Неточные совпадения
— Ты зачем наврал про
тетку? Тетки-то не было. Дронов сердито
взглянул на него и, скосив глаза, ответил...
Он
взглянул на Ольгу: лицо ее не подтверждало слов
тетки. Он еще пристальнее поглядел
на нее, но она была непроницаема, недоступна его наблюдению.
Обломов после ужина торопливо стал прощаться с
теткой: она пригласила его
на другой день обедать и Штольцу просила передать приглашение. Илья Ильич поклонился и, не поднимая глаз, прошел всю залу. Вот сейчас за роялем ширмы и дверь. Он
взглянул — за роялем сидела Ольга и смотрела
на него с большим любопытством. Ему показалось, что она улыбалась.
— Я скоро опомнилась и стала отвечать
на поздравления,
на приветствия, хотела подойти к maman, но
взглянула на нее, и… мне страшно стало: подошла к
теткам, но обе они сказали что-то вскользь и отошли. Ельнин из угла следил за мной такими глазами, что я ушла в другую комнату. Maman, не простясь, ушла после гостей к себе. Надежда Васильевна, прощаясь, покачала головой, а у Анны Васильевны
на глазах были слезы…
— О, тогда эта портьера упадет, и вы выпорхнете из клетки; тогда вы возненавидите и
теток, и этих полинявших господ, а
на этот портрет (он указал
на портрет мужа)
взглянете с враждой.
Он
взглянул на Петра Иваныча и вдруг остановился, видя, что дядя глядит
на него свирепо. Он с разинутым ртом, в недоумении, поглядел
на тетку, потом опять
на дядю и замолчал. Лизавета Александровна задумчиво покачала головой.
Александр был как в пытке. Со лба капали крупные капли пота. Он едва слышал, что говорил дядя, и не смел
взглянуть ни
на него, ни
на тетку.
«А жалко, что я уже влюблен, — подумал я, — и что Варенька не Сонечка; как бы хорошо было вдруг сделаться членом этого семейства: вдруг бы у меня сделалась и мать, и
тетка, и жена». В то же самое время, как я думал это, я пристально глядел
на читавшую Вареньку и думал, что я ее магнетизирую и что она должна
взглянуть на меня. Варенька подняла голову от книги,
взглянула на меня и, встретившись с моими глазами, отвернулась.
А потому он в Бадене, что
тетка Татьяны, ее воспитавшая, Капитолина Марковна Шестова, старая девица пятидесяти пяти лет, добродушнейшая и честнейшая чудачка, свободная душа, вся горящая огнем самопожертвования и самоотвержения; esprit fort (она Штрауса читала — правда, тихонько от племянницы) и демократка, заклятая противница большого света и аристократии, не могла устоять против соблазна хотя разочек
взглянуть на самый этот большой свет в таком модном месте, каков Баден…
Это слово было знакомо ему: им
тетка Анфиса часто отвечала Фоме
на его вопросы, и он вложил в это краткое слово представление о силе, подобной силе бога. Он
взглянул на говоривших: один из них был седенький старичок, с добрым лицом, другой — помоложе, с большими усталыми глазами и с черной клинообразной бородкой. Его хрящеватый большой нос и желтые, ввалившиеся щеки напоминали Фоме крестного.
Он как-то притворно-радушно поклонился дяде,
взглянул на генерала и не поклонился ему; улыбнулся
тетке (и улыбка его в этом случае была гораздо добрее и искреннее), а потом, кивнув головой небрежно барону, уселся
на один из отдаленных диванов, и лицо его вслед за тем приняло скучающее и недовольное выражение, так что Марья Васильевна не преминула спросить его встревоженным голосом...
Он упал животом
на песок, схватил кота и
Тетку и принялся обнимать их.
Тетка, пока он тискал ее в своих объятиях, мельком оглядела тот мир, в который занесла ее судьба, и, пораженная его грандиозностью,
на минуту застыла от удивления и восторга, потом вырвалась из объятий хозяина и от остроты впечатления, как волчок, закружилась
на одном месте. Новый мир был велик и полон яркого света; куда ни
взглянешь, всюду, от пола до потолка, видны были одни только лица, лица, лица и больше ничего.
— Да так-то оно так, сударыня, — сказала,
взглянув на Марью Гавриловну и понизив голос, Манефа. — К тому только речь моя, что, живучи столько в обители, ни смирению, ни послушанию она не научилась… А это маленько обидно. Кому не доведись, всяк осудить меня может: тетка-де родная, а не сумела племянницу научить. Вот про что говорю я, сударыня.
Я мог послать старцу ответ самый полный, без всякого утаения. Два господина, остолбеневшие у перил
на том месте, где захотел
взглянуть на Днепр император Николай Павлович, как я сказал, были мне известны. Это были звенигородские помещики, братья Протопоповы. Они мне даже приходились в отдаленном свойстве по
тетке Наталье Ивановне Алферьевой, которая была замужем за Михаилом Протопоповым. А потому мы в тот же день узнали, что такое сказал им государь. Он отстранил их рукою и проговорил только два слова...
С
теткой своей она порядком не поздоровалась,
на меня
взглянула весьма нахально, попросила сейчас же папироску, развалилась
на диване и закричала мне: «Штатский, пошлите за зельцерской водой.
Она его встретила в гостиной и представила
тетке. Завязался общий разговор
на городские темы. Он удивленно по временам
взглядывал на Ирену.
— О, это было бы так ужа… — начала она и, не договорив от волнения, грациозным движением (как и всё, чтò она делала при нем) наклонив голову и благодарно
взглянув на него, пошла за
теткой.
Губернаторша подводила его к высокой и очень толстой старухе в голубом токе, только что кончившей свою карточную партию с самыми важными лицами в городе. Это была Мальвинцева,
тетка княжны Марьи по матери, богатая бездетная вдова, жившая всегда в Воронеже. Она стояла рассчитываясь за карты, когда Ростов подошел к ней. Она строго и важно прищурилась,
взглянула на него и продолжала бранить генерала, выигравшего у нее.