Неточные совпадения
Клим не поверил. Но когда горели дома на окраине
города и Томилин привел Клима смотреть на пожар, мальчик повторил свой вопрос.
В густой толпе зрителей никто не хотел качать воду, полицейские выхватывали из толпы за шиворот людей, бедно одетых, и кулаками гнали их к
машинам.
Передо мной встает какой-нибудь уездный городишко, где на весь
город три дырявые пожарные бочки, полтора багра, ржавая
машина с фонтанирующим рукавом на колесах, вязнущих по ступицу
в невылазной грязи немощеных переулков, а сзади тащится за ним с десяток убогих инвалидов-пожарников.
А пароход быстро подвигался вперед, оставляя за собой пенившийся широкий след. На берегу попадались мужички, которые долго провожали глазами удивительную
машину.
В одном месте из маленькой прибрежной деревушки выскочил весь народ, и мальчишки бежали по берегу, напрасно стараясь обогнать пароход. Чувствовалась уже близость
города.
Петр Васильич остался, а Матюшка пошел к конторе. Он шел медленно, развалистым мужицким шагом, приглядывая новые работы. Семеныч теперь у своей
машины руководствует, а Марья управляется
в конторе бабьим делом одна. Самое подходящее время, если бы еще старый черт не вернулся. Под новеньким навесом у самой конторы стоял новенький тарантас,
в котором ездил Кишкин
в город сдавать золото, рядом новенькие конюшни, новенький амбар — все с иголочки, все как только что облупленное яичко.
Впрочем, странный человек пошел покорно, как заведенная
машина, туда, где над
городом стояло зарево и, точно венец, плавало
в воздухе кольцо электрических огней над зданием газетного дома…
Несколько дней газеты
города Нью-Йорка, благодаря лозищанину Матвею, работали очень бойко.
В его честь типографские
машины сделали сотни тысяч лишних оборотов, сотни репортеров сновали за известиями о нем по всему
городу, а на площадках, перед огромными зданиями газет «World», «Tribune», «Sun», «Herald», толпились лишние сотни газетных мальчишек. На одном из этих зданий Дыма, все еще рыскавший по
городу в надежде встретиться с товарищем, увидел экран, на котором висело объявление...
В эти тёмные обидные ночи рабочий народ ходил по улицам с песнями, с детской радостью
в глазах, — люди впервые ясно видели свою силу и сами изумлялись значению её, они поняли свою власть над жизнью и благодушно ликовали, рассматривая ослепшие дома, неподвижные, мёртвые
машины, растерявшуюся полицию, закрытые пасти магазинов и трактиров, испуганные лица, покорные фигуры тех людей, которые, не умея работать, научились много есть и потому считали себя лучшими людьми
в городе.
Мертво грохочут
в городе типографские
машины и мертвый чеканят текст: о вчерашних по всей России убийствах, о вчерашних пожарах, о вчерашнем горе; и мечется испуганно городская, уже утомленная мысль, тщетно вперяя взоры за пределы светлых городских границ. Там темно. Там кто-то невидимый бродит
в темноте. Там кто-то забытый воет звериным воем от непомерной обиды, и кружится
в темноте, как слепой, и хоронится
в лесах — только
в зареве беспощадных пожаров являя свой искаженный лик. Перекликаются
в испуге...
Прокатилась длинная волна стриженых голов; это ученики двух городских училищ; тяжёлой, серой
машиной продвинулась полурота солдат, её вёл знаменитый
в городе хладнокровный поручик Маврин: он ежедневно купался
в Оке, начиная с половодья и кончая заморозками, и, как было известно, жил на деньги Помяловой, находясь с нею
в незаконной связи.
Но послушайте вы того же мужика, когда он рассказывает о том, как он был
в городе, как заходил
в театр и как по-благородному провел время
в трактире с
машиной…
Только посмотреть на жизнь, ведомую людьми
в нашем мире, посмотреть на Чикаго, Париж, Лондон, все
города, все заводы, железные дороги,
машины, войска, пушки, крепости, храмы, книгопечатни, музеи, 30-этажные дома и т. п., и задать себе вопрос, что надо сделать прежде всего для того, чтобы люди могли жить хорошо? Ответить можно наверное одно: прежде всего перестать делать всё то лишнее, что теперь делают люди. А это лишнее
в нашем европейском мире — это 0,99 всей деятельности людей.
Машина заворчала, плавно сорвалась с места и покатила к шоссе. Там свернула влево от
города и помчалась
в горы.