Неточные совпадения
Ему было радостно думать, что и
в столь важном
жизненном деле никто не
в состоянии будет сказать, что он не поступил сообразно с правилами той религии, которой знамя он всегда держал высоко среди общего охлаждения и равнодушия.
В полку не только любили Вронского, но его уважали и гордились им, гордились тем, что этот человек, огромно-богатый, с прекрасным образованием и способностями, с открытою дорогой ко всякого рода успеху и честолюбия и тщеславия, пренебрегал этим всем и из всех
жизненных интересов ближе всего принимал к сердцу интересы полка и товарищества.
И что по существующим положениям этого государства,
в славе которому нет равного, ревизские души, окончивши
жизненное поприще, числятся, однако ж, до подачи новой ревизской сказки наравне с живыми, чтоб таким образом не обременить присутственные места множеством мелочных и бесполезных справок и не увеличить сложность и без того уже весьма сложного государственного механизма…
Теперь можно бы заключить, что после таких бурь, испытаний, превратностей судьбы и
жизненного горя он удалится с оставшимися кровными десятью тысячонками
в какое-нибудь мирное захолустье уездного городишка и там заклекнет [Заклекнуть — завянуть.] навеки
в ситцевом халате у окна низенького домика, разбирая по воскресным дням драку мужиков, возникшую пред окнами, или для освежения пройдясь
в курятник пощупать лично курицу, назначенную
в суп, и проведет таким образом нешумный, но
в своем роде тоже небесполезный век.
Быстро все превращается
в человеке; не успеешь оглянуться, как уже вырос внутри страшный червь, самовластно обративший к себе все
жизненные соки.
Правда,
в таком характере есть уже что-то отталкивающее, и тот же читатель, который на
жизненной своей дороге будет дружен с таким человеком, будет водить с ним хлеб-соль и проводить приятно время, станет глядеть на него косо, если он очутится героем драмы или поэмы.
Попадись на ту пору вместо Чичикова какой-нибудь двадцатилетний юноша, гусар ли он, студент ли он или просто только что начавший
жизненное поприще, — и боже! чего бы не проснулось, не зашевелилось, не заговорило
в нем!
И там же надписью печальной
Отца и матери,
в слезах,
Почтил он прах патриархальный…
Увы! на
жизненных браздах
Мгновенной жатвой поколенья,
По тайной воле провиденья,
Восходят, зреют и падут;
Другие им вослед идут…
Так наше ветреное племя
Растет, волнуется, кипит
И к гробу прадедов теснит.
Придет, придет и наше время,
И наши внуки
в добрый час
Из мира вытеснят и нас!
И выходит
в результате, что всё на одну только кладку кирпичиков да на расположение коридоров и комнат
в фаланстере [Фаланстеры — дворцы-общежития, о которых мечтал
в своей утопии Ш. Фурье, французский социалист-утопист.] свели! фаланстера-то и готова, да натура-то у вас для фаланстеры еще не готова, жизни хочет,
жизненного процесса еще не завершила, рано на кладбище!
Сын ваш, — обратился он к Пульхерии Александровне, — вчера,
в присутствии господина Рассудкина (или… кажется, так? извините, запамятовал вашу фамилию, — любезно поклонился он Разумихину), обидел меня искажением мысли моей, которую я сообщил вам тогда
в разговоре частном, за кофеем, именно что женитьба на бедной девице, уже испытавшей
жизненное горе, по-моему, повыгоднее
в супружеском отношении, чем на испытавшей довольство, ибо полезнее для нравственности.
Оно тоже, конечно, обидно для молодого человека с достоинствами и с самолюбием непомерным знать, что были бы, например, всего только тысячи три, и вся карьера, все будущее
в его
жизненной цели формируется иначе, а между тем нет этих трех тысяч.
— Во-первых, на это существует
жизненный опыт; а во-вторых, доложу вам, изучать отдельные личности не стоит труда. Все люди друг на друга похожи как телом, так и душой; у каждого из нас мозг, селезенка, сердце, легкие одинаково устроены; и так называемые нравственные качества одни и те же у всех: небольшие видоизменения ничего не значат. Достаточно одного человеческого экземпляра, чтобы судить обо всех других. Люди, что деревья
в лесу; ни один ботаник не станет заниматься каждою отдельною березой.
Видишь, что я делаю:
в чемодане оказалось пустое место, и я кладу туда сено; так и
в жизненном нашем чемодане; чем бы его ни набили, лишь бы пустоты не было.
Окруженная свежестью и тенью, она читала, работала или предавалась тому ощущению полной тишины, которое, вероятно, знакомо каждому и прелесть которого состоит
в едва сознательном, немотствующем подкарауливанье широкой
жизненной волны, непрерывно катящейся и кругом нас, и
в нас самих.
— «…Иуда, удавивший
в духе своем все святое, нравственно чистое и нравственно благородное, повесивший себя, как самоубийца лютый, на сухой ветке возгордившегося ума и развращенного таланта, нравственно сгнивший до мозга костей и своим возмутительным нравственно-религиозным злосмрадием заражающий всю
жизненную атмосферу нашего интеллигентного общества!
— Неверно это, выдумка! Никакого духа нету, кроме души. «Душе моя, душе моя — что спиши? Конец приближается». Вот что надобно понять: конец приближается человеку от
жизненной тесноты. И это вы, молодой человек, напрасно интеллигентам поклоняетесь, — они вот начали людей
в партии сбивать, новое солдатство строят.
В течение пяти недель доктор Любомудров не мог с достаточной ясностью определить болезнь пациента, а пациент не мог понять, физически болен он или его свалило с ног отвращение к жизни, к людям? Он не был мнительным, но иногда ему казалось, что
в теле его работает острая кислота, нагревая мускулы, испаряя из них
жизненную силу. Тяжелый туман наполнял голову, хотелось глубокого сна, но мучила бессонница и тихое, злое кипение нервов.
В памяти бессвязно возникали воспоминания о прожитом, знакомые лица, фразы.
Но тут не
в ней одной дело, тут замешан другой, и этот другой на ней покоит лучшие и конечные
жизненные надежды.
Обломов хотя и прожил молодость
в кругу всезнающей, давно решившей все
жизненные вопросы, ни во что не верующей и все холодно, мудро анализирующей молодежи, но
в душе у него теплилась вера
в дружбу,
в любовь,
в людскую честь, и сколько ни ошибался он
в людях, сколько бы ни ошибся еще, страдало его сердце, но ни разу не пошатнулось основание добра и веры
в него. Он втайне поклонялся чистоте женщины, признавал ее власть и права и приносил ей жертвы.
Как страшно стало ему, когда вдруг
в душе его возникло живое и ясное представление о человеческой судьбе и назначении, и когда мелькнула параллель между этим назначением и собственной его жизнью, когда
в голове просыпались один за другим и беспорядочно, пугливо носились, как птицы, пробужденные внезапным лучом солнца
в дремлющей развалине, разные
жизненные вопросы.
Забота о пище была первая и главная
жизненная забота
в Обломовке.
Странен человек! Чем счастье ее было полнее, тем она становилась задумчивее и даже… боязливее. Она стала строго замечать за собой и уловила, что ее смущала эта тишина жизни, ее остановка на минутах счастья. Она насильственно стряхивала с души эту задумчивость и ускоряла
жизненные шаги, лихорадочно искала шума, движения, забот, просилась с мужем
в город, пробовала заглянуть
в свет,
в люди, но ненадолго.
Она все колола его легкими сарказмами за праздно убитые годы, изрекала суровый приговор, казнила его апатию глубже, действительнее, нежели Штольц; потом, по мере сближения с ним, от сарказмов над вялым и дряблым существованием Обломова она перешла к деспотическому проявлению воли, отважно напомнила ему цель жизни и обязанностей и строго требовала движения, беспрестанно вызывала наружу его ум, то запутывая его
в тонкий,
жизненный, знакомый ей вопрос, то сама шла к нему с вопросом о чем-нибудь неясном, не доступном ей.
Та неувядающая и негибнущая любовь лежала могуче, как сила жизни, на лицах их —
в годину дружной скорби светилась
в медленно и молча обмененном взгляде совокупного страдания, слышалась
в бесконечном взаимном терпении против
жизненной пытки,
в сдержанных слезах и заглушенных рыданиях…
Радостно трепетал он, вспоминая, что не
жизненные приманки, не малодушные страхи звали его к этой работе, а бескорыстное влечение искать и создавать красоту
в себе самом. Дух манил его за собой,
в светлую, таинственную даль, как человека и как художника, к идеалу чистой человеческой красоты.
Борис видел все это у себя
в уме и видел себя, задумчивого, тяжелого. Ему казалось, что он портит картину, для которой ему тоже нужно быть молодому, бодрому, живому, с такими же, как у ней, налитыми
жизненной влагой глазами, с такой же резвостью движений.
Она опять походила на старый женский фамильный портрет
в галерее, с суровой важностью, с величием и уверенностью
в себе, с лицом, истерзанным пыткой, и с гордостью, осилившей пытку. Вера чувствовала себя жалкой девочкой перед ней и робко глядела ей
в глаза, мысленно меряя свою молодую, только что вызванную на борьбу с жизнью силу — с этой старой, искушенной
в долгой
жизненной борьбе, но еще крепкой, по-видимому, несокрушимой силой.
Ему хотелось уехать куда-нибудь еще подальше и поглуше, хоть
в бабушкино Новоселово, чтоб наедине и
в тишине вдуматься
в ткань своего романа, уловить эту сеть
жизненных сплетений, дать одну точку всей картине, осмыслить ее и возвести
в художественное создание.
— Да и юмор странный, — продолжал я, — гимназический условный язык между товарищами… Ну кто может
в такую минуту и
в такой записке к несчастной матери, — а мать она ведь, оказывается, любила же, — написать: «прекратила мой
жизненный дебют»!
Наконец, европеец старается склонить черного к добру мирными средствами: он протягивает ему руку, дарит плуг, топор, гвоздь — все, что полезно тому; черный, истратив
жизненные припасы и военные снаряды, пожимает протянутую руку, приносит за плуг и топор слоновых клыков, звериных шкур и ждет случая угнать скот, перерезать врагов своих, а после этой трагической развязки удаляется
в глубину страны — до новой комедии, то есть до заключения мира.
Как ни привык глаз смотреть на эти берега, но всякий раз, оглянешь ли кругом всю картину лесистого берега, остановишься ли на одном дереве, кусте, рогатом стволе, невольно трепет охватит душу, и как ни зачерствей, заплатишь обильную дань удивления этим чудесам природы. Какой избыток
жизненных сил! какая дивная работа совершается почти
в глазах! какое обилие изящного творчества пролито на каждую улитку, муху, на кривой сучок, одетый
в роскошную одежду!
Но под давлением
жизненных условий он, правдивый человек, допустил маленькую ложь, состоящую
в том, что сказал себе, что для того, чтобы утверждать то, что неразумное — неразумно, надо прежде изучить это неразумное. Это была маленькая ложь, но она-то завела его
в ту большую ложь,
в которой он завяз теперь.
С ним случилось то, что всегда случается с людьми, обращающимися к науке не для того, чтобы играть роль
в науке: писать, спорить, учить, а обращающимися к науке с прямыми, простыми,
жизненными вопросами; наука отвечала ему на тысячи равных очень хитрых и мудреных вопросов, имеющих связь с уголовным законом, но только не на тот, на который он искал ответа.
В высохшем помертвелом лице Ляховского оставались живыми только одни глаза, темные и блестящие они еще свидетельствовали о том запасе
жизненных сил, который каким-то чудом сохранился
в его высохшей фигуре.
В русской интеллигенции пробудились инстинкты, которые не вмещались
в доктрины и были подавлены доктринами, инстинкты непосредственной любви к родине, и под их
жизненным воздействием начало перерождаться сознание.
И это несмотря на то, что у самого Маркса есть положительный и
жизненный элемент, особенно
в области экономики.
Романтическое движение на Западе возникло тогда, когда буржуазия была еще
в самом начале своего
жизненного пути, когда ей предстояло еще целое столетие блестящих успехов и могущества
в земной жизни.
А это предполагает уменьшение различия между центрами и провинцией, между верхним и нижним слоем русской жизни, предполагает уважение к тем
жизненным процессам, которые происходят
в неведомой глубине и дали народной жизни.
Для него сам
жизненный поток
в своей мощи и есть Бог.
Божественное начало не раскрывается изнутри,
в самой русской воле, русском
жизненном порыве.
Отвлеченность
в политике есть легкое и безответственное провозглашение общих мест, безотносительно к возникающим
жизненным задачам и к историческому моменту.
Нужно быть
в национальности, участвовать
в ее творческом
жизненном процессе, чтобы до конца знать ее тайну.
Он презирает всякие «идеи», всякий логос, всякую активность и сопротивляемость духа
в отношении к душевному и
жизненному процессу.
Всякое
жизненное дуновение и ощущение превращают его
в резервуар, принимающий
в себя поток, который потом с необычайной быстротой переливается на бумагу.
Он готов отрицать на следующей странице то, что сказал на предыдущей, и остается
в целостности
жизненного, а не логического процесса.
Многих пленяет
в Розанове то, что
в писаниях его,
в своеобразной жизни его слов чувствуется как бы сама мать-природа, мать-земля и ее
жизненные процессы.
Но мировая война вовлекает Россию
в жизненную постановку темы о Востоке и Западе.
Я бы, впрочем, и не стал распространяться о таких мелочных и эпизодных подробностях, если б эта сейчас лишь описанная мною эксцентрическая встреча молодого чиновника с вовсе не старою еще вдовицей не послужила впоследствии основанием всей
жизненной карьеры этого точного и аккуратного молодого человека, о чем с изумлением вспоминают до сих пор
в нашем городке и о чем, может быть, и мы скажем особое словечко, когда заключим наш длинный рассказ о братьях Карамазовых.
В это время кета ничего не ест и питается только тем запасом
жизненных сил, которые она приобрела
в море.
Но все-таки
в них нет для меня
жизненной необходимости.