Неточные совпадения
Правдин. Лишь только из-за стола
встали, и я, подошед
к окну, увидел вашу карету, то, не сказав никому, выбежал
к вам навстречу обнять вас от всего сердца. Мое
к вам душевное почтение…
«Там видно будет», сказал себе Степан Аркадьич и,
встав, надел серый халат на голубой шелковой подкладке, закинул кисти узлом и, вдоволь забрав воздуха в свой широкий грудной ящик, привычным бодрым шагом вывернутых ног, так легко носивших его полное тело, подошел
к окну, поднял стору и громко позвонил. На звонок тотчас же вошел старый друг, камердинер Матвей, неся платье, сапоги и телеграмму. Вслед за Матвеем вошел и цирюльник с припасами для бритья.
«Девочка — и та изуродована и кривляется», подумала Анна. Чтобы не видать никого, она быстро
встала и села
к противоположному
окну в пустом вагоне. Испачканный уродливый мужик в фуражке, из-под которой торчали спутанные волосы, прошел мимо этого
окна, нагибаясь
к колесам вагона. «Что-то знакомое в этом безобразном мужике», подумала Анна. И вспомнив свой сон, она, дрожа от страха, отошла
к противоположной двери. Кондуктор отворял дверь, впуская мужа с женой.
Карл Иваныч подтвердил мои слова, но умолчал о сне. Поговорив еще о погоде, — разговор, в котором приняла участие и Мими, — maman положила на поднос шесть кусочков сахару для некоторых почетных слуг,
встала и подошла
к пяльцам, которые стояли у
окна.
Раскольников, как только вышел Разумихин,
встал, повернулся
к окну, толкнулся в угол, в другой, как бы забыв о тесноте своей конуры, и… сел опять на диван. Он весь как бы обновился; опять борьба — значит, нашелся исход!
Свидригайлов очнулся,
встал с постели и шагнул
к окну.
Он
встал и уселся на краю постели, спиной
к окну.
Базаров
встал и подошел
к окну.
Клим остался с таким ощущением, точно он не мог понять, кипятком или холодной водой облили его? Шагая по комнате, он пытался свести все слова, все крики Лютова
к одной фразе. Это — не удавалось, хотя слова «удирай», «уезжай» звучали убедительнее всех других. Он
встал у
окна, прислонясь лбом
к холодному стеклу. На улице было пустынно, только какая-то женщина, согнувшись, ходила по черному кругу на месте костра, собирая угли в корзинку.
«В ней действительно есть много простого, бабьего. Хорошего, дружески бабьего», — нашел он подходящие слова. «Завтра уедет…» — скучно подумал он, допил вино,
встал и подошел
к окну. Над городом стояли облака цвета красной меди, очень скучные и тяжелые. Клим Самгин должен был сознаться, что ни одна из женщин не возбуждала в нем такого волнения, как эта — рыжая. Было что-то обидное в том, что неиспытанное волнение это возбуждала женщина, о которой он думал не лестно для нее.
Ушли. Луна светила в открытое
окно. Лидия, подвинув
к нему стул, села, положила локти на подоконник. Клим
встал рядом. В синеватом сумраке четко вырезался профиль девушки, блестел ее темный глаз.
Напевая, Алина ушла, а Клим
встал и открыл дверь на террасу, волна свежести и солнечного света хлынула в комнату. Мягкий, но иронический тон Туробоева воскресил в нем не однажды испытанное чувство острой неприязни
к этому человеку с эспаньолкой, каких никто не носит. Самгин понимал, что не в силах спорить с ним, но хотел оставить последнее слово за собою. Глядя в
окно, он сказал...
В потолок сверху трижды ударили чем-то тяжелым, ножкой стула, должно быть. Туробоев
встал, взглянул на Клима, как на пустое место, и, прикрепив его этим взглядом
к окну, ушел из комнаты.
Так, молча, он и ушел
к себе, а там, чувствуя горькую сухость во рту и бессвязный шум злых слов в голове,
встал у
окна, глядя, как ветер обрывает листья с деревьев.
Туробоев
встал, посмотрел в
окно, прижавшись
к стеклу лбом, и вдруг ушел, не простясь ни с кем.
Она, не допив чай, бросила в чашку окурок папиросы,
встала, отошла
к запотевшему
окну, вытерла стекло платком и через плечо спросила...
Она
встала, подошла
к запотевшему
окну, а Самгин, глядя на голые ноги ее, желтые, как масло, сказал...
Минут пять молча пили чай. Клим прислушивался
к шарканью и топоту на улице,
к веселым и тревожным голосам. Вдруг точно подул неощутимый, однако сильный ветер и унес весь шум улицы, оставив только тяжелый грохот телеги, звон бубенчиков. Макаров
встал, подошел
к окну и оттуда сказал громко...
— Подожди, — попросил Самгин,
встал и подошел
к окну. Было уже около полуночи, и обычно в этот час на улице, даже и днем тихой, укреплялась невозмутимая, провинциальная тишина. Но в эту ночь двойные рамы
окон почти непрерывно пропускали в комнату приглушенные, мягкие звуки движения, шли группы людей, гудел автомобиль, проехала пожарная команда. Самгина заставил подойти
к окну шум, необычно тяжелый, от него тонко заныли стекла в
окнах и даже задребезжала посуда в буфете.
Самгин
встал, подошел
к окну — по улице шли, вразброд, солдаты; передний что-то кричал, размахивая ружьем. Самгин вслушался — и понял...
Горничная внесла самовар, заварила чай. Клим послушал успокаивающее пение самовара,
встал, налил стакан чая. Две чаинки забегали в стакане, как живые, он попытался выловить их ложкой. Не давались. Бросив ложку, он взглянул на
окно,
к стеклам уже прильнула голубоватая муть вечера.
Он легко,
к своему удивлению,
встал на ноги, пошатываясь, держась за стены, пошел прочь от людей, и ему казалось, что зеленый, одноэтажный домик в четыре
окна все время двигается пред ним, преграждая ему дорогу. Не помня, как он дошел, Самгин очнулся у себя в кабинете на диване; пред ним стоял фельдшер Винокуров, отжимая полотенце в эмалированный таз.
Тагильский
встал, подошел
к окну, подышал на стекло, написал пальцем икс, игрек и невнятно произнес...
Кутузов, задернув драпировку, снова явился в зеркале, большой, белый, с лицом очень строгим и печальным. Провел обеими руками по остриженной голове и, погасив свет, исчез в темноте более густой, чем наполнявшая комнату Самгина. Клим, ступая на пальцы ног,
встал и тоже подошел
к незавешенному
окну. Горит фонарь, как всегда, и, как всегда, — отблеск огня на грязной, сырой стене.
Самгин
встал, подошел
к окну и сказал в сумрак знакомой комнаты...
Пушки стреляли не часто, не торопясь и, должно быть, в разных концах города. Паузы между выстрелами были тягостнее самих выстрелов, и хотелось, чтоб стреляли чаще, непрерывней, не мучили бы людей, которые ждут конца. Самгин, уставая, садился
к столу, пил чай, неприятно теплый, ходил по комнате, потом снова
вставал на дежурство у
окна. Как-то вдруг в комнату точно с потолка упала Любаша Сомова, и тревожно, возмущенно зазвучал ее голос, посыпались путаные слова...
Вера бросилась
к окнам и жадно вглядывалась в это странствие бабушки с ношей «беды». Она успела мельком уловить выражение на ее лице и упала в ужасе сама на пол, потом
встала, бегая от
окна к окну, складывая вместе руки и простирая их, как в мольбе, вслед бабушке.
— То и уезжайте! — повторила она,
встав с места и подойдя
к окну.
Спустя полчаса она медленно
встала, положив книгу в стол, подошла
к окну и оперлась на локти, глядя на небо, на новый, светившийся огнями через все
окна дом, прислушиваясь
к шагам ходивших по двору людей, потом выпрямилась и вздрогнула от холода.
У обрыва Марк исчез в кустах, а Райский поехал
к губернатору и воротился от него часу во втором ночи. Хотя он поздно лег, но
встал рано, чтобы передать Вере о случившемся.
Окна ее были плотно закрыты занавесками.
— А еще — вы следите за мной исподтишка: вы раньше всех
встаете и ждете моего пробуждения, когда я отдерну у себя занавеску, открою
окно. Потом, только лишь я перехожу
к бабушке, вы избираете другой пункт наблюдения и следите, куда я пойду, какую дорожку выберу в саду, где сяду, какую книгу читаю, знаете каждое слово, какое кому скажу… Потом встречаетесь со мною…
Есть отрадные мгновения — утром, например когда,
вставши рано, отворишь
окно и впустишь прохладу в комнату; но ненадолго оживит она: едва сдунет только дремоту, возбудит в организме игру сил и расположит
к деятельности, как вслед за ней из того же
окна дохнет на вас теплый пар раскаленной атмосферы.
Маслова поспешно
встала, накинула на черные волосы косынку и с оживившимся красным, потным улыбающимся лицом подошла
к окну и взялась за решетку.
Митя
встал и подошел
к окну. Дождь так и сек в маленькие зеленоватые стекла окошек. Виднелась прямо под
окном грязная дорога, а там дальше, в дождливой мгле, черные, бедные, неприглядные ряды изб, еще более, казалось, почерневших и победневших от дождя. Митя вспомнил про «Феба златокудрого» и как он хотел застрелиться с первым лучом его. «Пожалуй, в такое утро было бы и лучше», — усмехнулся он и вдруг, махнув сверху вниз рукой, повернулся
к «истязателям...
При этом упреке сестрица с шумом
встает из-за стола, усаживается
к окну и начинает смотреть на улицу, как проезжают кавалеры, которые по праздникам обыкновенно беснуются с визитами. Смотрение в
окно составляет любимое занятие, которому она готова посвятить целые часы.
Встал я опять, подошел
к окну, гляжу: в нижнее стекло бьется что-то… маленький комочек такой, бьется и стукает…
Я
встал с постели, подошел
к окну…
Мать
встала из-за стола и, не торопясь отойдя
к окну, повернулась ко всем спиною.
Удивленная мать с каким-то странным чувством слушала этот полусонный, жалобный шепот… Ребенок говорил о своих сонных грезах с такою уверенностью, как будто это что-то реальное. Тем не менее мать
встала, наклонилась
к мальчику, чтобы поцеловать его, и тихо вышла, решившись незаметно подойти
к открытому
окну со стороны сада.
Даже ночью не спится Луке Назарычу: все он слышит грохот телег и конский топот. А
встанет утром и сейчас
к окну: может быть, сегодня остановятся. Не все же уедут… Раза два из господского дома забегал
к Луке Назарычу верный раб Аристашка, который тоже мучился переселением.
— Нет, я ничего, — отвечала Лиза и,
вставши, подошла
к окну.
Полинька
встала, поправила голову и села
к окну.
Володя
встал и подошел
к окну.
Я
встал, подошел
к окну и простоял там до утра…
Людмила
встала, отошла
к окну, открыла его. Через минуту они все трое стояли у
окна, тесно прижимаясь друг
к другу, и смотрели в сумрачное лицо осенней ночи. Над черными вершинами деревьев сверкали звезды, бесконечно углубляя даль небес…
Вечером хохол ушел, она зажгла лампу и села
к столу вязать чулок. Но скоро
встала, нерешительно прошлась по комнате, вышла в кухню, заперла дверь на крюк и, усиленно двигая бровями, воротилась в комнату. Опустила занавески на
окнах и, взяв книгу с полки, снова села
к столу, оглянулась, наклонилась над книгой, губы ее зашевелились. Когда с улицы доносился шум, она, вздрогнув, закрывала книгу ладонью, чутко прислушиваясь… И снова, то закрывая глаза, то открывая их, шептала...
Оставшись одна, она подошла
к окну и
встала перед ним, глядя на улицу. За
окном было холодно и мутно. Играл ветер, сдувая снег с крыш маленьких сонных домов, бился о стены и что-то торопливо шептал, падал на землю и гнал вдоль улицы белые облака сухих снежинок…
«Посмотри в
окно… Подойди
к занавеске.
Встань с дивана и подойди
к занавеске. Выгляни, выгляни, выгляни. Слышишь, я тебе приказываю, сейчас же подойди
к окну».
Ступая осторожно по талому снегу, — это было в феврале, — Петр Николаич направился мимо рабочей конюшни
к избе, где жили рабочие. Было еще темно; еще темнее от тумана, но в
окнах рабочей избы был виден свет. Рабочие
вставали. Он намеревался поторопить их: по наряду им надо было на шестером ехать за последними дровами в рощу.
Сыновья ушли, а Арина Петровна
встала у
окна и следила, как они, ни слова друг другу не говоря, переходили через красный двор
к конторе. Порфиша беспрестанно снимал картуз и крестился: то на церковь, белевшуюся вдали, то на часовню, то на деревянный столб,
к которому была прикреплена кружка для подаяний. Павлуша, по-видимому, не мог оторвать глаз от своих новых сапогов, на кончике которых так и переливались лучи солнца.