Так как,
верный привычке не посещать лекций, я оставался дома, то, проходя зачем-либо внизу, не раз слыхивал, как Татьяна Андреевна громким шепотом читала старинные романы, вроде «Постоялый двор», и, слыша шипящие звуки: «по-слее-воос-хоож-деее-ни-яяя солн-цааа», я убедился, что грамота нашей барыне не далась, и что о чтении писанного у нее не могло быть и речи.
Неточные совпадения
Раз как-то товарищ попечителя Панин, брат министра юстиции,
верный своим конногвардейским
привычкам, вздумал обойти ночью рундом государственную тюрьму в университетском подвале.
— И не злодей, а
привычка у тебя пакостная; не можешь видеть, где плохо лежит. Ну, да будет. Жаль, брат, мне тебя, а попадешь ты под суд —
верное слово говорю. Эй, кто там! накрывайте живее на стол!
И с каждым днем он становился требовательнее, придирчивее и суровее. Он вряд ли сознательно,
вернее что по
привычке, полагался на свое всегдашнее влияние, устрашающее мысль и подавляющее волю, которое ему редко изменяло.
Столь любезно-верная непреоборимость была до того необыкновенна, что Удав, по старой
привычке, собрался было почитать у меня в сердце, но так как он умел читать только на пространстве от Восточного океана до Вержболова, то, разумеется, под Эйдткуненом ничего прочесть не сумел.
Это движение впоследствии было осмеяно, а сами добровольцы сделались притчей во языцех, но это просто несправедливо,
вернее сказать — дурная русская
привычка обращать все в позорище.
Но все-таки, по старой
привычке, мы любили поохотиться со стариком, который в лесу был совсем другим человеком,
вернее сказать, — самим собой он делался только в лесу.
Чтоб выносить скоро, надобно усмирить ястреба бессонницей и голодом, выморить его, а это иногда так ослабляет силы всего организма, что после ничем нельзя восстановить его, тогда как продолжительная носка дает возможность выучить ястреба сытого, полного сил, вкоренить в него ученье одной
привычкой, которая гораздо
вернее насильственной покорности от голода и бессонницы; даже в продолжение травли все свободное от охоты время, кроме пятичасового сна, надобно носить ястреба на руке постоянно, особенно слетка.
— Зачем же обижать человека, который не сделал ничего дурного? — пробовал генерал защищать своего
верного раба. — Я так привык к нему… Он знает все, все мои
привычки, и никто так не умеет угодить мне.
— Завтра вечером, князь, если вы не прочь. Мы войдем, когда княжна,
верная своим
привычкам, отошлет слуг, войдем так, как будто каждый из нас действует для самого себя лично, — украдкой, как двое влюбленных, желающих провести приятно время, тем более что все это совершенная правда.
Все-таки я Володьку совсем не отшила. И сказать уже всю правду? Мне с ним все-таки как-то приятно бывать. Выработалась
привычка,
вернее — потребность, с ним видеться. Общая работа, интересные споры — и первая ласка. Я уклонялась, не хотела (считала, нет у меня любви «по-настоящему»), и все-таки поцелуй — в губы. И после собрания за руку шли домой.