Неточные совпадения
Человек приходит к собственному жилищу,
видит, что оно
насквозь засветилось, что из
всех пазов выпалзывают тоненькие огненные змейки, и начинает сознавать, что вот это и есть тот самый конец
всего, о котором ему когда-то смутно грезилось и ожидание которого, незаметно для него самого, проходит через
всю его жизнь.
Как я ее
всю вижу насквозь!
Когда ее взгляд встретился теперь с его голубыми, добрыми глазами, пристально смотревшими на нее, ей казалось, что он
насквозь видит ее и понимает
всё то нехорошее, что в ней делается.
Замечательно было для Левина то, что они
все для него нынче были видны
насквозь, и по маленьким, прежде незаметным признакам он узнавал душу каждого и ясно
видел, что они
все были добрые.
Уже он
видел себя действующим и правящим именно так, как поучал Костанжогло, — расторопно, осмотрительно, ничего не заводя нового, не узнавши
насквозь всего старого,
все высмотревши собственными глазами,
всех мужиков узнавши,
все излишества от себя оттолкнувши, отдавши себя только труду да хозяйству.
— Ее Бердников знает. Он — циник, враль, презирает людей, как медные деньги, но
всех и каждого
насквозь видит. Он — невысокого… впрочем, пожалуй, именно высокого мнения о вашей патронессе. ‹Зовет ее — темная дама.› У него с ней, видимо, какие-то большие счеты, она, должно быть, с него кусок кожи срезала… На мой взгляд она — выдуманная особа…
— Лютов — замечательный! Он — точно Аким Александрович Никитин, — знаешь, директор цирка? — который
насквозь видит всех артистов, зверей и людей.
Он говорит о книгах, пароходах, лесах и пожарах, о глупом губернаторе и душе народа, о революционерах, которые горько ошиблись, об удивительном человеке Глебе Успенском, который «
все видит насквозь».
А она, кажется,
всю жизнь, как по пальцам, знает: ни купцы, ни дворня ее не обманут, в городе всякого
насквозь видит, и в жизни своей, и вверенных ее попечению девочек, и крестьян, и в кругу знакомых — никаких ошибок не делает, знает, как где ступить, что сказать, как и своим и чужим добром распорядиться! Словом, как по нотам играет!
— Мудрено что-то, — вздыхала Марья Степановна. — Не пойму я этого Сережу… Нету в нем чего-то, характеру недостает: собирается-собирается куда-нибудь, а глядишь — попал в другое место. Теперь вот тоже относительно Нади: как будто она ему нравится и как будто он ее даже боится… Легкое ли место — такому мужчине какой-нибудь девчонки бояться! И она тоже мудрит над ним… Я уж
вижу ее
насквозь:
вся в родимого батюшку пошла, слова спросту не молвит.
Насквозь всех вас
вижу: променяете на первую танцовщицу.
— Опять поймали лисицу! — проговорил наконец Митя, — прищемили мерзавку за хвост, хе-хе! Я
вижу вас
насквозь, прокурор! Вы ведь так и думали, что я сейчас вскочу, уцеплюсь за то, что вы мне подсказываете, и закричу во
все горло: «Ай, это Смердяков, вот убийца!» Признайтесь, что вы это думали, признайтесь, тогда буду продолжать.
— Я жених, формальный и благословенный, произошло
все в Москве, по моем приезде, с парадом, с образами, и в лучшем виде. Генеральша благословила и — веришь ли, поздравила даже Катю: ты выбрала, говорит, хорошо, я
вижу его
насквозь. И веришь ли, Ивана она невзлюбила и не поздравила. В Москве же я много и с Катей переговорил, я ей
всего себя расписал, благородно, в точности, в искренности.
Все выслушала...
— И ту
вижу,
всю насквозь и ту
вижу, и так
вижу, как никогда!
Упомянул я тоже, что отец Паисий, твердо и незыблемо стоявший и читавший над гробом, хотя и не мог слышать и
видеть, что происходило вне кельи, но в сердце своем
все главное безошибочно предугадал, ибо знал среду свою
насквозь.
С Григорием — просто, как с бабушкой, но жутко, и кажется, что он из-под очков
видит всё насквозь.
И всегда его краткие замечания падали вовремя, были необходимы, — он как будто
насквозь видел всё, что делалось в сердце и голове у меня,
видел все лишние, неверные слова раньше, чем я успевал сказать их,
видел и отсекал прочь двумя ласковыми ударами...
— Слышали! Так ведь на это-то ты и рассчитываешь, — обернулась она опять к Докторенке, — ведь уж деньги теперь у тебя
всё равно что в кармане лежат, вот ты и фанфаронишь, чтобы нам пыли задать… Нет, голубчик, других дураков найди, а я вас
насквозь вижу…
всю игру вашу
вижу!
Ярошиньский тихо и внимательно глядел молча на Бычкова, как будто
видя его
насквозь и только соображая, как идут и чем смазаны в нем разные, то без пардона бегущие, то заскакивающие колесца и пружинки; а Бычков входил
все в больший азарт.
— Это
все ты, тихоня, мутишь!
Вижу я тебя,
насквозь тебя
вижу! ты думаешь, на глупенькую напал? ты думаешь, что вот так сейчас и проведешь! так нет, ошибаешься, друг любезный, я
все твои прожекты и вдоль и поперек знаю…
все вижу,
все вижу, любезный друг!
Ох, времена!» Но главным неудобством в положении Родиона Антоныча была его совершенно фальшивая роль в этом деле: он
насквозь видел всех,
видел все ходы и выходы и должен был отмалчиваться.
— А кто тебя знает, кто ты таков и откуда ты выскочил! Только сердце мое, сердце чуяло,
все пять лет,
всю интригу! А я-то сижу, дивлюсь: что за сова слепая подъехала? Нет, голубчик, плохой ты актер, хуже даже Лебядкина. Поклонись от меня графине пониже да скажи, чтобы присылала почище тебя. Наняла она тебя, говори? У ней при милости на кухне состоишь?
Весь ваш обман
насквозь вижу,
всех вас, до одного, понимаю!
Само собою разумеется, что я давно уже угадал про себя эту главную тайну его и
видел всё насквозь.
Кровь
видят все; она красна, всякому бросается в глаза; а сердечного плача моего никто не зрит; слезы бесцветно падают мне на душу, но, словно смола горячая, проедают, прожигают ее
насквозь по
вся дни!
— Вот
видишь, ты и молчишь, — продолжала Арина Петровна, — стало быть, сам чувствуешь, что блохи за тобой есть. Ну, да уж Бог с тобой! Для радостного свидания, оставим этот разговор. Бог, мой друг,
все видит, а я… ах, как давно я тебя
насквозь понимаю! Ах, детушки, детушки! вспомните мать, как в могилке лежать будет, вспомните — да поздно уж будет!
— Пошел с моих глаз… тихоня! ты думаешь, что забьешься в угол, так я и не понимаю?
Насквозь тебя понимаю, голубчик!
все твои планы-прожекты как на ладони
вижу!
А в нём незаметно, но
всё настойчивее, укреплялось желание понять эти мирные дни, полные ленивой скуки и необъяснимой жестокости, тоже как будто
насквозь пропитанной тоскою о чём-то. Ему казалось, что, если
всё, что он
видит и слышит, разложить в каком-то особом порядке, разобрать и внимательно обдумать, — найдётся доброе объяснение и оправдание
всему недоброму, должно родиться в душе некое ёмкое слово, которое сразу и объяснит ему людей и соединит его с ними.
Всё это
видел старик
насквозь.
Брагина поражало особенно то, что Владимир Петрович всякого человека
насквозь видит, так-таки
всех до единого.
Я… нет!.. те дни блаженные прошли.
Я
вижу всё насквозь…
все тонкости их знаю,
И вот зачем я нынче не играю.
— «Прорезать гору
насквозь из страны в страну, — говорил он, — это против бога, разделившего землю стенами гор, — бы
увидите, что мадонна будет не с нами!» Он ошибся, мадонна со
всеми, кто любит ее. Позднее отец тоже стал думать почти так же, как вот я говорю вам, потому что почувствовал себя выше, сильнее горы; но было время, когда он по праздникам, сидя за столом перед бутылкой вина, внушал мне и другим...
— Ишь, какой он нежоха! Какой у него халатик мягенький, — говорила Даша, проводя ручкой по нежному беличьему меху. — И как тут
все хорошо! И в мастерской так хорошо, и везде… везде будто как
все новое стало. Как я вылежалась-то, боже мой, руки-то, руки-то, посмотрите, Нестор Игнатьич?
Видите? — спросила она, поставив свои ладони против камина. —
Насквозь светятся.
Скажите, можно ли без злобы ежеминутно встречаться с человеком, которого
видишь насквозь, со
всем его нутром!
Взять теперь хоть Парфена Маркыча — человек замечательно умный,
насквозь видит Егора Фомича со
всеми его проектами, а все-таки Егор Фомич слопает Парфена Маркыча…
Ах, как я завидую этим дикарям, этим детям природы, которые не знают цивилизации!» Надо понимать,
видите ли, что он когда-то, во времена о́ны,
всей душой был предан цивилизации, служил ей, постиг ее
насквозь, но она утомила, разочаровала, обманула его; он,
видите ли, Фауст, второй Толстой…
— А то и ругаюсь, что
насквозь вас
вижу,
всех до единого человека.
Все ваши качества
вижу.
— Землю я
вижу насквозь, и
вся она, как пирог, кладами начинена: котлы денег, сундуки, чугуны везде зарыты. Нe раз бывало:
вижу во сне знакомое место, скажем, баню, — под углом у ней сундук серебряной посуды зарыт. Проснулся и пошел ночью рыть, аршина полтора вырыл, гляжу — угли и собачий череп. Вот оно, — нашел!.. Вдруг — трах! — окно вдребезги, и баба какая-то орет неистово: «Караул, воры!» Конечно — убежал, а то бы — избили. Смешно.
— Что же ты, Мартын Петрович, — начала матушка, — каким образом намерен теперь душу свою спасать? К Митрофанию съездишь или в Киев? или, может быть, в Оптину пустынь отправишься, так как она по соседству? Там, говорят, такой святой проявился инок… отцом Макарием его зовут, никто такого и не запомнит!
Все грехи
насквозь видит.
Я его
насквозь вижу,
все дела его знаю вот как свои пять пальцев, мамаша, и он это чувствует и
всё за мной ходит, не отстает, и нас теперь водой не разольешь.
— Стойте! — закричал тот опять. — Не прикидывайтесь, я
насквозь вас
вижу! Повторяю: даю вам честное слово, что я готов вам ответить на
все, и вы получите всякое возможное удовлетворение, то есть всякое, даже и невозможное! О, как бы я желал, чтоб вы меня поняли!..
Святая простота!
Дает понять: тебя
насквозь я
вижу,
Ты заодно с другими! А меж тем,
Что ни скажу, за правду
все примает.
Боится нас, а нам грозит. Борис
Феодорыч, ты ль это? Я тебя
Не узнаю. Куда девалась ловкость
Твоя, отец? И нравом стал не тот,
Ей-Богу! То уж чересчур опаслив,
То вдруг вспылишь и ломишь напрямик,
Ни дать ни взять, как мой покойный дядя,
Которого в тюрьме ты удавил.
Когда кто так становится неровен,
То знак плохой!
— Гадко, гадко, гадко! — продолжала Ольга Михайловна, начиная дрожать
всем телом. — Меня нечего поздравлять! Поздравь ты лучше самого себя! Стыд, срам! Долгался до такой степени, что стыдишься оставаться с женой в одной комнате! Фальшивый ты человек! Я
вижу тебя
насквозь и понимаю каждый твой шаг!
Венеровский(к Любочке).Теперь с этой госпожой покончено. Перестаньте и вы, миленькая. Я снисходителен всегда к людям с слабыми силами и умственными способностями, и это очень естественно, потому что я
насквозь вижу все их стремленьица. Но когда идут мне наперекор, то я имею привычку сломать то, что мне мешает. Вам хочется показать, что вы имеете волю. Это похвально и человечно, но надо, чтобы цель была разумна.
— О да, очень довольно одного этого крохотного кусочка, чтобы исчезло
все и навсегда.
Весь мир исчезнет: не будет ни сожалений, ни уязвленного самолюбия, ни упрека самому себе, ни людей, ненавидящих и притворяющихся добрыми и простыми, людей, которых
видишь насквозь и презираешь и перед которыми все-таки притворяешься любящим и желающим добра. Не будет обмана себя и других, будет правда, вечная правда несуществования.
— Нечего Лазаря-то петь!.. — перебила его Фленушка. — Как есть настоящий казанский сирота!.. Нет, друг любезный, меня не разжалобишь!..
Насквозь вижу бесстыжую твою душу!
Все твои мысли у меня на ладони!.. Отчего долго не ехал?.. Зачем вестей не присылал?
— А что, не отлично я разве распорядился с арестацией этого студиозуса? — вполголоса похвалился полковник. — Помилуйте, ведь это красный, совсем красный, каналья!.. Уж я, батенька, только взгляну — сейчас по роже
вижу,
насквозь вижу всего!..
А сама, лежа на постели, думает: «Тятенька зовет… Сейчас же зовет. Пишет: «Ежель не скоро привезет тебя Марья Ивановна, сам приеду за тобой…» Господи!.. Если в самом деле приедет!
Насквозь увидит все, никакая малость не ухоронится от него… И Дарья Сергевна торопит. А как уедешь? Одной нельзя, а Марья Ивановна совсем, кажется, забыла про Фатьянку… А оставаться нельзя. Обман, неправда!.. Как же быть? Научи, Господи, вразуми!..»
— Не спрашивай, ничего не спрашивай… Гадалка
все видит,
все знает и без вопросов…
Насквозь тебя глядит.
Все примечай за мною и делай то же, и
все твои заветные желания исполнятся не позже конца недели…
В 1871 году Толстой писал жене из самарских степей, где он лечился кумысом: «Больнее мне
всего за себя то, что я от нездоровья своего чувствую себя одной десятой того, что есть… На
все смотрю, как мертвый, — то самое, за что я не любил многих людей. А теперь сам только
вижу, что есть, понимаю, соображаю, но не
вижу насквозь с любовью, как прежде».
Смотрит на ту же жизнь живой, — и взгляд его проникает
насквозь, и
все существо горит любовью. На живой душе Толстого мы
видим, как чудесно и неузнаваемо преображается при этом мир. Простое и понятное становится таинственным, в разрозненном и мелком начинает чуяться что-то единое и огромное; плоская жизнь вдруг бездонно углубляется, уходит своими далями в бесконечность. И стоит душа перед жизнью, охваченная ощущением глубокой, таинственной и священной ее значительности.