Неточные совпадения
— Благодарю! — Грэй сильно сжал руку боцмана, но тот, сделав невероятное усилие, ответил таким пожатием, что капитан уступил. После этого подошли все, сменяя друг друга застенчивой теплотой
взгляда и бормоча поздравления. Никто не крикнул, не зашумел — нечто не совсем простое чувствовали
матросы в отрывистых словах капитана. Пантен облегченно вздохнул и повеселел — его душевная тяжесть растаяла. Один корабельный плотник остался чем-то недоволен: вяло подержав руку Грэя, он мрачно спросил...
Матрос и Меннерс сидели к окну спиной, но, чтобы они случайно не повернулись, Грэй имел мужество отвести
взгляд на рыжие глаза Хина.
Дверь в квартиру патрона обычно открывала горничная, слащавая старая дева, а на этот раз открыл камердинер Зотов, бывший
матрос, человек лет пятидесяти, досиня бритый, с пухлым лицом разъевшегося монаха и недоверчивым
взглядом исподлобья.
Трезвые артисты кинули на меня несколько мрачных
взглядов.
Матросы долго не давали прохода музыкантам, напоминая им японское угощение.
А отец Аввакум — расчихался, рассморкался и — плюнул. Я помню
взгляд изумления вахтенного офицера, брошенный на него, потом на меня. Он сделал такое же усилие над собой, чтоб воздержаться от какого-нибудь замечания, как я — от смеха. «Как жаль, что он — не
матрос!» — шепнул он мне потом, когда отец Аввакум отвернулся. Долго помнил эту минуту офицер, а я долго веселился ею.
— Я не знаю, какое вам дело до капитана Геза, но я — а вы видите, что я не начальство, что я такой же
матрос, как этот горлан, — он презрительно уставил
взгляд в лицо опешившему оратору, — я утверждаю, что капитан Гез, во-первых, настоящий моряк, а во-вторых, отличнейший и добрейшей души человек.
Взгляд Геза объяснил все, но было уже поздно. Синкрайт захватил дверь. Пять или шесть
матросов, по-видимому сошедших вниз крадучись, так как я шагов не слышал, стояли наготове, ожидая приказания. Гез вытирал платком распухшую губу.
— А в таком случае не проще ли вам выйти вон и прихлопнуть дверь за собой! — проговорил Варрен, начиная тяжело дышать. В то же время он подступил ближе к Дюроку, бегая
взглядом по его фигуре. — Что это за маскарад? Вы думаете, я не различу кочегара или
матроса от спесивого идиота, как вы? Зачем вы пришли? Что вам надо от Молли?
И вдруг кто-то, может быть воздух, может быть сам он, сказал неторопливо и ясно: «Стелла».
Матрос нагнулся, весло раскачивалось в его руках — теперь он хотел жить, наперекор проливу и рифам. Молнии освещали битву. Аян тщательно, напряженно измерял
взглядом маленькое расстояние, сокращавшееся с каждой секундой. Казалось, не он, а риф двигается на него скачками, подымаясь и опускаясь.
Обитательницы Огненной Земли ходят нагими и нисколько не стесняются этого; между тем, замечая на себе страстные
взгляды приезжих европейских
матросов, они краснели и спешили спрятаться; может быть, совсем так же покраснела бы одетая европейская женщина, поймав на себе
взгляд бразилианца или индейца Ориноко.
— Здравия желаем, вашескобродие! — громко и радостно отвечали
матросы, глядя на своего «голубя» теми веселыми
взглядами, которые лучше слов говорили о расположении
матросов к капитану.
— Особенно ты, Федотов, смотри… не зверствуй… У тебя есть эта привычка непременно искровянить
матроса… Я тебя не первый день знаю… Ишь ведь у тебя, у дьявола, ручища! — прибавил старший офицер, бросая
взгляд на действительно огромную, жилистую, всю в смоле, руку боцмана, теребившую штанину.
— И я на корвете иду! — поспешил сказать Володя, сразу почувствовавший симпатию к этому низенькому и коренастому, черноволосому
матросу с серьгой. Было что-то располагающее и в веселом и добродушном
взгляде его небольших глаз, и в интонации его голоса, и в выражении его некрасивого рябого красно-бурого лица.
Некоторые офицеры, так называемые «дантисты», далеко не разделявшие гуманных
взглядов своего командира, втайне негодовавшие, что он запретил бить
матросов, и, случалось, все-таки бившие их тайком, когда капитана не было наверху, — эти господа находили, что капитану ничего не остается сделать, как приказать высечь этих четырех пьяниц для примера прочим.
Я попросил вас, чтобы откровенно высказать перед вами мои
взгляды на отношения к
матросам.
Генерал с синим лицом, и сумасшедше наскакивающий
матрос с тесаком, и бритый человек с темно-сладострастным
взглядом из-под придавленного лба.