Неточные совпадения
Кругом, теряясь
в золотом тумане утра, теснились вершины
гор, как бесчисленное
стадо, и Эльбрус на юге вставал белою громадой, замыкая цепь льдистых вершин, между которых уж бродили волокнистые облака, набежавшие с востока.
Гонимы вешними лучами,
С окрестных
гор уже снега
Сбежали мутными ручьями
На потопленные луга.
Улыбкой ясною природа
Сквозь сон встречает утро года;
Синея блещут небеса.
Еще прозрачные леса
Как будто пухом зеленеют.
Пчела за данью полевой
Летит из кельи восковой.
Долины сохнут и пестреют;
Стада шумят, и соловей
Уж пел
в безмолвии ночей.
Они жаловались на кабанов и говорили, что недавно целые
стада их спускались с
гор в долины и начали травить поля.
— Прошлого года
в Покров
сгорели: престольный праздник у них тут; а три года назад другой порядок
горел! А сибирская язва и не переводится у нас.
В иной деревне что ни год, то половину
стада выхватит!
С
горы спускается деревенское
стадо; оно уж близко к деревне, и картина мгновенно оживляется; необыкновенная суета проявляется по всей улице; бабы выбегают из изб с прутьями
в руках, преследуя тощих, малорослых коров; девчонка лет десяти, также с прутиком, бежит вся впопыхах, загоняя теленка и не находя никакой возможности следить за его скачками;
в воздухе раздаются самые разнообразные звуки, от мычанья до визгливого голоса тетки Арины, громко ругающейся на всю деревню.
«Тут же на
горе паслось большое
стадо свиней, и бесы просили Его, чтобы позволил им войти
в них. Он позволил им. Бесы, вышедши из человека, вошли
в свиней; и бросилось
стадо с крутизны
в озеро и потонуло. Пастухи, увидя происшедшее, побежали и рассказали
в городе и
в селениях. И вышли видеть происшедшее и, пришедши к Иисусу, нашли человека, из которого вышли бесы, сидящего у ног Иисусовых, одетого и
в здравом уме, и ужаснулись. Видевшие же рассказали им, как исцелился бесновавшийся».
Жар давно свалил, прохлада от воды умножала прохладу от наступающего вечера, длинная туча пыли шла по дороге и приближалась к деревне, слышалось
в ней блеянье и мычанье
стада, опускалось за крутую
гору потухающее солнце.
Из больших кусков пробки построены
горы, пещеры, Вифлеем и причудливые замки на вершинах
гор; змеею вьется дорога по склонам; на полянах —
стада овец и коз; сверкают водопады из стекла; группы пастухов смотрят
в небо, где пылает золотая звезда, летят ангелы, указывая одною рукой на путеводную звезду, а другой —
в пещеру, где приютились богоматерь, Иосиф и лежит Младенец, подняв руки
в небеса.
— Молодец стал ты!..
В деревне девки за тобой
стадами бегали бы… Н-да… Зажил бы ты там хорошо-о! Я бы деньжонок тебе добыл… Открыть бы тебе лавочку да на богатой и жениться!.. И полетит твоя жизнь, как санки под
гору.
В горах, окованный, у
стадаПроводит пленник каждый день.
Прощальным взором
Объемлет он
в последний раз
Пустой аул с его забором,
Поля, где пленный
стадо пас,
Стремнины, где влачил оковы,
Ручей, где
в полдень отдыхал,
Когда
в горах черкес суровый
Свободы песню запевал.
Надежды нет им возвратиться;
Но сердце поневоле мчится
В родимый край. — Они душой
Тонули
в думе роковой. //....................
Но пыль взвивалась над холмами
От
стад и борзых табунов;
Они усталыми шагами
Идут домой. — Лай верных псов
Не раздавался вкруг аула;
Природа шумная уснула;
Лишь слышен дев издалека
Напев унылый. — Вторят
горы,
И нежен он, как птичек хоры,
Как шум приветный ручейка...
Увы! то пленники младые,
Утратив годы золотые,
В пустыне
гор,
в глуши лесов,
Близ Терека пасут уныло
Черкесов тучные
стада,
Воспоминая то, что было,
И что не будет никогда!
С вершины шихана открывалась широкая горная панорама, уходившая
в сине-фиолетовую даль волнистой линией;
в двух местах
горы скучивались
в горные узлы, от которых беспорядочно разбегались горки по всем направлениям, как заблудившееся
стадо овец.
Точно
стадо свиней ворвалось
в красивый сад и топчет цветы. Уланов противен и страшен: бешено возбужденный, он весь
горит, серое лицо
в красных пятнах, глаза выкатились, тело развратно извивается
в бесстыдных движениях, и невероятно высокий голос его приобрел какую-то силу, режущую сердце яростной тоскою...
Река была
в версте от деревни, извилистая, с чудесными кудрявыми берегами, за нею опять широкий луг,
стадо, длинные вереницы белых гусей, потом, так же как на этой стороне, крутой подъем на
гору, а вверху, на
горе, село с пятиглавою церковью и немного поодаль господский дом.
«Эге, это уже, видно, становится на свете полночь», — подумал он про себя и, зевнув во всю глотку, стал быстро спускаться под
гору, думая опять о своем
стаде. Ему так и виделись его карбованцы, как они, точно живые, ходят по разным рукам,
в разных делах и все пасутся себе, и все плодятся. Он даже засмеялся, представивши, как разные дурни думают, что стараются для себя. А придет срок, и он, хозяин
стада, опять сгонит его
в свой кованый сундук вместе с приплодом.
Гора,
в день
стадом покровенну,
Себя
в тебе, любуясь, зрит;
В твоих водах изображенну
Дуброву ветерок струит,
Волнует жатву золотую.
— У княгини дом как дворец, лошади всех мастей на конюшне…
Стада баранов, овец, а под самым Тифлисом именье… усадьба
в горах, сплошь заросшая виноградниками. Я вам присылать каждую осень виноград стану. Целые корзины буду присылать.
Мы с Юлико и Анной навестили на другой день молодую княгиню
в ее поместье. Настоящим земным раем показался нам уголок, где поселилась Бэлла. Поместье Израила и его отца лежало
в чудесной лесистой долине, между двумя высокими склонами
гор, образующими ущелье. Весь сад около дома был полон душистых и нежных азалий; кругом тянулись пастбища, где без призора паслись
стада овец. Табун лучших горных лошадок гулял тут же.
В заднем левом углу поднимались высокие
горы с белыми главами, среди моха тек с высоты настоящий ручеек,
в зеленых долинах паслись оловянные
стада, впереди слева вертикальный разрез представлял геологические пласты земли.
Запад уже не
горел золотом. Он был покрыт ярко-розовыми, клочковатыми облаками, выглядевшими, как вспаханное поле. По дороге гнали
стадо; среди сплошного блеянья овец слышалось протяжное мычанье коров и хлопанье кнута. Мужики, верхом на устало шагавших лошадях, с запрокинутыми сохами возвращались с пахоты. Сергей Андреевич свернул
в переулок и через обсаженные ивами конопляники вышел
в поле. Он долго шел по дороге, понурившись и хмуро глядя
в землю. На душе у него было тяжело и смутно.
Здесь установлено было множество столов с различными закусками. Бросались
в глаза
горы пирогов, лежащих на столах пирамидальными возвышениями, сидели целые
стада жареных птиц, как живые, а близ них большие фонтаны выметывали из себя
в огромные чаны красное и белое вино.
Уже бледнеет день, скрываясь за
горою;
Шумящие
стада толпятся над рекой;
Усталый селянин медлительной стопою
Идет, задумавшись,
в шалаш спокойный свой.