Прозвучав на этом фоне одиноко и жалобно, раздался отчаянный женский вопль. Оказывается, пока все
внимание зрителей было направлено на лихую проделку старого кабардинца, двое других, его товарищи, бросились к девушкам. Один, ворвавшись на своем быстром коне прямо в середину девичьей группы, произвел ужасный переполох, которым воспользовался другой — стремительно подлетел он к Гуль-Гуль, перебросил через седло перепуганную девушку, — и в мгновение ока всадники скрылись со своей добычей.
Неточные совпадения
Нынче менее, чем когда-нибудь, обратил он
внимание на знакомую, привычную обстановку, на сцену, на этот шум, на всё это знакомое, неинтересное, пестрое стадо
зрителей в битком набитом театре.
Поза человека (он расставил ноги, взмахнув руками) ничего, собственно, не говорила о том, чем он занят, но заставляла предполагать крайнюю напряженность
внимания, обращенного к чему-то на палубе, невидимой
зрителю.
Он, сидя на пятках, шевелил губами и по временам медленно оборачивал голову направо, налево, назад и не обращал
внимания на
зрителей с фрегата.
В тот же день, вечером, в новом, в восточном вкусе отделанном театре шла итальянская опера. Воронцов был в своей ложе, и в партере появилась заметная фигура хромого Хаджи-Мурата в чалме. Он вошел с приставленным к нему адъютантом Воронцова Лорис-Меликовым и поместился в первом ряду. С восточным, мусульманским достоинством, не только без выражения удивления, но с видом равнодушия, просидев первый акт, Хаджи-Мурат встал и, спокойно оглядывая
зрителей, вышел, обращая на себя
внимание всех
зрителей.
Мы с девочкой Кларой двое оставались сторонними
зрителями этой сцены, и на нас никто не обращал ровно никакого
внимания. Маню обнимали, целовали, ощупывали ее платьице, волосы, трогали ее за ручки, за шейку, ласково трепали по щечкам и вообще как бы старались удостовериться, не сон ли все это? не привидение ли? действительно ли это она, живая Маня, с своей маленькой и слабою плотью?
Несравненно более общего
внимания у
зрителей девочка встретила тогда, когда она проплясала перед ними на ходулях какой-то импровизированный matelot.
Притупленный вид и вообще вся фигура клоуна, с его бабочками на спине и на груди, не предвещали на опытный глаз ничего хорошего; они ясно указывали режиссеру, что Эдвардс вступил в период тоски, после чего он вдруг начинал пить мертвую; и тогда уже прощай все расчеты на клоуна — расчеты самые основательные, если принять во
внимание, что Эдвардс был в труппе первым сюжетом, первым любимцем публики, первым потешником, изобретавшим чуть ли не каждое представление что-нибудь новое, заставлявшее
зрителей смеяться до упаду и хлопать до неистовства.
Я уже говорил об этом несчастном спектакле, которого дослушать с
вниманием не было никакой возможности; к концу пиесы многие
зрители разъехались.
Но что более всего пленяет
внимание мудрого
зрителя?
Единственный
зритель его декламации, огромная легавая собака, смотревшая сначала на господина своего какими-то ласковыми глазами, на этом месте, будто бы вместо аплодисмана, начала на него лаять; но трагик не обратил
внимания, продолжал и докончил всю поэму вслух.
Но что поразительнее всего, что прежде всего обратило на себя
внимание ошеломленных
зрителей, так это окровавленные руки… Обе руки и манжеты были густо покрыты кровью, словно их вымыли в кровяной ванне.
Можно, но нарушая иллюзии, не досказать многого — читатель или
зритель сам доскажет, и иногда вследствие этого в нем еще усилится иллюзия, но сказать лишнее — все равно что, толкнув, рассыпать составленную из кусков статую или вынуть лампу из волшебного фонаря, —
внимание читателя или
зрителя отвлекается, читатель видит автора,
зритель — актера, иллюзия исчезает, и вновь восстановить иллюзию иногда бывает уже невозможно.
Последний исполнял все ее капризы; так, в угоду ей, например, выстроил дорогой мост через овраг, разделяющий селения Старую и Новую Медведь, для нее же построил особый флигель, с наружною резьбою и зеркальными стеклами, своим изяществом невольно обращавший на себя
внимание всякого
зрителя, тем более, что остальные постройки Грузинской мызы отличались самою простою архитектурою и даже были окрашены в желтый цвет.
В описываемый нами январский вечер дворовые села Грузина гуляли в людской с дозволения Минкиной, отпустившей от себя всю свою личную прислугу и оставшейся одной в своем флигеле, специально выстроенном для нее графом и отличавшимся от остальных грузинских строений наружной резьбою, зеркальными стеклами и вообще изяществом, невольно обращавшим на себя
внимание всякого
зрителя.
В шестом часу вечера уже начался первый акт оперы Гольдини «На луне», и
зрители с напряженным
вниманием следили за игрой артистов, восхищаясь музыкой знаменитого композитора того времени Паизиэлло.