А посредине круга, на камнях мостовой, вертелась и дробно топталась на месте толстая женщина лет сорока пяти, но еще красивая, с красными мясистыми губами, с влажными, пьяными, точно обмасленными глазами, весело сиявшими под
высокими дугами черных правильных малорусских бровей.
Василий Андреич пошел со стариком в избу, а Никита въехал в отворенные Петрушкой ворота и, по указанию его, вдвинул лошадь под навес сарая. Сарай был поднавоженный, и
высокая дуга зацепила за перемет. Уж усевшиеся на перемете куры с петухом что-то недовольно заквахтали и поцапались лапками по перемету. Встревоженные овцы, топая копытами по мерзлому навозу, шарахнулись в сторону. Собака, отчаянно взвизгивая, с испугом и злостью по-щенячьи заливалась-лаяла на чужого.
Неточные совпадения
Входя в село, расположенное
дугою по изгибу
высокого и крутого берега реки, он додумался...
Валдайские колокольчики вздрагивали и замирали под
высокой расписной
дугой.
Муж ее неутомимо трудился и все еще трудится. Но что было главною целью его трудов? Трудился ли он для общей человеческой цели, исполняя заданный ему судьбою урок, или только для мелочных причин, чтобы приобресть между людьми чиновное и денежное значение, для того ли, наконец, чтобы его не гнули в
дугу нужда, обстоятельства? Бог его знает. О
высоких целях он разговаривать не любил, называя это бредом, а говорил сухо и просто, что надо дело делать.
И лошади, равномерно покачивающие под глянцевитыми
дугами мокрыми головами, и покрытые рогожками извозчики, шлепавшие в огромных сапогах подле возов, и дома улицы, казавшиеся в тумане очень
высокими, все было мне особенно мило и значительно.
— Да так уж, сейчас видно! — отвечал не без самодовольства Елпидифор Мартыныч. — Коли ты
выше его, так падам до ног он к тебе, а коли он
выше тебя, боже ты мой, как нос дерет! Знай он, что я генерал и что у меня есть звезда (у Елпидифора Мартыныча, в самом деле, была уж звезда, которую ему выхлопотала его новая начальница, весьма его полюбившая), — так он в
дугу бы передо мной согнулся, — словом, поляк!..
Вслед за часами ноги Давыда вскидываются вверх — и сам он весь, головою вниз, руки вперед, с разлетевшимися фалдами куртки, описывает в воздухе крутую
дугу — в жаркий день так вспугнутые лягушки прыгают с
высокого берега в воду пруда — и мгновенно исчезает за перилами моста… а там — бух! и тяжкий всплеск внизу…
Кухаркин муж пошел в железом крытый на
высоком фундаменте дом и скоро вернулся с известием, что велено впрягать махонькие. Никита в это время уже надел хомут, подвязал седелку, обитую гвоздиками, и, в одной руке неся легкую крашеную
дугу, а вдругой ведя лошадь, подходил к двум стоявшим под сараем саням.
— Pardon, — я слышу тихий оклик справа и, скользнув взглядом по
высокой фигуре девушки, одетой в скромное коричневое платье, замираю от неожиданности. Предо мною бледное до прозрачности, маленькое личико, с сине-зелеными, неестественно ярко горящими глазами под ровными
дугами черных бровей. Непокорные черные волосы оттеняют копной это бледное лицо, милое, знакомое лицо…
— Скоро, очень скоро опять золотой венец!.. твоя суженая девица… рост
высокий, черный глаз из ума выводит… бровь
дугой… бела как кипень…
Изящный овал лица, белизна кожи и яркий румянец, горевший на полных щеках, в соединении с нежными, правильными, как бы выточенными чертами лица, густыми
дугами соболиных бровей и светлым взглядом темно-карих глаз, полузакрытых густыми ресницами,
высокой, статной фигурой, мягкостью очертаний открытой шеи, стана и полных, белоснежных рук, видневшихся до локтя из-под широкого рукава сарафана, ни единым штрихом не нарушали гармонию в этом положительном идеале русской красоты, выдающеюся представительницей которого и была княжна Евпраксия Прозоровская.
Из него приподнялась женщина, одетая в одну белую рубашку с
высоким воротом и длинными рукавами. Черные как смоль волосы, заплетенные в густую косу, спускались через левое плечо на
высокую грудь, колыхавшуюся под холстиной, казалось, от прерывистого дыхания. Лицо ее, с правильными, красивыми чертами, было снежной белизны, и на нем рельефно выдавались черные
дугой брови, длинные ресницы, раздувающиеся ноздри и губы, — красные, кровавые губы. Глаза были закрыты.