом, скоро заснул; и только за одной белой дверью, с левой
стороны, продолжался все тот же размеренный, непрерывный
стук, похожий на тишину.
Впоследствии, даже слепой, он выставлял корм
в назначенное время ощупью на дощечку, прикрепленную к форточке, и наслаждался шумом от крыльев налетающих со всех
сторон голубей и
стуком их носов, клюющих хлебные зерна.
Больной был мужик громадного роста, плотный и мускулистый, с загорелым лицом; весь облитый потом, с губами, перекошенными от безумной боли, он лежал на спине, ворочая глазами; при малейшем шуме, при звонке конки на улице или
стуке двери внизу больной начинал медленно выгибаться: затылок его сводило назад, челюсти судорожно впивались одна
в другую, так что зубы трещали, и страшная, длительная судорога спинных мышц приподнимала его тело с постели; от головы во все
стороны расходилось по подушке мокрое пятно от пота.
Проехали. Катя еще раз оглянулась на лошадь. По ту
сторону оврага, над откосом шоссе, солдат с винтовкою махал им рукою и что-то кричал, чего за
стуком колес не было слышно. Вдруг он присел на колено и стал целиться
в линейку. Катя закричала...
Машенька поправила прическу, утерлась мокрым полотенцем и пошла
в столовую. Там уже начали обедать… За одним концом стола сидела Федосья Васильевна, важная, с тупым, серьезным лицом, за другим — Николай Сергеич. По
сторонам сидели гости и дети. Обедать подавали два лакея во фраках и белых перчатках. Все знали, что
в доме переполох, что хозяйка
в горе, и молчали. Слышны были только жеванье и
стук ложек о тарелки.
Он стоял и ждал. Прошло несколько томительных часов, и он со всех
сторон успел обдумать свое положение. Раздался легкий
стук двери… Она вышла… Это точно была она, он
в том убедился и дал ей проскользнуть
в хоромы.
В его голове созрел план, и он, почти успокоенный, осторожно перелез назад через забор.
Офицер не отвечал ничего, но кивнул дружески
в знак согласия, остановил своего коня, неуклюжего и неповоротливого; потом, дав ему шпоры, повернул к левой
стороне кареты, наклонился к ней и осторожно постучался пальцами
в раму.
В ответ на этот
стук выглянуло из окна маленькое сухощавое лицо старика со сверкающими из-под густых бровей серыми глазами, с ястребиным носом,
в парике тремя уступами, рыже-каштанового цвета, который,
в крепкой дремоте его обладателя, сдвинулся так, что открыл лысину вразрез головы.
— Марта! Марта! — грозно закричал барон, и на крик этот выбежала женщина не старая, но с наружностью мегеры,
в канифасной кофте и темной, стаметной [Солон — знаменитый афинский мудрец, законодатель и поэт.] юбке,
в засаленном чепце, с пуком ключей у пояса на одной
стороне и лозою на другой,
в башмаках с высокими каблуками, которые своим
стуком еще издали докладывали о приближении ее. Это была достойная экономка барона Балдуина и домашний его палач.
Стук, беготня
в доме, крик, шаги вверху, у светлицы Анастасьиной, все это отдается
в ушах и сердце Эренштейна, трепещущем от неизвестности, что делается
в семье боярина. Дорого заплатил бы он, чтобы там быть. Но вверху все замолкло, шум оборачивается
в его
сторону, приближается к нему. Стучатся
в сенях. Он высекает огня.