Неточные совпадения
Иногда благоухание цветов прорывала струйка из навозных куч около конюшен, от развешанного мокрого платья пожарных, а также из всегда открытых окон морга, никогда почти не пустовавшего от «неизвестно кому принадлежащих
трупов», поднятых на улицах жертв преступлений, ожидающих судебно-медицинского
вскрытия. Морг возвышался рядом со стенкой сада… Но к этому все так привыкли, что и внимания не обращали.
Рядом с воротами стояло низенькое каменное здание без окон, с одной дверью на двор. Это — морг. Его звали «часовня». Он редко пустовал. То и дело сюда привозили
трупы, поднятые на улице, или жертвы преступлений. Их отправляли для судебно-медицинского
вскрытия в анатомический театр или, по заключению судебных властей, отдавали родственникам для похорон. Бесприютных и беспаспортных отпевали тут же и везли на дрогах, в дощатых гробах на кладбище.
Ее я, как умел, успокоил, а городничего просил объяснить: „для каких надобностей
труп утонувшего человека, подлежащий после
вскрытия церковному погребению, был отдан ими учителю Варнавке?“ И получил в ответ, что это сделано ими „в интересах просвещения“, то есть для образования себя, Варнавки, над скелетом в естественных науках.
Письмоводитель станового переносил из избы в избу мертвое тело, явившееся наружу из-под осевшего снега, и собирал с мужиков контрибуцию за освобождение их от
вскрытия в их доме позеленевшего
трупа.
Судебно-медицинским
вскрытием было обнаружено, что Федя умер от удушения, и приведенный к его
трупу Сергей, при первых же словах священника о страшном суде и наказании нераскаянным, расплакался и чистосердечно сознался не только в убийстве Феди, но и попросил откопать зарытого им без погребения Зиновия Борисыча.
Опять, как тогда, на секционном столе лежал
труп, опять вокруг двух профессоров теснились студенты, с напряженным вниманием следя за
вскрытием.
На третьем курсе, недели через две после начала занятий, я в первый раз был на
вскрытии. На мраморном столе лежал худой, как скелет,
труп женщины лет за сорок. Профессор патологической анатомии, в кожаном фартуке, надевал, балагуря, гуттаперчевые перчатки, рядом с ним в белом халате стоял профессор-хирург, в клинике которого умерла женщина. На скамьях, окружавших амфитеатром секционный стол, теснились студенты.
Однажды летом я был на
вскрытии девочки, умершей от крупозного воспаления легких. Большинство товарищей разъехалось на каникулы, присутствовали только ординатор и я. Служитель огромного роста, с черной бородой, вскрыл
труп и вынул органы. Умершая лежала с запрокинутою назад головою, широко зияя окровавленною грудобрюшною полостью; на белом мраморе стола, в лужах алой крови, темнели внутренности. Прозектор разрезывал на деревянной дощечке правое легкое.
Худой, как скелет, с открытым ртом и неподвижный, он походил на
труп, только что принесенный из мертвецкого подвала для
вскрытия.
Нагой
труп, препарированный на столе анатомического театра, или
труп, ожидающий судебно-медицинского
вскрытия в сарае съезжего полицейского дома, и
труп, положенный во гробе, покрытый парчой, окажденный ладаном и освещенный мерцанием погребальных свеч, — это все
трупы, все останки существа, бывшего человеком, те же «кожаные ризы», покинутые на тлен и разрушение, но чувства, ощущаемые людьми при виде этих совершенно однокачественных и однозначащих предметов, и впечатления, ими производимые, далеко не одинаковы.
Как-то раз на
вскрытии Алексей Михайлович, доктор наш, говорит мне: осторожнее вскрывайте
труп, больной умер от гнилокровия.
Он еще не выбрал револьвера и никого еще не убил, но его воображение уже рисовало три окровавленных
трупа, размозженные черепа, текущий мозг, сумятицу, толпу зевак,
вскрытие… С злорадством оскорбленного человека он воображал себе ужас родни и публики, агонию изменницы и мысленно уже читал передовые статьи, трактующие о разложении семейных основ.
Тут же, в земской избе, по случайности, находился и
труп,
труп земского страхового агента Лесницкого, который три дня назад приехал в Сырню и, расположившись в земской избе и потребовав себе самовар, застрелился совершенно неожиданно для всех; и то обстоятельство, что он покончил с жизнью как-то странно, за самоваром, разложив на столе закуски, дало многим повод заподозрить тут убийство; понадобилось
вскрытие.
— Эх, вот и видно, что вы новичок! Месяц — долго!.. Да при прежнем враче — положим, это давно было, я уж лет десять служу — по полугоду
трупы вскрытия ждали, а он, при наших расстояниях, говорит: месяц — долго! Приедут из России, да на российскую мерку и меряют.
— Княгиня отравилась, или отравлена синильной кислотой, в большом количестве примешенной к аршаду. Я полагаю даже, что
вскрытие совершенно излишне. Наружный вид
трупа красноречиво подтверждает несомненное отравление.
— Разве не те!? Прежде, как говорил Вацлав Лаврентьевич, по полугоду
трупы вскрытия ждали — какие же тут строгости!
Надо заметить, что ввиду громадности расстояний между сибирскими селами и отдалении их от городов,
трупы и убитых, и скоропостижно умерших ждали
вскрытия по нескольку месяцев, иногда даже по полугоду, и их поэтому сохраняли в ледниках, к которым приставлялась стража из очередных крестьян.
Приехал заседатель, и
труп увезли в «анатомию» поселка.
Вскрытие и погребение самоубийцы произошло уже тогда, когда в высокий дом возвратились его новые владельцы. Ее зарыли без церковного обряда за кладбищем поселка.
Накануне
вскрытия мерзлый
труп вносили в «анатомию», то есть избу с печкой.
— Его повесят только для вида, — продолжал гость. — Учитель найдет способ передать ему напиток, приняв который перед казнью, он впадет в продолжительный обморок и по виду будет казаться мертвецом; затем тело надо будет украсть, так как учитель не может просить
трупа князя Воротынского для
вскрытия, его ему не дадут и даже могут заподозрить…
Служитель, убирая, равнодушно взглянул на
труп старика, лежавший на столе, приготовленный для
вскрытия.
Все эти дни Гиршфельд и Стефания Павловна провели в тревожном состоянии ожидания, что вот, вот Иван Флегонтович явится перед ними живой. К рассказу Князева Николай Леопольдович все таки относился с некоторым недоверием, хотя и уплатил ему обещанные деньги. Наконец,
труп был найден, привезен в Москву и после формальностей
вскрытия, передан Стефании Павловне. Она устроила мужу богатые похороны и, казалось, была потрясена этой утратой.