Неточные совпадения
Они оба одинаково старались
в последующей жизни вычеркнуть из своей
памяти все уродливые, постыдные
обстоятельства этого нездорового времени, когда оба они редко бывали
в нормальном настроении духа, редко бывали сами собою.
Кто только случайно и умышленно заглядывал
в эту светлую, детскую душу — будь он мрачен, зол, — он уже не мог отказать ему во взаимности или, если
обстоятельства мешали сближению, то хоть
в доброй и прочной
памяти.
Тысячу раз перебирал старик
в своей
памяти все
обстоятельства этого страшного для него дела и каждый раз видел только то, что одна его Надя виновата во всем.
Легко можно догадаться, что есть у меня приятели из почтенного сословия смотрителей.
В самом деле,
память одного из них мне драгоценна.
Обстоятельства некогда сблизили нас, и об нем-то намерен я теперь побеседовать с любезными читателями.
В переполохе это
обстоятельство как-то выпало из
памяти, и потом Родион Потапыч принужден был стороной навести справки у рабочих, что делал Кишкин
в этот момент на шахте и не имел ли какого-нибудь разговора с Карачунским.
Он редко был
в памяти; часто был
в бреду; говорил бог знает о чем: о своем месте, о своих книгах, обо мне, об отце… и тут-то я услышала многое из его
обстоятельств, чего прежде не знала и о чем даже не догадывалась.
Вяземский не думал, что, упоминая о мельнице, он усилит
в Иоанне зародившееся подозрение и придаст вероятие наговору Басманова; но Иоанн не показал вида, что обращает внимание на это
обстоятельство, а только записал его
в памяти, чтобы воспользоваться им при случае; до поры же до времени затаил свои мысли под личиною беспристрастия.
Все
обстоятельства их встречи у садовой ограды,
в первый приезд Серебряного, живо представились ее
памяти.
Княжна Анастасия была лет на восемь старше братьев и воспитывалась, по некоторым
обстоятельствам, против воли матери,
в институте. Это была старая история; другая касающаяся ее история заключалась
в том, что княжна шестнадцати лет, опять не по желанию матери, вышла замуж за лихой
памяти старого графа Функендорфа, который сделал немало зла семье Протозановых.
Все это неизгладимыми чертами запечатлелось
в моей
памяти; но
обстоятельства жизни моей и совершенно другие интересы отвлекли меня, конечно, очень много от этих воспоминаний; вдруг теперь этот Жуквич, к которому ты, кажется, немного уже меня ревнуешь, прочел мне на днях письмо о несчастных заграничных польских эмигрантах, которые мало что бедны, но мрут с голоду, — пойми ты, Гриша, мрут с голоду, — тогда как я, землячка их, утопаю
в довольстве…
Память таких годов неразлучно живет с человеком и, неприметно для него, освещает и направляет его шаги
в продолжение целой жизни, и куда бы его ни затащили
обстоятельства, как бы ни втоптали
в грязь и тину, — она выводит его на честную, прямую дорогу.
Если вам нужно узнать,
в каком году кто защищал диссертацию, поступил на службу, вышел
в отставку или умер, то призовите к себе на помощь громадную
память этого солдата, и он не только назовет вам год, месяц и число, но и сообщит также подробности, которыми сопровождалось то или другое
обстоятельство.
Эти болезненно щекотливые люди между прочим говорят, что они не видят никакой надобности
в оглашении этой истории; я же вижу
в этом несколько надобностей, из коих каждая одна настоятельнее другой: 1) я хочу изложением истории похождений Артура Бенни очистить его собственную
память от недостойных клевет; 2) я желаю посредством этой правдивой и удобной для поверки повести освободить от порицания и осуждения живых лиц, терпящих до сих пор тяжелые напраслины за приязнь к Бенни при его жизни; 3) я пытаюсь показать
в этой невымышленной повести настоящую картину недавней эпохи, отнявшей у нашей не богатой просвещенными людьми родины наилучших юношей, которые при других
обстоятельствах могли бы быть полезнейшими деятелями, и 4) я имею намерение дать этою живою историею всякому, кому попадется
в руки эта скромная книжка, такое чтение,
в коем старость найдет себе нечто на послушание, а молодость на поучение.
Потом пришло на
память обстоятельство, которое вовсе не казалось странным
в свое время: что этот добряк уехал из города накануне моей высылки, — и теперь я объяснил это побуждением Пилата, умывающего руки…
[Только благоприятных
обстоятельств развития да более обширного круга деятельности недостает ей для того, чтобы занять высокое место
в ряду лучших деятелей, которых
память сохраняется
в истории и
в преданиях народных.]
Разумеется, все эти нынешние мои воспоминания охватывают один небольшой район нашей ближайшей местности (Орловский, Мценский и Малоархангельскии уезды) и отражаются
в моей
памяти только
в той форме,
в какой они могли быть доступны «барчуку», жившему под родительским крылом,
в защищенном от бедствия господском доме, — и потом воспоминания эти так неполны, бессвязны, отрывочны и поверхностны, что они отнюдь не могут представить многостороннюю картину народного бедствия, но
в них все-таки, может быть, найдется нечто пригодное к тому, чтобы представить хоть кое-что из тех
обстоятельств, какими сопровождалась ужасная зима
в глухой, бесхлебной деревеньке сороковых годов.
Доманскому был предложен вопрос: зачем он оставался при ней, получив должные ему деньги? Он признался, что до безумия влюблен
в эту очаровательную женщину. «Страстная привязанность к ней и желание знать, чем кончатся запутанные ее
обстоятельства, — говорил он князю Голицыну, — заставили меня остаться при ней и уговорить Чарномского не покидать ее». Доманский подтвердил все, что относительно его говорил на допросе Чарномский, извиняясь, что он прежде не показал всего по слабости
памяти.
Во время этого вынужденного
обстоятельством бездействия Григорий Александрович заложил при устье Ингула, недалеко от Очакова, новый портовый город с верфью и назвал его Николаевым,
в память святителя,
в день которого был взят Очаков.
Василий Васильевич все понял и все отгадал инстинктом. Ему пришли на
память тысячи мимолетных
обстоятельств, действовавших так или иначе на расположение духа и характер Марьи Валерьяновны. Все это еще сильнее восстало
в его уме теперь, когда он узнал, что между Зыбиным и молодою девушкою существуют какие-то отношения, и когда он основательно мог опасаться какой-нибудь дерзкой выходки со стороны первого или просто ловкой западни.
Занесенный разными
обстоятельствами, о которых умалчиваем по незанимательности их, сначала
в Ригу, потом
в настоящее местопребывание свое, он везде, где только жил, приносил с собою известность почтенного имени и оставлял
память о своих добрых делах.
В ту же минуту, с быстротой электрического телеграфа, сказал бы я, если б электричество было тогда изобретено, и потому скажу — с быстротой стоустой молвы, честный, благородный, примерный поступок Герасима Сазоныча разносится по городу и доходит до ушей значительного человека, который, по болезни или по домашним
обстоятельствам, остановился
в городе Значительный человек
в неописанном восторге от этого неслыханного подвига, желает видеть
в лицо городничего, чтобы удержать благородные черты его
в своей
памяти, рассыпается
в похвалах ему, говорит, что расскажет об этом по всему пути своему,
в Петербурге, когда туда приедет, везде, где живут люди.