Неточные совпадения
— Французы, вероятно, думают, что мы женаты и поссорились, — сказала Марина брезгливо, фруктовым ножом расшвыривая франки сдачи по тарелке; не взяв ни одного из них, она не кивнула головой на тихое «Мерси, мадам!» и низкий поклон гарсона. — Я не
в ладу, не
в ладу сама
с собой, — продолжала она, взяв Клима под руку и выходя из
ресторана. — Но, знаешь, перепрыгнуть вот так, сразу, из страны, где вешают,
в страну, откуда вешателям
дают деньги и где пляшут…
Зашли
в ресторан,
в круглый зал, освещенный ярко, но мягко, на маленькой эстраде играл струнный квартет, музыка очень хорошо вторила картавому говору, смеху женщин, звону стекла, народа было очень много, и все как будто давно знакомы друг
с другом; столики расставлены как будто так, чтоб удобно было любоваться костюмами
дам;
в центре круга вальсировали высокий блондин во фраке и тоненькая
дама в красном платье, на голове ее, точно хохол необыкновенной птицы, возвышался большой гребень, сверкая цветными камнями.
Навстречу летят ночные гуляки от «Яра» —
ресторана в Петровском парке — на тройках, «голубчиках» и лихачах, обнявшись
с надушенными
дамами,
с гиком режут площадь, мчась по Тверской или вниз по Столешникову на Петровку.
Сначала явится разбитной малый из местных культурных людей и
даст рупиям приличествующее назначение; потом начнется по этому случаю судоговорение, и
в Рязань прибудет адвокат и проклянет час своего рождения, доказывая, что назначение рупиям дано вполне правильное и согласное
с волей самого истца; и, наконец, Якуб-хану,
в знак окончательного гостеприимства, будет дозволено переехать
в Петербург, где он и поступит
в ресторан Бореля
в качестве служителя…
Дама весьма хорошо умела представлять, как она краснела за него
в одном женевском
ресторане — где он при множестве туристов «вел возмутительную сцену
с горчичницей» за то, что ему подали не такую горчицу.
В «Астории» играла музыка. На панели перед
рестораном, под парусиновым навесом, за столиками
с белоснежными скатертями, сидели офицеры, штатские,
дамы. Пальмы стояли умытые. Сновали официанты
с ласковыми и радостными лицами. Звякала посуда, горело
в стаканчиках вино.
Граф Владимир Петрович, увидав своего друга, на минуту остановился, как бы колеблясь, но затем, пропустив свою
даму в дверь
ресторана, подошел
с радостной улыбкой к Караулову.