Неточные совпадения
Дежурный,
в чистой куртке, нарядный, молодцоватый мальчик, с метлой
в руке, встретил входивших и пошел за ними.
В передней не дали даже и опомниться ему. «Ступайте! вас князь уже ждет», — сказал
дежурный чиновник. Перед ним, как
в тумане, мелькнула передняя с курьерами, принимавшими пакеты, потом зала, через которую он прошел, думая только: «Вот как схватит, да без суда, без всего, прямо
в Сибирь!» Сердце его забилось с такой силою, с какой не бьется даже у наиревнивейшего любовника. Наконец растворилась пред ним дверь: предстал кабинет, с портфелями, шкафами и книгами, и князь гневный, как сам гнев.
— Позовите
дежурного старшину! — крикнул человек во фраке и убежал
в комнату картежников.
В кухне никого не было, почти все люди с баррикад, кроме
дежурных, совещались
в сарае.
Он вышел от нее очень поздно. Светила луна с той отчетливой ясностью, которая многое на земле обнажает как ненужное. Стеклянно хрустел сухой снег под ногами. Огромные дома смотрели друг на друга бельмами замороженных окон; у ворот — черные туши
дежурных дворников;
в пустоте неба заплуталось несколько звезд, не очень ярких. Все ясно.
Но все-таки он позвонил, явился
дежурный слуга, и через пяток минут, выпив стакан вкусного вина, Самгин осмотрел комнату глазами человека, который только что вошел
в нее.
Он размышлял еще о многом, стараясь подавить неприятное, кисловатое ощущение неудачи, неумелости, и чувствовал себя охмелевшим не столько от вина, как от женщины. Идя коридором своего отеля, он заглянул
в комнату
дежурной горничной, комната была пуста, значит — девушка не спит еще. Он позвонил, и, когда горничная вошла, он, положив руки на плечи ее, спросил, улыбаясь...
Швейцар
в необыкновенно чистом мундире отворил дверь
в сени, где стоял
в еще более чистой ливрее с галунами выездной лакей с великолепно расчесанными бакенбардами и
дежурный вестовой солдат со штыком
в новом чистом мундире.
Подойдя
в воротам, он попросил
дежурного доложить смотрителю о том, что желал бы видеть Маслову.
Дежурный знал Нехлюдова и, как знакомому человеку, сообщил ему их важную острожную новость: капитан уволился, и на место его поступил другой, строгий начальник.
Приехав
в острог, он позвонил у входной двери и подал
дежурному надзирателю разрешение прокурора.
— Вам Маслову? — спросила она, подходя с
дежурным надзирателем к одной из дверей камер, отворявшихся
в коридор.
— Спит, — прошептал
дежурный, вернувшись
в контору.
Дежурный осторожно вошел ко мне
в комнату. Я положил голову на ягдташ, заменявший мне подушку, и закрыл глаза.
Малый
в сером кафтане, конторский
дежурный, расположил на старом ломберном столе самовар, чайник, стакан с разбитым блюдечком, горшок сливок и связку болховских котёлок, твердых, как кремень. Толстяк вышел.
Сон переносил на волю, иной раз
в просоньях казалось: фу, какие тяжелые грезы приснились — тюрьма, жандармы, и радуешься, что все это сон, а тут вдруг прогремит сабля по коридору, или
дежурный офицер отворит дверь, сопровождаемый солдатом с фонарем, или часовой прокричит нечеловечески «кто идет?», или труба под самым окном резкой «зарей» раздерет утренний воздух…
Утром я варил с помощью жандарма
в печке кофей; часов
в десять являлся
дежурный офицер, внося с собой несколько кубических футов мороза, гремя саблей,
в перчатках, с огромными обшлагами,
в каске и шинели;
в час жандарм приносил грязную салфетку и чашку супа, которую он держал всегда за края, так что два большие пальца были приметно чище остальных.
У окна сидел, развалясь, какой-то «друг дома», лакей или
дежурный чиновник. Он встал, когда я взошел, вглядываясь
в его лицо, я узнал его, мне эту противную фигуру показывали
в театре, это был один из главных уличных шпионов, помнится, по фамилии Фабр. Он спросил меня...
Жандарм светил нам, мы сошли с лестницы, прошли несколько шагов двором, взошли небольшой дверью
в длинный коридор, освещенный одним фонарем; по обеим сторонам были небольшие двери, одну из них отворил
дежурный офицер; дверь вела
в крошечную кордегардию, за которой была небольшая комнатка, сырая, холодная и с запахом подвала.
Меня привели
в небольшую канцелярию. Писаря, адъютанты, офицеры — все было голубое.
Дежурный офицер,
в каске и полной форме, просил меня подождать и даже предложил закурить трубку, которую я держал
в руках. После этого он принялся писать расписку
в получении арестанта; отдав ее квартальному, он ушел и воротился с другим офицером.
Пока я одевался, случилось следующее смешно-досадное происшествие. Обед мне присылали из дома, слуга отдавал внизу
дежурному унтер-офицеру, тот присылал с солдатом ко мне. Виноградное вино позволялось пропускать от полубутылки до целой
в день. Н. Сазонов, пользуясь этим дозволением, прислал мне бутылку превосходного «Иоганнисберга». Солдат и я, мы ухитрились двумя гвоздями откупорить бутылку; букет поразил издали. Этим вином я хотел наслаждаться дня три-четыре.
Я выпил, он поднял меня и положил на постель; мне было очень дурно, окно было с двойной рамой и без форточки; солдат ходил
в канцелярию просить разрешения выйти на двор;
дежурный офицер велел сказать, что ни полковника, ни адъютанта нет налицо, а что он на свою ответственность взять не может. Пришлось оставаться
в угарной комнате.
Потом комендант разрешил нам иметь чернильницу и гулять по двору. Бумага давалась счетом на том условии, чтоб все листы были целы. Гулять было дозволено раз
в сутки на дворе, окруженном оградой и цепью часовых,
в сопровождении солдата и
дежурного офицера.
В начале зимы его перевезли
в Лефортовский гошпиталь; оказалось, что
в больнице не было ни одной пустой секретной арестантской комнаты; за такой безделицей останавливаться не стоило: нашелся какой-то отгороженный угол без печи, — положили больного
в эту южную веранду и поставили к нему часового. Какова была температура зимой
в каменном чулане, можно понять из того, что часовой ночью до того изнемог от стужи, что пошел
в коридор погреться к печи, прося Сатина не говорить об этом
дежурному.
Ночь матушка провела тревожно. Беспрестанно будила
дежурную горничную, спавшую на полу у дверей ее спальни, посылая ее
в застольную, и наказывала, чтоб Василиса отнюдь не позволяла Федосу курить.
Пожарные
в двух этажах, низеньких и душных, были набиты, как сельди
в бочке, и спали вповалку на нарах, а кругом на веревках сушилось промокшее на пожарах платье и белье. Половина команды —
дежурная — никогда не раздевалась и спала тут же
в одежде и сапогах.
Дежурная комната находилась
в правой стороне нижнего этажа, стена
в стену с гауптвахтой, а с другой ее стороны была квартира полицейского врача. Над участком — квартира пристава, а над караульным домом, гауптвахтой и квартирой врача — казарма пожарной команды, грязная и промозглая.
Аванзал — большая комната с огромным столом посредине, на котором
в известные дни ставились баллотировочные ящики, и каждый входящий
в эти дни член клуба, раньше чем пройти
в следующие комнаты, обязан был положить
в ящики шары, сопровождаемый
дежурным старшиной.
Дежурные сторожа и дворники, устанавливавшие порядок, подходили к каждому подъезжающему извозчику, и тот совал им
в руку заранее приготовленный гривенник.
И когда с каланчи, чуть заметя пожар,
дежурный звонил за веревку
в сигнальный колокол, пожарные выбегали иногда еще
в не просохшем платье.
Много потом наплодилось
в Москве ресторанов и мелких ресторанчиков, вроде «Италии», «Ливорно», «Палермо» и «Татарского»
в Петровских линиях, впоследствии переименованного
в гостиницу «Россия».
В них было очень дешево и очень скверно. Впрочем, исключением был «Петергоф» на Моховой, где Разживин ввел дешевые
дежурные блюда на каждый день, о которых публиковал
в газетах.
Теперь пожарное дело
в Москве доведено до совершенства, люди воспитанны, выдержанны, снабжены всем необходимым. Дисциплина образцовая — и та же былая удаль и смелость, но сознательная, вооруженная технической подготовкой, гимнастикой, наукой… Быстрота выездов на пожар теперь измеряется секундами.
В чистой казарме, во втором этаже,
дежурная часть — одетая и вполне готовая.
В полу казармы широкое отверстие, откуда видны толстые, гладко отполированные столбы.
Московскую пожарную команду создал еще граф Ф.
В. Ростопчин. Прежде это было случайное собрание пожарных инструментов, разбросанных по городу, и отдельных
дежурных обывателей, которые должны были по церковному набату сбегаться на пожар, кто с багром, кто с ведром, куда являлся и брандмайор.
Князь разрешил, и на другой день Шпейер привез лорда, показал,
в сопровождении
дежурного чиновника, весь дом, двор и даже конюшни и лошадей.
И
в центре стола ставился бочонок с пивом, перед ним сидел сам «дядя Володя», а
дежурный по «среде» виночерпий разливал пиво.
Но вот часы
в залах, одни за другими, бьют шесть. Двери
в большую гостиную отворяются, голоса смолкают, и начинается шарканье, звон шпор… Толпы окружают закусочный стол. Пьют «под селедочку», «под парную белужью икорку», «под греночки с мозгами» и т. д. Ровно час пьют и закусывают. Потом из залы-читальни доносится первый удар часов — семь, — и
дежурный звучным баритоном покрывает чоканье рюмок и стук ножей.
Только уже совсем вечером, когда все улеглись и
в лампе притушили огонь, с «
дежурной кровати», где спал Гюгенет, внезапно раздался хохот. Он сидел на кровати и хохотал, держась за живот и чуть не катаясь по постели…
Некоторые из судейской молодежи, кому не помогали родственники, ютились
в подвалах старого замка или же устраивались «вечными
дежурными»
в суде.
— Господа, господа!.. Что вы делаете? — кричит
дежурный, первое ответственное лицо
в классе, но его не слушают. Дождь жвачек сыплется ливнем. Кто-то смочил жвачку
в чернилах. Среди серых звезд являются сине — черные. Они липнут по стенам, на потолке, попадают
в икону…
По вечерам
в опустевших канцеляриях уездного суда горел какой-нибудь сальный огарок, стояла посудинка водки, лежало на сахарной бумаге несколько огурцов, и
дежурные резались до глубокой ночи
в карты…
В инспекторскую вызывают
дежурного, и он уже не возвращается.
На нескольких столах, без постелей, врастяжку храпели «
дежурные»,
в брюках, грязных сорочках и желтых носках.
—
Дежурный! Отведи его
в темный карцер.
Дома писать доктор не решался, чтобы не попасться с поличным, он не смел затворить дверей собственного кабинета на ключ, а сочинял корреспонденции
в дежурной своей больницы.
Из приказов мы узнаем, что один старший надзиратель из рядовых, будучи
дежурным в тюрьме, позволил себе пойти
в женский барак через окно, отогнув предварительно гвозди, с целями романтического свойства, а другой во время своего дежурства
в час ночи допустил рядового, тоже надзирателя,
в одиночное помещение, где содержатся арестованные женщины.
Его высокопревосходительство, Нил Алексеевич, третьего года, перед Святой, прослышали, — когда я еще служил у них
в департаменте, — и нарочно потребовали меня из
дежурной к себе
в кабинет чрез Петра Захарыча и вопросили наедине: «Правда ли, что ты профессор Антихриста?» И не потаил: «Аз есмь, говорю», и изложил, и представил, и страха не смягчил, но еще мысленно, развернув аллегорический свиток, усилил и цифры подвел.
Пушкин сел, написал все контрабандные свои стихи и попросил
дежурного адъютанта отнести их графу
в кабинет. После этого подвига Пушкина отпустили домой и велели ждать дальнейшего приказания.
В коридоре на ночь ставились ночники во всех арках.
Дежурный дядька мерными шагами ходил по коридору.
Разумеется, кроме нас, были и другие участники
в этой вечерней пирушке, но они остались за кулисами по делу, а
в сущности один из них, а именно Тырков,
в котором чересчур подействовал ром, был причиной, по которой
дежурный гувернер заметил какое-то необыкновенное оживление, шумливость, беготню.
Варвара Ивановна вошла
в круглый, строго меблированный зал и сказала свою фамилию
дежурному чиновнику.
Герой мой оделся франтом и, сев
в покойный возок, поехал
в собрание. Устроено оно было
в трактирном заведении города; главная танцевальная зала была довольно большая и холодноватая; музыка стояла
в передней и, когда Вихров приехал, играла галоп. У самых дверей его встретил,
в черном фраке,
в белом жилете и во всех своих крестах и медалях, старик Захаревский. Он нарочно на этот раз взялся быть
дежурным старшиной.