Неточные совпадения
Пытка,
в старину, так была укоренена
в обычаях
судопроизводства, что благодетельный указ, [Имеется
в виду указ Александра I об отмене пыток, на практике не выполнявшийся.] уничтоживший оную, долго оставался безо всякого действия.
Он учился всем существующим и давно не существующим правам, прошел курс и практического
судопроизводства, а когда, по случаю какой-то покражи
в доме, понадобилось написать бумагу
в полицию, он взял лист бумаги, перо, думал, думал, да и послал за писарем.
«188* года апреля 28 дня, по указу Его Императорского Величества, Окружный Суд, по уголовному отделению,
в силу решения г-д присяжных заседателей, на основании 3 пункта статьи 771, 3 пункта статьи 776 и статьи 777 Устава уголовного
судопроизводства, определил: крестьянина Симона Картинкина, 33 лет, и мещанку Екатерину Маслову, 27 лет, лишив всех прав состояния, сослать
в каторжные работы: Картинкина на 8 лет, а Маслову на 4 года, с последствиями для обоих по 28 статье Уложения.
По изложенным основаниям имею честь ходатайствовать и т. д. и т. д. об отмене согласно 909, 910, 2 пункта 912 и 928 статей Устава уголовного
судопроизводства и т. д., и т. д. и о передаче дела сего
в другое отделение того же суда для нового рассмотрения».
Маслова обвинялась
в умышленном отравлении Смелькова с исключительно корыстною целью, каковая являлась единственным мотивом убийства, присяжные же
в ответе своем отвергли цель ограбления и участие Масловой
в похищении ценностей, из чего очевидно было, что они имели
в виду отвергнуть и умысел подсудимой на убийство и лишь по недоразумению, вызванному неполнотою заключительного слова председателя, не выразили этого надлежащим образом
в своем ответе, а потому такой ответ присяжных безусловно требовал применения 816 и 808 статей Устава уголовного
судопроизводства, т. е. разъяснения присяжным со стороны председателя сделанной ими ошибки и возвращения к новому совещанию и новому ответу на вопрос о виновности подсудимой», — прочел Фанарин.
«В-третьих,
в заключительном слове своем председатель, вопреки категорического требования 1 пункта 801 статьи Устава уголовного
судопроизводства, не разъяснил присяжным заседателям, из каких юридических элементов слагается понятие о виновности и не сказал им, что они имеют право, признав доказанным факт дачи Масловою яду Смелькову, не вменить ей это деяние
в вину за отсутствием у нее умысла на убийство и таким образом признать ее виновною не
в уголовном преступлении, а лишь
в проступке — неосторожности, последствием коей, неожиданным для Масловой, была смерть купца», Это вот главное.
Это вопиющее дело началось еще при старом
судопроизводстве, проходило через десятки административных инстанций и кончилось как раз
в тот момент, когда Сашка лежал на столе.
Таков беспорядок, зверство, своеволие и разврат русского суда и русской полиции, что простой человек, попавшийся под суд, боится не наказания по суду, а
судопроизводства. Он ждет с нетерпением, когда его пошлют
в Сибирь — его мученичество оканчивается с началом наказания. Теперь вспомним, что три четверти людей, хватаемых полициею по подозрению, судом освобождаются и что они прошли через те же истязания, как и виновные.
Не зная законов и русского
судопроизводства, он попал
в сенат, сделался членом опекунского совета, начальником Марьинской больницы, начальником Александрийского института и все исполнял с рвением, которое вряд было ли нужно, с строптивостью, которая вредила, с честностью, которую никто не замечал.
Ябедник, обладавший острым пером, знанием законов и
судопроизводства, внушал среднему обывателю суеверный ужас. Это был злой волшебник, знающий магическое «слово», которое отдает
в его руки чужую судьбу. Усадьба Антона Банькевича представляла нечто вроде заколдованного круга.
Когда
в Голом Мысу был убит поселенец, то было заподозрено и взято под стражу четыре человека, [По «Уставу о ссыльных», для взятия ссыльного под стражу начальство не стесняется правилами, изложенными
в законах
судопроизводства; ссыльный может быть задержан во всяком случае, коль скоро есть на него подозрение (ст. 484).] их посадили
в темные, холодные карцеры.
Долго он ходил из острога
в острог, пока был не вырешен окончательно еще по старому
судопроизводству: оставить
в подозрении — и только.
— Во Франции так называемые les tribunaux ordinaires [обыкновенные суды (франц.).] были весьма независимы: король не мог ни сменять, ни награждать, ни перемещать даже судей; но зато явился особенный суд, le tribunal exceptionnel [суд для рассмотрения дел, изъятых из общего
судопроизводства (франц.).],
в который мало-помалу перенесли все казенные и общественные дела, а затем стали переносить и дела частных лиц.
Стоит только припомнить сказки о «почве» со всею свитою условных форм общежития, союзов и проч., чтобы понять, что вся наша бедная жизнь замкнута тут,
в бесчисленных и перепутанных разветвлениях принципа обуздания, из которых мы тщетно усиливаемся выбраться то с помощью устного и гласного
судопроизводства, то с помощью переложения земских повинностей из натуральных
в денежные…
Если даже мужчина способен упереться лбом
в уставы
судопроизводства и не идти никуда дальше, то женщина упрется
в них тем с большим упоением, что для нее это дело внове.
„
В нынешнее время, — сказал он, — во всех образованных государствах
судопроизводство устроено на манер известных pieces a tiroir [пьес с нарочито запутанной интригой (франц.)] (помню я эти пьесы, мой друг; еще будучи
в институте,
в «La fille de Dominique» [«Дочь Доминика» (франц.)] игрывала).
А судебная ошибка при теперешнем
судопроизводстве очень возможна, и ничего
в ней нет мудреного.
Что сказалось
в полицейских и административных преобразованиях,
в заботах о правосудии,
в предположении гласного
судопроизводства,
в уменьшении строгостей к раскольникам,
в самом уничтожении откупов?..
Самые судьи собирались только по субботам единственно для того, чтобы закончить дела, начавшиеся еще
в «эпоху независимости», и затем, условившись, куда идти вечером
в баню, и явив миру пример
судопроизводства гласного и невредного, расходились по домам.
Из похищенного миллиона у него осталось всего-навсе двести пятьдесят тысяч, а он
в течение двадцати пяти лет, несмотря на всю быстроту
судопроизводства, едва-едва успел дотянуть до половины буквы
В. Сто двадцать пять городов, местечек, посадов и крепостей были свидетелями торжества его добродетели, но сколько еще тысяч городов предстоит впереди — это невозможно даже приблизительно определить.
Словом сказать, все одушевились и совершенно позабыли, что час тому назад… Но едва било двенадцать (впоследствии оказалось, что Hotel du Nord
в этот час запирается), как на кандальников вновь надели кандалы и увезли. С нас же, прочих подсудимых, взыскали издержки
судопроизводства (по пятнадцати рублей с человека) и, завязав нам глаза, развезли по домам.
Монархиня исчисляет все необходимые осторожности
в судопроизводстве; определяя случаи,
в которых многие согласные вероятности рождают уверение, отвергает все сомнительные доказательства; ставит неясное преступление еще наряду с невинностию; щадить судимого до последней возможности оправдания, избавляя его от всех ужасов, предшествующих наказанию, и страшным вратам темниц дозволяет отверзаться единственно для обличенных (116–191).
Первый вопрос, впрочем,
в прошедшем году потерял уже свою самостоятельность (
в этом действительно можно видеть прогресс литературы) и примкнул к вопросу о гласности, которая рассматривалась у нас преимущественно
в применении к
судопроизводству.
К таким странностям хотели мы отнести, например, и мысль о том, что главная причина расстройства помещичьих имений наших заключается
в отсутствии майората («Земледельческая газета»); и уверение, будто главный недостаток романа «Тысяча душ» заключается
в том, что герой романа воспитывался
в Московском, а не
в другом университете («Русский вестник»); и опасения, что
в скором времени, когда нравы наши исправятся, сатире нечего будет обличать («Библиотека для чтения»); и статейку о
судопроизводстве, уверявшую, что такое-то воззрение неправильно, потому что
в «Своде законов» его не находится («Библиотека для чтения»), и пр. и пр.
Судоустройство и
судопроизводство, администрация и законодательство также находились у нас до Петра вовсе не
в таком блистательном состоянии, как некоторые хотят уверить.
И, как только кончилась война, мы и принялись за дело: тысячи народа хлынули за границу, внешняя торговля усилилась с понижением тарифа, иностранцы явились к нам строить железные дороги, от нас поехали молодые люди
в иностранные университеты,
в литературе явились целые периодические издания, посвященные переводам замечательнейших иностранных произведений,
в университетах предполагаются курсы общей литературы, английского и французского
судопроизводства и пр.
Две недели жила ночлежка ожиданием новых событий, и за всё это время Петунников ни разу не являлся на постройку. Дознано было, что его нет
в городе и что копия прошения еще не вручена ему. Кувалда громил практику гражданского
судопроизводства. Едва ли когда-нибудь и кто-либо ждал этого купца с таким напряженным нетерпением, с которым ожидали его босяки.
Тихие суды с шестьдесят первого года, то есть именно с тех пор, как
в жизнь стала вторгаться гласность! Я не утерпел и попытался разрушить Яшкину фантасмагорию, для чего стал излагать основания нового гласного
судопроизводства. Яков слушал довольно внимательно.
Чтобы иметь понятие о неторопливости сибирских судов, достаточно рассказать интересный анекдотический факт, имевший место вскоре по введению
в Сибири обновленного
судопроизводства.
В этом году я кончил курс
в университете, и, отчасти благодаря моим лекциям по уголовному праву и
судопроизводству, А. П. стал собираться на Сахалин. Он готовился к этой поездке осень, зиму и часть весны и 20 апреля 1890 года отправился на Дальний Восток. Мы остались сиротами, одни.
Обновленное, хотя и не новое, как
в остальной России,
судопроизводство внесло некоторый свет
в мрак дореформенных порядков, царивших
в этой «стране золота» почти вплоть до последнего времени; осуществлявшийся уже проект сибирской железной дороги должен был связать это классическое «золотое дно» с центральной Россией, и страна, при одном имени которой казначеи и кассиры последней формации ощущали трепет сердец, должна была перестать быть страной изгнания, а, напротив, своими природными богатствами наводнить центральную Россию.
Это сейчас же ставится
в вину порядкам нового
судопроизводства и еще чаще
в вину тем людям, которые нынче производят следствия, и тем, которые совершают суд по законам императора Александра II.
Подьячие, понимая толк
в формах
судопроизводства, видят, что черт возьми — дело-то ведь
в самом деле плохо, и не только нет никакого преферанса на их стороне, а даже, пожалуй, как пить дадут — всю вину на них взвалят.
Тогда и враги реформ
в этом вопросе и враги всего вообще нового
судопроизводства в состоянии будут сравнить то, за что они стоят, с тем, что они гонят, — и, может быть, совесть и здравый смысл и им вложат что-нибудь другое
в сердце.
Все это злоухищренное кляузничество и крючкотворство, по которому тоскливо воздыхают пустомысленные невегласы нашей попятной дружины, было
в духе того времени и характеризовало наше отвратительное
судопроизводство до лучших дней Александра II.
В то время, когда на юбилее московского актера упроченное тостом явилось общественное мнение, начавшее карать всех преступников; когда грозные комиссии из Петербурга поскакали на юг ловить, обличать и казнить комиссариатских злодеев; когда во всех городах задавали с речами обеды севастопольским героям и им же, с оторванными руками и ногами, подавали трынки, встречая их на мостах и дорогах;
в то время, когда ораторские таланты так быстро развились
в народе, что один целовальник везде и при всяком случае писал и печатал и наизусть сказывал на обедах речи, столь сильные, что блюстители порядка должны были вообще принять укротительные меры против красноречия целовальника; когда
в самом аглицком клубе отвели особую комнату для обсуждения общественных дел; когда появились журналы под самыми разнообразными знаменами, — журналы, развивающие европейские начала на европейской почве, но с русским миросозерцанием, и журналы, исключительно на русской почве, развивающие русские начала, однако с европейским миросозерцанием; когда появилось вдруг столько журналов, что, казалось, все названия были исчерпаны: и «Вестник», и «Слово», и «Беседа», и «Наблюдатель», и «Звезда», и «Орел» и много других, и, несмотря на то, все являлись еще новые и новые названия;
в то время, когда появились плеяды писателей, мыслителей, доказывавших, что наука бывает народна и не бывает народна и бывает ненародная и т. д., и плеяды писателей, художников, описывающих рощу и восход солнца, и грозу, и любовь русской девицы, и лень одного чиновника, и дурное поведение многих чиновников;
в то время, когда со всех сторон появились вопросы (как называли
в пятьдесят шестом году все те стечения обстоятельств,
в которых никто не мог добиться толку), явились вопросы кадетских корпусов, университетов, цензуры, изустного
судопроизводства, финансовый, банковый, полицейский, эманципационный и много других; все старались отыскивать еще новые вопросы, все пытались разрешать их; писали, читали, говорили проекты, все хотели исправить, уничтожить, переменить, и все россияне, как один человек, находились
в неописанном восторге.