Неточные совпадения
Взяв старенькую, но на ее голове всегда юную шелковую
косынку, она прихватила ее рукою под подбородком, заперла дверь и выпорхнула босиком на дорогу.
Ольга поглядела несколько минут на него, потом надела мантилью, достала с ветки
косынку, не торопясь надела на голову и
взяла зонтик.
Наконец бросилась к свечке, схватила ее и осветила шкаф. Там, с ожесточенным нетерпением,
взяла она мантилью на белом пуху, еще другую, черную, шелковую, накинула первую на себя, а на нее шелковую, отбросив пуховую
косынку прочь.
Марк быстро шел под гору. Она изменилась в лице и минут через пять машинально повязала голову
косынкой,
взяла зонтик и медленно, задумчиво поднялась на верх обрыва.
Она надела на голову
косынку,
взяла зонтик и летала по грядкам и цветам, как сильф, блестя красками здоровья, веселостью серо-голубых глаз и летним нарядом из прозрачных тканей. Вся она казалась сама какой-то радугой из этих цветов, лучей, тепла и красок весны.
Маслова достала из калача же деньги и подала Кораблевой купон. Кораблева
взяла купон, посмотрела и, хотя не знала грамоте, поверила всё знавшей Хорошавке, что бумажка эта стоит 2 рубля 50 копеек, и полезла к отдушнику за спрятанной там склянкой с вином. Увидав это, женщины — не-соседки по нарам — отошли к своим местам. Маслова между тем вытряхнула пыль из
косынки и халата, влезла на нары и стала есть калач.
«Пти-ком-пё», — говорю, и сказать больше нечего, а она в эту минуту вдруг как вскрикнет: «А меня с красоты продадут, продадут», да как швырнет гитару далеко с колен, а с головы сорвала
косынку и пала ничком на диван, лицо в ладони уткнула и плачет, и я, глядя на нее, плачу, и князь… тоже и он заплакал, но
взял гитару и точно не пел, а, как будто службу служа, застонал: «Если б знала ты весь огонь любви, всю тоску души моей пламенной», — да и ну рыдать.
— Ну, какой же ты! — заговорила школьница, нагнав меня в другой комнате и дружески
взяв за обе руки. — Да ты бы просто не отдавал
косынки, если тебе так хотелось иметь ее. Сказал бы, что где-нибудь положил, и дело с концом. Какой же ты! Этого не умел сделать! Экой смешной!
Варя сбегала за извозчиком. Дениза Яковлевна надела на голову тюлевую
косынку, на шею нитку янтарей и
взяла все свои книжки: по забору провизии, приходо-расходную и еще две каких-то. Она записывала каждый день; но чистого барыша за все три месяца приходилось не больше ста рублей. Она успела рассказать это Пирожкову, пригласив его к себе в комнату еще раз.