Неточные совпадения
— Ну, вот тебе беспереводный рубль, — сказала она. Бери его и поезжай в церковь. После обедни мы,
старики, зайдем к батюшке, отцу Василию, пить чай, а ты один, — совершенно один, — можешь идти на ярмарку и покупать все, что ты сам захочешь. Ты сторгуешь
вещь, опустишь руку в карман и выдашь свой рубль, а он опять очутится в твоем же кармане.
Лампа, плохо освещая просторную кухню, искажала формы
вещей: медная посуда на полках приобрела сходство с оружием, а белая масса плиты — точно намогильный памятник. В мутном пузыре света
старики сидели так, что их разделял только угол стола. Ногти у медника были зеленоватые, да и весь он казался насквозь пропитанным окисью меди. Повар, в пальто, застегнутом до подбородка, сидел не по-стариковски прямо и гордо; напялив шапку на колено, он прижимал ее рукой, а другою дергал свои реденькие усы.
— Ну, пусть бы я остался: что из этого? — продолжал он. — Вы, конечно, предложите мне дружбу; но ведь она и без того моя. Я уеду, и через год, через два она все будет моя. Дружба —
вещь хорошая, Ольга Сергевна, когда она — любовь между молодыми мужчиной и женщиной или воспоминание о любви между
стариками. Но Боже сохрани, если она с одной стороны дружба, с другой — любовь. Я знаю, что вам со мной не скучно, но мне-то с вами каково?
Старику повторили, что мы не даром хотим взять провизию, а вот за такие-то
вещи.
Дела на приисках у
старика Бахарева поправились с той быстротой, какая возможна только в золотопромышленном деле. В течение весны и лета он заработал крупную деньгу, и его фонды в Узле поднялись на прежнюю высоту. Сделанные за последнее время долги были уплачены, заложенные
вещи выкуплены, и прежнее довольство вернулось в старый бахаревский дом, который опять весело и довольно глядел на Нагорную улицу своими светлыми окнами.
Мало того, принес с собою небывалую
вещь: совершенное отсутствие презрения к нему,
старику, напротив — всегдашнюю ласковость и совершенно натуральную прямодушную привязанность к нему, столь мало ее заслужившему.
Почти все старухи и все три
старика, жившие в мастерской — квартире, занимались делами по кухне и другим хозяйственным
вещам; за это, конечно, считалась им плата.
Полозова хватило, как обухом по лбу. Ждать смерти, хоть скоро, но неизбежно, скоро ли, да и наверное ли? и услышать: через полчаса ее не будет в живых — две
вещи совершенно разные. Кирсанов смотрел на Полозова с напряженным вниманием: он был совершенно уверен в эффекте, но все-таки дело было возбуждающее нервы; минуты две
старик молчал, ошеломленный: — «Не надо! Она умирает от моего упрямства! Я на все согласен! Выздоровеет ли она?» — «Конечно», — сказал Кирсанов.
Потом взошел моей отец. Он был бледен, но старался выдержать свою бесстрастную роль. Сцена становилась тяжела. Мать моя сидела в углу и плакала.
Старик говорил безразличные
вещи с полицмейстером, но голос его дрожал. Я боялся, что не выдержу этого à la longue, [долго (фр.).] и не хотел доставить квартальным удовольствия видеть меня плачущим.
После Сенатора отец мой отправлялся в свою спальную, всякий раз осведомлялся о том, заперты ли ворота, получал утвердительный ответ, изъявлял некоторое сомнение и ничего не делал, чтобы удостовериться. Тут начиналась длинная история умываний, примочек, лекарств; камердинер приготовлял на столике возле постели целый арсенал разных
вещей: склянок, ночников, коробочек.
Старик обыкновенно читал с час времени Бурьенна, «Memorial de S-te Helene» и вообще разные «Записки», засим наступала ночь.
Он в продолжение нескольких лет постоянно через воскресенье обедал у нас, и равно его аккуратность и неаккуратность, если он пропускал, сердили моего отца, и он теснил его. А добрый Пименов все-таки ходил и ходил пешком от Красных ворот в Старую Конюшенную до тех пор, пока умер, и притом совсем не смешно. Одинокий, холостой
старик, после долгой хворости, умирающими глазами видел, как его экономка забирала его
вещи, платья, даже белье с постели, оставляя его без всякого ухода.
И что же было возражать человеку, который говорил такие
вещи: «Я раз стоял в часовне, смотрел на чудотворную икону богоматери и думал о детской вере народа, молящегося ей; несколько женщин, больные,
старики стояли на коленях и, крестясь, клали земные поклоны.
Естественным результатом такого обострившегося порядка
вещей было то, что по Ключевой началось оплошное разорение средней величины мельников, как
старик Колобов.
— Ах, это совсем другое дело! Мы,
старики, в силу
вещей, относимся к людям снисходительнее, хотя и ворчим. Молодость нетерпима, а за старостью стоит громадный опыт, который говорит, что на земле совершенства нет и что все относительно. У
стариков, если хочешь, своя логика.
Князю и захотелось тогда двух
вещей: во-первых, овладеть дочкой, а во-вторых, документами во взятой у
старика сумме.
— Да послушайте же, безумный
старик!.. Нет
вещи, которая бы не продавалась, — настаивала дама, стискивая свои виски ладонями. — Мисс, вытрите поскорей лицо и дайте мне мой мигренин. Может быть, ваша собака стоит сто рублей? Ну, двести? Триста? Да отвечайте же, истукан! Доктор, скажите ему что-нибудь, ради бога!
Старик Тетюев был крепкий человек и не допустил бы к себе в дом ничего легковесного: каждая
вещь должна была отслужить minimum сто лет, чтобы добиться отставки.
Он у нас, знаете, преупрямый
старик, Iorsqu'il s'agit de ces choses [когда дело идет о подобного рода
вещах… (франц.)] вы понимаете?
Он примерил массу
вещей: мундир, сюртук, домашнюю тужурку, два кителя из чертовой кожи, брюки бальные и брюки походные. Он с удовольствием созерцал себя, многократного, в погонах и эполетах, а
старик портной не уставал вслух восхищаться стройностью его фигуры и мужественностью осанки.
Второе: архивариус земского суда откопал в старых делах показание одного бродяги-нищего, пойманного и в суде допрашивавшегося, из какового показания видно, что сей нищий назвал себя бежавшим из Сибири вместе с другим ссыльным, который ныне служит у господина губернского предводителя Крапчика управляющим и имя коего не Тулузов, а семинарист Воздвиженский, сосланный на поселение за кражу церковных золотых
вещей, и что вот-де он вывернулся и пребывает на свободе, а что его,
старика, в тюрьме держат; показанию этому, как говорит архивариус, господа члены суда не дали, однако, хода, частию из опасения господина Крапчика, который бы, вероятно, заступился за своего управителя, а частию потому, что получили с самого господина Тулузова порядочный, должно быть, магарыч, ибо неоднократно при его приезде в город у него пировали и пьянствовали.
Сосредоточенно обращённый в прошлое взгляд
старика медленно бродит в сумраке большой комнаты, почти не видя расплывшихся очертаний давно знакомых
вещей, — их немного, все они грузные и стоят, точно вросли в пол. Простор комнаты пустынен, и сумрак её холоден.
В этот же вечер добрый
старик прочитал нам несколько отрывков из вновь написанного им сочинения под названием «Увет молодому администратору», в коих меня особенно поразили следующие истинно
вещие слова: «Юный! ежели ты думаешь, что наука сия легка, — разуверься в том! Самонадеянный! ежели ты мечтаешь все совершить с помощью одной необдуманности — оставь сии мечты и склони свое неопытное ухо увету старости и опытности! Перо сие, быть может, в последний раз…»
Параша знала уже наперечет всю дворню, всех старух и
стариков в крестьянах, которых особенно следовало подарить, и Софья Николавна, привезшая с собой богатый запас разных мелких
вещей, всём назначила подарки, располагая их по летам, заслугам и почету, которым пользовались эти люди у своих господ.
Брагин как-то странно относился ко всему происходившему, точно он радовался, что наконец избавится от всех этих
вещей с красными печатями, точно они были запятнаны чьей-то кровью. Он жалел только об одном, что все эти передряги мешали ему расправиться настоящим образом с убежавшими невестками, которые и слышать ничего не хотели о возвращении в описанный брагинский дом. Особенно хотелось расправиться
старику с Аришей.
Панауров, красивый, немножко наглый, закуривающий из лампадки и посвистывающий, казался ее отцу совершенным ничтожеством, и, когда потом зять в своих письмах стал требовать приданого,
старик написал дочери, что посылает ей в деревню шубы, серебро и разные
вещи, оставшиеся после матери, и 30 тысяч деньгами, но без родительского благословения; потом прислал еще 20 тысяч.
Все
вещи разложены были на красном сукне и местами перемешаны с горшками роскошнейших цветов; некоторые томы из библиотеки Николя, более красивые по переплету, были расставлены на полках и этажерках; около дюжины довольно плохих масленых картин, подаренных
стариком Оглоблиным для розыгрыша в лотерею и привезенных в грязном, закоптелом виде из его деревенского дома, были Жуквичем заново покрыты лаком и вставлены в новые золоченые рамы.
Старик Оглоблин, живавший в молодости в настоящем свете и понимавший подобные
вещи, сейчас заметил это и был в восторге: «Charmant, [Очаровательно (франц.).]
[Не забывайте, дорогой мой, что вы протестуете… (как гласит превосходная русская пословица), а ты знаешь, что в этих
вещах нельзя ничем пренебрегать!] (Присутствующие переглядываются между собой, как бы говоря: какой тонкий
старик!)
Наталья Сергевна встретила сына и с улыбкой намекнула о его ночной прогулке; что за радость этой доброй женщине; теперь муж ее верно не решится погрешить против сына и жены в одно время; — «впрочем, — думала она, — молодым людям простительно шалить; а как седому
старику таким
вещам придти в голову, — знает царь небесный!..»
Но мы, старики-родители, на эти
вещи смотрим иначе: во-первых, нам кажется, что дочь наша еще молода, нам как-то страшно отпустить ее в чужие руки, и очень натурально, что нас беспокоит, как она будет жить?
Вероятно, он рассуждал с
стариками о весьма серьезных
вещах — так как послезавтра он уезжал на целые девять месяцев.
Вот в коротких словах содержание рассказа: на сцене являются два молодых гвардейских офицера, Симский и Мамонов, книжная речь которых, пересыпанная дикими иностранными словами, приводит в изумление и досаду
стариков того времени; оба молодые человека весьма охотно принимают новый порядок
вещей и уже скучают старинными обычаями: это представители нового поколения.
В противоположность им выведено три
старика: Л. Н. Рокотов, пристрастный друг старины, ожесточенный враг новизны; М. П. Прокудин, также осуждающий нововведения и хранящий старые обычаи, но без ожесточения; читатель чувствует, что этот добрый
старик, способный оценить хорошее в противной ему новизне, способен сделать уступки и сделает их со временем; наконец, третий, Д. Н. Загоскин, дядя Симского, уже добровольно уступивший новым мыслям и новому порядку
вещей, обривший бороду и надевший немецкое платье, несмотря на вопли его окружающих и на сокрушение своей жены, которая, сказать правду, рассуждает в этом случае гораздо дельнее и логичнее своего супруга.
Кольцов сам пишет в том же письме: «
Старик отец со мною хорош; любит меня более за то, что дело (в Москве) хорошо кончилось: он всегда такие
вещи очень любит».
С половины лета начались сборы;
старики не умели понять, что в Москве нужно только побольше денег и как можно меньше народу. Они нагрузились всякою всячиною, набрали кучу ненужных
вещей, запасов и людей; разумеется, за все это они дорого поплатились.
«Воры! Беда, — мелькнуло в голове у
старика. — Вот оно,
вещее, чуяло… беда». Иона судорожно вздохнул, в ужасе оглянулся, не зная, что делать, куда бежать, кричать. Беда…
Иона брел по гравию ко дворцу, и ключи бренчали у него на поясе. Каждый раз, как уезжали посетители,
старик аккуратно возвращался во дворец, один обходил его, разговаривая сам с собой и посматривая внимательно на
вещи. После этого наступал покой и отдых, и до сумерек можно было сидеть на крылечке сторожевого домика, курить и думать о разных старческих разностях.
И
вещал он властям предержащим:
«Многолетний сей труд рассмотри
И мечом правосудья разящим
Буесловия гидру сотри!..»
Суд отказом его не обидел,
Но
старик уже слишком наврал:
Демагога в Булгарине видел,
Робеспьером Сенковского звал.
Юлия. Нет-с, я вам благодарна, я, право, не сержусь, вы мне говорите приятные
вещи, только, простите мне, они не у места. Вспомните, что ваши услуги, помощь ваша нужна бедному
старику, изнеможенному страданиями. Идите, спешите и пуще всего не думайте, чтобы я была сердита.
Разбойник стал оглядываться кругом — что бы ему украсть, увидал большой серебряный подсвечник и думает: «Возьму я эту
вещь — она много денег стоит — и уйду отсюда, а
старика убивать не буду». — Так и сделал.
Но это молчание и усиленное старание заводить разговор о посторонних
вещах еще более убеждали
старика в том, что Устинов принес с собою что-то недоброе.
На другой день он опять был на «Маргарите» и старик-капитан с радостью сообщил, что все три джонки арестованы, и люди с них заключены в тюрьму. Улики были налицо: на джонках нашли часть награбленного груза и
вещей с «Джека» и несколько китайцев были ранены огнестрельным оружием.
Приехавший утром батюшка, старик-иеромонах, имел с собой очень мало
вещей и охотно уступил своему сожителю весь комод-шифоньерку, оставив для себя только один ящик.
Женщины встретили
старика на берегу и отнесли в юрту его
вещи. Войдя в помещение, шаман сел на цыновку и закурил трубку. Удэхейцы стали ему рассказывать о больном. Он слушал их с бесстрастным лицом и только изредка задавал вопросы. Потом он велел женщинам принести несколько камней, а сам пошел тихонько вдоль берега.
Артур и Тереза гуляли долго. Беседовали они о самых обыкновенных
вещах, много шутили, много смеялись…О старике-музыканте, его дочери, мудрых людях и «шарлатане» не было и помину. Барон не сказал ни одной колкости…Он был любезен, как в былые годы в Вене, в доме Гейленштралей. Когда он проводил Терезу к ее кабриолету, стоявшему недалеко от домика Блаухер, было уже совершенно темно.
— Хорошо, хорошо…Разберу. Мне нужно вас спросить об одной
вещи. Вы не видели сегодня по дороге к городу музыкантов, толстого
старика и молодую девушку с арфой? Не проходили мимо?
Злополучный
старик Михаил Андреевич был так растерян, что ничего не замечал. Он едва поздоровался с женой, мимоходом пожал руку Горданову и начал ходить по комнате, останавливаясь то у одного, то у другого стола, передвигая и переставляя на них бесцельно разные мелкие
вещи. Глафира видела это, но беседовала с братом.
Светловидов. Ты, Никитушка… Боже мой, боже мой! Вызывали шестнадцать раз, поднесли три венка и много
вещей… все в восторге были, но ни одна душа не разбудила пьяного
старика и не свезла его домой… Я
старик, Никитушка… Мне 68 лет… Болен! Томится слабый дух мой… (Припадает к руке суфлера и плачет.) Не уходи, Никитушка… Стар, немощен, помирать надо… Страшно, страшно!..
Мне странно было слышать, что можно в качестве гостинчиков приносить такие скучные
вещи, как башмаки и баранки, и еще страннее, — что он такую дальнюю дорогу сделает пешком, — такой
старик!
— Что, соскучились без своей княгини? — говорила она монахам, вносившим ее
вещи. — Я у вас целый месяц не была. Ну вот приехала, глядите на свою княгиню. А где отец архимандрит? Боже мой, я сгораю от нетерпения! Чудный, чудный
старик! Вы должны гордиться, что у вас такой архимандрит.