Неточные совпадения
— Цена
дорога, Платону не выручить, Константин Дмитрич, — отвечал мужик,
выбирая колосья из потной пазухи.
Разумихин
выбрал город на железной
дороге и в близком расстоянии от Петербурга, чтоб иметь возможность регулярно следить за всеми обстоятельствами процесса и в то же время как можно чаще видеться с Авдотьей Романовной.
В лесу, на холме, он
выбрал место, откуда хорошо видны были все дачи, берег реки, мельница,
дорога в небольшое село Никоново, расположенное недалеко от Варавкиных дач, сел на песок под березами и развернул книжку Брюнетьера «Символисты и декаденты». Но читать мешало солнце, а еще более — необходимость видеть, что творится там, внизу.
Выбрав удобную минуту, Клим ушел, почти озлобленный против Спивак, а ночью долго думал о человеке, который стремится найти свой собственный путь, и о людях, которые всячески стараются взнуздать его, направить на
дорогу, истоптанную ими, стереть его своеобразное лицо.
— Понимаю, Надя, все понимаю, голубчик. Да бывают такие положения, когда не из чего
выбирать. А у меня с Ляховским еще старые счеты есть кое-какие. Когда он приехал на Урал, гол как сокол, кто ему дал возможность выбиться на
дорогу? Я не хочу приписывать все себе, но я ему помог в самую трудную минуту.
От описанного села Казакевичево [Село Казакевичево основано в 1872 году.] по долине реки Лефу есть 2
дороги. Одна из них, кружная, идет на село Ивановское, другая, малохоженая и местами болотистая, идет по левому берегу реки. Мы
выбрали последнюю. Чем дальше, тем долина все более и более принимала характер луговой.
Осенью в пасмурный день всегда смеркается рано. Часов в пять начал накрапывать дождь. Мы прибавили шагу. Скоро
дорога разделилась надвое. Одна шла за реку, другая как будто бы направлялась в горы. Мы
выбрали последнюю. Потом стали попадаться другие
дороги, пересекающие нашу в разных направлениях. Когда мы подходили к деревне, было уже совсем темно.
Помещение
дорогое, расходы огромные, но число членов росло не по дням, а по часам. Для поступления в действительные члены явился новый термин: «общественный деятель». Это было очень почтенно и модно и даже иногда заменяло все. В баллотировочной таблице стояло: «…такой-то, общественный деятель», — и выборы обеспечены. В члены-соревнователи
выбирали совсем просто, без всякого стажа.
— Михей Зотыч, вот мои невесты: любую
выбирай, — брякнул хозяин без обиняков. — Нет, врешь, Харитину не отдам! Самому
дороже стоит!
Обыкновенным образом стрелять журавлей очень трудно и мало убьешь их, а надобно употреблять для этого особенные приемы и хитрости, то есть подкрадываться к ним из-за кустов, скирдов хлеба, стогов сена и проч. и проч. также, узнав предварительно, куда летают журавли кормиться, где проводят полдень, где ночуют и чрез какие места пролетают на ночевку, приготовить заблаговременно скрытное место и ожидать в нем журавлей на перелете, на корму или на ночевке; ночевку журавли
выбирают на местах открытых, даже иногда близ проезжей
дороги; обыкновенно все спят стоя, заложив голову под крылья, вытянувшись в один или два ряда и выставив по краям одного или двух сторожей, которые только дремлют, не закладывая голов под крылья, дремлют чутко, и как скоро заметят опасность, то зычным, тревожным криком разбудят товарищей, и все улетят.
Только здесь я узнал, что обычно все люди ходят с Тумнина на Хунгари по реке Мули. Это наиболее легкая и прямая
дорога; по реке же Акур никто не ходит, потому что верховья ее совпадают с истоками Хунгари. Хотя это была кружная
дорога и она в значительной степени удлиняла мой путь, но все же я
выбрал именно ее, как новый и оригинальный маршрут, тогда как по Мули проходила
дорога, избитая многими путешественниками и хорошо описанная Д. Л. Ивановым.
То есть заплачу за тебя; я уверен, что он прибавил это нарочно. Я позволил везти себя, но в ресторане решился платить за себя сам. Мы приехали. Князь взял особую комнату и со вкусом и знанием дела
выбрал два-три блюда. Блюда были
дорогие, равно как и бутылка тонкого столового вина, которую он велел принести. Все это было не по моему карману. Я посмотрел на карту и велел принести себе полрябчика и рюмку лафиту. Князь взбунтовался.
Чего доброго, не надоумил ли его господь и не ходил ли он в самом деле к Наташе, да одумался
дорогой, или что-нибудь не удалось, сорвалось в его намерении, — как и должно было случиться, — и вот он воротился домой, рассерженный и уничтоженный, стыдясь своих недавних желаний и чувств, ища, на ком сорвать сердце за свою же слабость,и
выбирая именно тех, кого наиболее подозревал в таких же желаниях и чувствах.
Он
выбрал самую верную
дорогу, чтоб выйти из положения, которое считал затруднительным.
Всякий являлся на арену купли, с головы до ног вооруженный темными подозрениями, и потому не шел прямою
дорогой к делу, но
выбирал окольные пути.
Чтобы выполнить предписание доктора, я нарочно
выбрал путь не по гипотенузе, а по двум катетам. И вот уже второй катет: круговая
дорога у подножия Зеленой Стены. Из необозримого зеленого океана за Стеной катился на меня дикий вал из корней, цветов, сучьев, листьев — встал на дыбы — сейчас захлестнет меня, и из человека — тончайшего и тончайшего из механизмов — я превращусь…
— Вам надобно
выбрать жену не с богатством, — принялась она рассуждать, — которого вы никогда не искали, а теперь и подавно, когда сами вступили на такую прекрасную
дорогу, — вам нужна жена, которая бы вас любила!
— Нет, ребятушки, — сказал Перстень, — меня не просите. Коли вы и не пойдете с князем, все ж нам
дорога не одна. Довольно я погулял здесь, пора на родину. Да мы же и повздорили немного, а порванную веревку как ни вяжи, все узел будет. Идите с князем, ребятушки, или
выберите себе другого атамана, а лучше послушайтесь моего совета, идите с князем; не верится мне после нашего дела, чтобы царь и его и вас не простил!
Всякий человек в своей жизни находится по отношению к истине в положении путника, идущего в темноте при свете впереди двигающегося фонаря: он не видит того, что еще не освещено фонарем, не видит и того, что он прошел и что закрылось уже темнотою, и не властен изменить своего отношения ни к тому, ни к другому; но он видит, на каком бы месте пути он ни стоял, то, что освещено фонарем, и всегда властен
выбрать ту или другую сторону
дороги, по которой движется.
Прежде была одна
дорога, а теперь стало две, и нельзя идти, как шел прежде, а неизбежно
выбрать одну из двух.
Рассказал мне Николин, как в самом начале
выбирали пластунов-охотников: выстроили отряд и вызвали желающих умирать, таких, кому жизнь не
дорога, всех готовых идти на верную смерть, да еще предупредили, что ни один охотник-пластун родины своей не увидит. Много их перебили за войну, а все-таки охотники находились. Зато житье у них привольное, одеты кто в чем, ни перед каким начальством шапки зря не ломают и крестов им за отличие больше дают.
— Да, если из двух
дорог я
выбрал одну и шел по ней всю жизнь мою, то могу ли перед смертью возвратиться опять на перепутье?
В селе, за четыре версты,
У церкви, где ветер шатает
Подбитые бурей кресты,
Местечко старик
выбирает;
Устал он, работа трудна,
Тут тоже сноровка нужна —
Чтоб крест было видно с
дороги,
Чтоб солнце играло кругом.
В снегу до колен его ноги,
В руках его заступ и лом...
Итак… начинается… Великий исход молодых сил из привилегированных классов навстречу народу, навстречу новой истории… И целый рой впечатлений и мыслей поднялся в моей голове над этим эпизодом, как рой золотых пчел в солнечном освещении… Когда, вернувшись, я рассказал о своей встрече ближайшим товарищам, это вызвало живые разговоры. Итак, N уже
выбрал свою
дорогу. Готов ли он? Готовы ли мы или не готовы? Что именно мы понесем народу?..
Петр Евстигнеевич Янсутский в день именин своих, часов еще в десять утра, приехал в один из очень
дорогих отелей и объявил там, что он человекам восьми желает дать обед; потом, заказав самый обед,
выбрал для него лучшее отделение отеля и распорядился, чтобы тут сейчас же начали накрывать на стол.
Настя растерялась. Какую
дорогу ни
выбирать, было все равно.
Это был не очень большой доход, но совершенно избавлявший меня от забот о куске хлеба и позволивший мне
выбрать себе
дорогу.
Куницы не купили, потому что была, точно,
дорога; а вместо ее
выбрали кошку, лучшую, какая только нашлась в лавке, кошку, которую издали можно было всегда принять за куницу.
Нарочно со злобы
выбрал самого
дорогого.
Пошли мы дальше.
Дорогой поговорили меж собой и все так порешили, чтобы за Бураном смотреть. Меня ребята
выбрали вожатым; мне, значит, привалами распоряжаться, порядки давать; ну а Бурану все же впереди идти, потому что он с дороги-то не сбивается. Ноги у бродяги привычные: весь изомрет, а ноги-то все живы, — идет себе, с ноги на ногу переваливается. Так ведь до самой смерти все старик шел.
— Напрасно дал ты такой крюк, — продолжал Явтух, — гораздо лучше
выбрать ту
дорогу, по какой шел я: прямо мимо конюшни. Да притом и сюртука жаль. А сукно хорошее. Почем платил за аршин? Однако ж погуляли довольно, пора домой.
И такое у ней было серьезное личико, такое — что уж тогда бы я мог прочесть! А я-то обижался: «Неужели, думаю, она между мной и купцом
выбирает?» О, тогда я еще не понимал! Я ничего, ничего еще тогда не понимал! До сегодня не понимал! Помню, Лукерья выбежала за мною вслед, когда я уже уходил, остановила на
дороге и сказала впопыхах: «Бог вам заплатит, сударь, что нашу барышню милую берете, только вы ей это не говорите, она гордая».
— Ты ничего… — бормотал он. — Потерпи годика два. И школу можно, и
дороги можно, а только не сразу… Хочешь, скажем к примеру, посеять на этом бугре хлеб, так сначала выкорчуй,
выбери камни все, да потом вспаши, ходи да ходи… И с народом, значит, так… ходи да ходи, пока не осилишь.
Если бы они задали себе этот вопрос, то увидели бы, что [причина не в толпе идущих, а в препятствии, стоящем на
дороге: что] прямую
дорогу всякий бы охотнее
выбрал, если б не встретилось на ней особенных неудобств, и что вовсе не толпа виновата в том, если прямой путь стремительных юношей затрудняется.
Заяц перескочил через
дорогу, подошел к своей старой норе,
выбрал местечко повыше, раскопал снег, лег задом в новую нору, уложил на спине уши и заснул с открытыми глазами.
В ушах еще звучал голос Андро, мной еще владели
дорогие воспоминания и впечатления, ожившие в беседе со старым другом… Нет, право же, мадемуазель «жаба» не могла бы
выбрать более неудачного момента для очередной стычки со мной!
Сталося no-сказанному, как no-писанному: привезен был из далекого села высокий, как свая, белый, с бородой в прозелень столетний мужик Сухой Мартын, и повели его старики по
дорогам место
выбирать, где живой огонь тереть.
— Добровольцы по всем
дорогам уходят в Феодосию, а оттуда в Керчь. В городе полная анархия. Офицеры все забирают в магазинах, не платя, солдаты врываются в квартиры и грабят. Говорят, собираются устроить резню в тюрьмах. Рабочие уже
выбрали тайный революционный комитет, чтобы взять власть в свои руки.
Виллу Тургенева я довольно легко нашел на той Fremers-bergstrasse, которая с тех годов вся обстроилась. Тогда это казалось еще"урочищем", довольно отдаленным от центра. Место для виллы Тургенев
выбрал в ближайшем соседстве с семейством Виардо, между двумя подъемами в гору, фасадом на Fremersbergstrasse, а сзади сад спускается к той
дороге, что ведет к швейцарской ферме, где и тогда уже был"Molkenkur"(лечение молочной сывороткой) с рестораном в лесу.
Я ответил, что
выбрал себе
дорогу писателя и уже выступил на это поприще около года назад.
Парголово: я бы пожалуй не прочь. Чем дальше от Петербурга, тем лучше. Но нужен же доктор. А Зильберглянц не может ездить каждый раз чуть не за двадцать пять верст. Надо
выбрать такое место, куда бы он мог ездить на пароходе или по железной
дороге.
Она
выбрала Кузьму, потому что он, по ее мнению, был лучший из тех, в рядах которых ей приходилось
выбирать, хотя мечты ее были иные, но благоразумие говорило ей, что они недостижимы. Она привязалась, привыкла к Кузьме, он был для нее необходим, даже
дорог, но она не любила его в смысле того чувства, которое охватывает женщину и под чарами которого она считает своего избранника лучше всех людей и в самом подчинении ему находит более наслаждения, нежели во власти над ним.
— Напротив, я из любви к тебе хотел спасти себя от бесчестия, от позора, мне оставалось два выбора: или добыть деньги, или покончить с собою, я
выбрал последнее, так как ты одна меня привязываешь к жизни, я думал, что ты любишь меня, что я
дорог тебе.
Каждый день она в особом артистическом настроении. Ее уже согревает и тешит чувство веры в себя, сознание того, что она
выбрала свою настоящую
дорогу, что она — будущая артистка, что ею довольны, что ее уже отличают.
При этом случае он посылал Ранееву несколько
дорогих групп Vieux Saxe, доставшихся ему по наследству, с просьбою оставить себе те, которые ему более понравятся, а остальные распределить своим, чья память ему, отсутствующему, так
дорога. Расстановка этих групп и выбор их рассеяли на время хандру старика. Он
выбрал себе хорошенькую жницу. На плече ее был серп, за спиной в тростниковой корзине пригожий, улыбающийся ребенок, протягивающий ручонку к цветку на голове его матери.
— Понимаю, велика Федора, да дура; мал золотник, да
дорог; а я по глазам твоим вижу, Боринька, кого ты
выберешь: меня!
Ермак пеший стал спускаться в овраг по опушке леса. Он зорко смотрел в чащу и наконец на самом дне оврага
выбрал густой кустарник и юркнул в него. Здесь он лег на шелковую траву. Незамечаемый со стороны
дороги, он видел ее как на ладони.
Они
выбрали день и решили, что Иван встретит Бориса Ивановича вечером, на почтовом тракте, при повороте на проселочную
дорогу, ведущую на заимку Толстых, и что оттуда, во избежание подозрений, они пройдут пешком, через тайгу в поселок. Сабиров должен был захватить с собой потайной фонарь, лопату и веревку с крючком, которым стаскиваются бревна.
— Ты мне
дорог, особенно потому, что ты один живой человек среди всего нашего света. Тебе хорошо.
Выбери, что́ хочешь; это всё равно. Ты везде будешь хорош, но одно: перестань ты ездить к этим Курагиным, вести эту жизнь. Так это не идет тебе: все эти кутежи, и гусарство, и всё…
По
дороге он налетел на куст; добрая лошадь перенесла его через него, и, едва справясь на седле, Николай увидал, что он через несколько мгновений догонит того неприятеля, которого он
выбрал своею целью.