Неточные совпадения
— Как
стих найдет! Сегодня вот
Я тоже добр, а
временем —
Как пес, бываю зол.
Кузьма к этому
времени совсем уже оглох и ослеп, но едва дали ему понюхать монету рубль, как он сейчас же на все согласился и начал выкрикивать что-то непонятное
стихами Аверкиева из оперы «Рогнеда».
Одессу звучными
стихамиНаш друг Туманский описал,
Но он пристрастными глазами
В то
время на нее взирал.
Приехав, он прямым поэтом
Пошел бродить с своим лорнетом
Один над морем — и потом
Очаровательным пером
Сады одесские прославил.
Всё хорошо, но дело в том,
Что степь нагая там кругом;
Кой-где недавный труд заставил
Младые ветви в знойный день
Давать насильственную тень.
Он так привык теряться в этом,
Что чуть с ума не своротил
Или не сделался поэтом.
Признаться: то-то б одолжил!
А точно: силой магнетизма
Стихов российских механизма
Едва в то
время не постиг
Мой бестолковый ученик.
Как походил он на поэта,
Когда в углу сидел один,
И перед ним пылал камин,
И он мурлыкал: Benedetta
Иль Idol mio и ронял
В огонь то туфлю, то журнал.
Конечно, не один Евгений
Смятенье Тани видеть мог;
Но целью взоров и суждений
В то
время жирный был пирог
(К несчастию, пересоленный);
Да вот в бутылке засмоленной,
Между жарким и блан-манже,
Цимлянское несут уже;
За ним строй рюмок узких, длинных,
Подобно талии твоей,
Зизи, кристалл души моей,
Предмет
стихов моих невинных,
Любви приманчивый фиал,
Ты, от кого я пьян бывал!
Как передать мои страдания в то
время, когда бабушка начала читать вслух мое стихотворение и когда, не разбирая, она останавливалась на середине
стиха, чтобы с улыбкой, которая тогда мне казалась насмешливою, взглянуть на папа, когда она произносила не так, как мне хотелось, и когда, по слабости зрения, не дочтя до конца, она передала бумагу папа и попросила его прочесть ей все сначала?
Писатель, счастлив ты, коль дар прямой имеешь:
Но если помолчать во
время не умеешь
И ближнего ушей ты не жалеешь:
То ведай, что твои и проза и
стихиТошнее будут всем Демьяновой ухи.
Самгин нередко встречался с ним в Москве и даже, в свое
время, завидовал ему, зная, что Кормилицын достиг той цели, которая соблазняла и его, Самгина: писатель тоже собрал обширную коллекцию нелегальных
стихов, открыток, статей, запрещенных цензурой; он славился тем, что первый узнавал анекдоты из жизни министров, епископов, губернаторов, писателей и вообще упорно, как судебный следователь, подбирал все, что рисовало людей пошлыми, глупыми, жестокими, преступными.
— Словами и я утешался,
стихи сочинял даже. Не утешают слова. До
времени — утешают, а настал час, и — стыдно…
Но Райский в сенат не поступил, в академии с бюстов не рисовал, между тем много читал, много писал
стихов и прозы, танцевал, ездил в свет, ходил в театр и к «Армидам» и в это
время сочинил три вальса и нарисовал несколько женских портретов. Потом, после бешеной Масленицы, вдруг очнулся, вспомнил о своей артистической карьере и бросился в академию: там ученики молча, углубленно рисовали с бюста, в другой студии писали с торса…
У нас в Москве, в допетровскую старину, такие же почти драматические представления, из Ветхого Завета особенно, тоже совершались по
временам; но, кроме драматических представлений, по всему миру ходило тогда много повестей и «
стихов», в которых действовали по надобности святые, ангелы и вся сила небесная.
Наконец начало светать. Воздух наполнился неясными сумеречными тенями, звезды стали гаснуть, точно они уходили куда-то в глубь неба. Еще немного
времени — и кроваво-красная заря показалась на востоке. Ветер стал быстро
стихать, а мороз — усиливаться. Тогда Дерсу и Китенбу пошли к кустам. По следам они установили, что мимо нас прошло девять кабанов и что тигр был большой и старый. Он долго ходил около бивака и тогда только напал на собак, когда костер совсем угас.
В это
время дождь как будто немного
стих.
Я спал плохо, раза два просыпался и видел китайцев, сидящих у огня.
Время от
времени с поля доносилось ржание какой-то неспокойной лошади и собачий лай. Но потом все
стихло. Я завернулся в бурку и заснул крепким сном. Перед солнечным восходом пала на землю обильная роса. Кое-где в горах еще тянулся туман. Он словно боялся солнца и старался спрятаться в глубине лощины. Я проснулся раньше других и стал будить команду.
— Жюли, это сказал не Карасен, — и лучше зови его: Карамзин, — Карамзин был историк, да и то не русский, а татарский, — вот тебе новое доказательство разнообразия наших типов. О ножках сказал Пушкин, — его
стихи были хороши для своего
времени, но теперь потеряли большую часть своей цены. Кстати, эскимосы живут в Америке, а наши дикари, которые пьют оленью кровь, называются самоеды.
«Разве она и теперь не самая свободная страна в мире, разве ее язык — не лучший язык, ее литература — не лучшая литература, разве ее силлабический
стих не звучнее греческого гексаметра?» К тому же ее всемирный гений усвоивает себе и мысль, и творение всех
времен и стран: «Шекспир и Кант, Гете и Гегель — разве не сделались своими во Франции?» И еще больше: Прудон забыл, что она их исправила и одела, как помещики одевают мужиков, когда их берут во двор.
Иногда кто-нибудь в это
время играл на рояле, кто-нибудь из гостей-певцов пел или читал
стихи.
Лавчонка запиралась в одиннадцать часов, и я всегда из бани торопился не опоздать, чтобы найти
время побеседовать со стариком о театре и поэзии, послушать его новые
стихи, поделиться своими.
Недели через две или три в глухой городишко пришел ответ от «самого» Некрасова. Правда, ответ не особенно утешительный: Некрасов нашел, что
стихи у брата гладки, приличны, литературны; вероятно, от
времени до
времени их будут печатать, но… это все-таки только версификация, а не поэзия. Автору следует учиться, много читать и потом, быть может, попытаться использовать свои литературные способности в других отраслях литературы.
Однажды, — брат был в это
время в пятом классе ровенской гимназии, — старый фантазер Лемпи предложил желающим перевести русскими
стихами французское стихотворение...
В октябре утки сваливаются в большие стаи, и в это
время добывать их уже становится трудно. День они проводят на больших прудах и озерах. Нередко вода бывает покрыта ими в настоящем смысле этого слова. Мне пришли на память
стихи из послания одного молодого охотника, которые довольно верно изображают эту картину...
И с искренним сочувствием повторяла эти
стихи публика… но
время это прошло, и я, к сожалению, должен сказать сухую правду, что повесть трогательного самоубийства не имеет никакого основания; я держал горлинок в клетках; они выводили детей, случалось, что один из пары умирал, а оставшийся в живых очень скоро понимался с новым другом и вместе с ним завивал новое гнездо.
Было тихо; только вода все говорила о чем-то журча и звеня.
Временами казалось, что этот говор ослабевает и вот-вот
стихнет; но тотчас же он опять повышался и опять звенел без конца и перерыва. Густая черемуха шептала темною листвой; песня около дома смолкла, но зато над прудом соловей заводил свою…
Слышав долгое
время единогласное в
стихах окончание, безрифмие покажется грубо, негладко и нестройно.
Около часа бродил я по тайге, высматривая дорогу при вспышках молнии и натыкаясь на колодник в траве. Наконец, дождь начал
стихать, удары грома сделались не так оглушительны; итти стало труднее. В это
время до слуха моего донесся шум прибоя. Я прибавил шаг и, пройдя сквозь заросли тальников, вышел к мерю.
Насмешливая улыбка бродила на губах нового гостя во всё
время чтения
стихов, как будто и он уже слышал кое-что про «рыцаря бедного».
Авгарь подчинялась своему духовному брату во всем и слушала каждое его слово, как откровение. Когда на нее накатывался тяжелый
стих, духовный брат Конон распевал псалмы или читал от писания. Это успокаивало духовную сестру, и ее молодое лицо точно светлело. Остальное
время уходило на маленького Глеба, который уже начинал бодро ходить около лавки и детским лепетом называл мать сестрой.
В другое
время Нюрочка не посмела бы обратиться к сердитому и недовольному секретарю Луки Назарыча, но сейчас на нее накатился шаловливый
стих.
…Благодарю за мысль.Не то чтоб я не любил
стихи, а избаловался Пушкина
стихом. Странно, что и ты получила мои
стихи из Москвы почти в одно
время. [Насколько можно судить по литературным и архивным данным, Пущин не писал
стихов.]
Так вспоминал Пушкин это
время в 1815 году в
стихах на возвращение императора из Парижа.
…Бобрищев-Пушкин обещает, что вы в свое
время пришлете мне
стихи Ершова на отъезд наших барышень…
Забыв свою болезнь и часто возвращающиеся мучительные ее припадки, Чичагов, слушая мое чтение, смеялся самым веселым смехом, повторяя некоторые
стихи или выражения. «Ну, друг мой, — сказал он мне потом с живым и ясным взглядом, — ты меня так утешил, что теперь мне не надо и приема опиума». Во
время страданий, превышающих силы человеческие, он употреблял опиум в маленьких приемах.
Вихров, после того, Христом и богом упросил играть Полония — Виссариона Захаревского, и хоть военным, как известно, в то
время не позволено было играть, но начальник губернии сказал, что — ничего, только бы играл; Виссарион все хохотал: хохотал, когда ему предлагали, хохотал, когда стал учить роль (но противоречить губернатору, по его уже известному нам правилу, он не хотел), и говорил только Вихрову, что он боится больше всего расхохотаться на сцене, и игра у него выходила так, что несколько
стихов скажет верно, а потом и заговорит не как Полоний, а как Захаревский.
Любовь к Мари в герое моем не то чтобы прошла совершенно, но она как-то замерла и осталась в то же
время какою-то неудовлетворенною, затаенною и оскорбленною, так что ему вспоминать об Мари было больно, грустно и досадно; он лучше хотел думать, что она умерла, и на эту тему, размечтавшись в сумерки, писал даже
стихи...
Стихи, братец, вздор; уж ты не спорь, а мне поверь, старику; я добра желаю тебе; чистый вздор, праздное употребление
времени!
И точно: холодный ветер пронизывает нас насквозь, и мы пожимаемся, несмотря на то, что небо безоблачно и солнце заливает блеском окрестные пеньки и побелевшую прошлогоднюю отаву, сквозь которую чуть-чуть пробиваются тощие свежие травинки. Вот вам и радошный май. Прежде в это
время скотина была уж сыта в поле, леса стонали птичьим гомоном, воздух был
тих, влажен и нагрет. Выйдешь, бывало, на балкон — так и обдает тебя душистым паром распустившейся березы или смолистым запахом сосны и ели.
Гейне… О! это была такая шельма, Лукреция… это… это… ну, в ваше архиреальное
время никто не напишет таких
стихов! — болтал старик, обращаясь в пространство.
По произведенному под рукой дознанию оказалось, что Подгоняйчиков приходится родным братом Катерине Дементьевне, по муже Шилохвостовой и что, по всем признакам, он действительно имел какие-то темные посягательства на сердечное спокойствие княжны Признаки эти были: две банки помады и стклянка духов, купленные Подгоняйчиковым в тот самый период
времени, когда сестрица его сделалась наперсницей княжны; гитара и бронзовая цепочка, приобретенная в то же самое
время, новые брюки и, наконец, найденные в секретарском столе
стихи к ней, писанные рукой Подгоняйчикова и, как должно полагать, им самим сочиненные.
Она никогда не думала о том, красива она или нет. В действительности, она не могла назваться красивою, но молодость и свежесть восполняли то, чего не давали черты лица. Сам волостной писарь заглядывался на нее; но так как он был женат, то открыто объявлять о своем пламени не решался и от
времени до
времени присылал
стихи, в которых довольно недвусмысленно излагал свои вожделения. Дрозд тоже однажды мимоходом намекнул...
Увы! Ардальон Семеныч уже не только не возмущался этими разговорами, но внимал им совершенно послушно. В последнее
время он весь отдался во власть мадеры, сделался необыкновенно
тих и только изредка сквозь зубы цедил...
— Пушкин был человек с состоянием, получал по червонцу за
стих, да и тот постоянно и беспрерывно нуждался; а Полевой, так уж я лично это знаю, когда дал ему пятьсот рублей взаймы, так он со слезами благодарил меня, потому что у него полтинника в это
время не было в кармане.
— Трудится бездарный труженик; талант творит легко и свободно…» Но, вспомнив, что статьи его о сельском хозяйстве, да и
стихи тоже, были сначала так, ни то ни се, а потом постепенно совершенствовались и обратили на себя особенное внимание публики, он задумался, понял нелепость своего заключения и со вздохом отложил изящную прозу до другого
времени: когда сердце будет биться ровнее, мысли придут в порядок, тогда он дал себе слово заняться как следует.
Иногда угасшая любовь придет на память, он взволнуется — и за перо: и напишет трогательную элегию. В другой раз желчь хлынет к сердцу и поднимет со дна недавно бушевавшую там ненависть и презрение к людям, — смотришь — и родится несколько энергических
стихов. В то же
время он обдумывал и писал повесть. Он потратил на нее много размышления, чувства, материального труда и около полугода
времени. Вот наконец повесть готова, пересмотрена и переписана набело. Тетка была в восхищении.
Он крал
время у сна, у службы и писал и
стихи, и повести, и исторические очерки, и биографии.
— Как тебе не совестно, Соня? И какие же это
стихи. Ни смысла, ни музыки. Обыкновенные вирши бездельника-мальчишки: розы — грозы, ушел — пришел,
время — бремя, любовь — кровь, камень — пламень. А дальше и нет ничего. Вы уж, пожалуйста, Диодор Иванович, не слушайтесь ее, она в
стихах понимает, как свинья в апельсинах. Да и я — тоже. Нет, прочитайте нам еще что-нибудь ваше.
В газете приняли участие лучшие литературные силы. Особенно читались фельетоны Д.Д. Минаева, пересыпавшего прозу
стихами самого нецензурного по тому
времени содержания.
В конце концов Н.И. Пастухов смягчался, начинал говорить уже не вы, а ты и давал пятьдесят рублей. Но крупных гонораров платить не любил и признавал пятак за прозу и гривенник за
стихи. Тогда в Москве жизнь дешевая была. Как-то во
время его обычного обеда в трактире Тестова, где за его столом всегда собирались сотрудники, ему показали сидевшего за другим столом поэта Бальмонта.
Мещанин города Гжатска Смоленской губернии, служивший во
время крепостного права подвальным и поверенным при винных откупах, он уже искал света, читал, что попадало под руку, и писал
стихи.
За несколько
времени до великого дня Степан Трофимович повадился было бормотать про себя известные, хотя несколько неестественные
стихи, должно быть сочиненные каким-нибудь прежним либеральным помещиком...
Марфин, впрочем, вряд ли бы его пощадил и даже, пожалуй, сказал бы еще что-нибудь посильней, но только вдруг, как бы от прикосновения волшебного жезла, он смолк,
стих и даже побледнел, увидав входившее в это
время в залу целое семейство вновь приехавших гостей, которое состояло из трех молодых девушек с какими-то ангелоподобными лицами и довольно пожилой матери, сохранившей еще заметные следы красоты.