Неточные совпадения
—
К чему тут еще Левин? Не понимаю, зачем тебе нужно мучать меня? Я сказала и повторяю, что я горда и никогда, никогда я не сделаю того, что ты делаешь, — чтобы
вернуться к человеку, который тебе изменил, который полюбил другую
женщину. Я не понимаю, не понимаю этого! Ты можешь, а я не могу!
Ответа не было, кроме того общего ответа, который дает жизнь на все самые сложные и неразрешимые вопросы. Ответ этот: надо жить потребностями дня, то есть забыться. Забыться сном уже нельзя, по крайней мере, до ночи, нельзя уже
вернуться к той музыке, которую пели графинчики-женщины; стало быть, надо забыться сном жизни.
Привычная упрощенность отношения Самгина
к женщинам вызвала такую сцену: он
вернулся с Тосей из магазина, где покупали посуду; день был жаркий, полулежа на диване, Тося, закрыв глаза, расстегнула верхние пуговицы блузки. Клим Иванович подсел
к ней и пустил руку свою под блузку. Тося спросила...
Я хотел было напомнить детскую басню о лгуне; но как я солгал первый, то мораль была мне не
к лицу. Однако ж пора было
вернуться к деревне. Мы шли с час все прямо, и хотя шли в тени леса, все в белом с ног до головы и легком платье, но было жарко. На обратном пути встретили несколько малайцев, мужчин и
женщин. Вдруг до нас донеслись знакомые голоса. Мы взяли направо в лес, прямо на голоса, и вышли на широкую поляну.
Сначала его удивляло то, почему Феня не
вернулась к Кожину, но потом понял и это: молодое счастье порвалось и склеить его во второй раз было невозможно, а в нем она искала ту тихую пристань,
к какой рвется каждая
женщина, не утратившая лучших женских инстинктов.
Минут десять спустя Марья Николаевна появилась опять в сопровождении своего супруга. Она подошла
к Санину… а походка у ней была такая, что иные чудаки в те, увы! уже далекие времена, — от одной этой походки с ума сходили. «Эта
женщина, когда идет
к тебе, точно все счастье твоей жизни тебе навстречу несет», — говаривал один из них. Она подошла
к Санину — и, протянув ему руку, промолвила своим ласковым и как бы сдержанным голосом по русски: «Вы меня дождетесь, не правда? Я
вернусь скоро».
Я хотел
вернуться к столу, как, оглядываясь на кого-то в толпе, ко мне быстро подошла
женщина в пестром платье, отделанном позументами, и в полумаске.
Васильков. Извольте, объясню; но если вы не примете моего предложения, я больше не
вернусь к вам. Экономка — значит
женщина, которая занимается хозяйством. Это ни для кого не унизительно. А вот обязанности: у меня в деревне маменька-старушка, хозяйка отличная, вы поступите
к ней под начальство — она вас выучит: грибы солить, наливки делать, варенья варить, передаст вам ключи от кладовой, от подвала, а сама будет только наблюдать за вами. Мне такая
женщина нужна, я постоянно бываю в отъезде.
Зная уже давно, что легче «верблюду пройти в игольное ушко», чем
женщине, вкусившей этого яда,
вернуться к нормальной и честной жизни, и присматриваясь
к ней самой, я убедился, что в ней нет никаких задатков для того, чтобы она могла составить исключение из общего правила, и с болью в душе я решил предоставить ее судьбе.
— Да, — заговорил он, как будто продолжая свои мысли. — Всем нам, а особенно вам,
женщинам, надо прожить самим весь вздор жизни, для того чтобы
вернуться к самой жизни; а другому верить нельзя. Ты еще далеко не прожила тогда этот прелестный и милый вздор, на который я любовался в тебе; и я оставлял тебя выживать его и чувствовал, что не имел права стеснять тебя, хотя для меня уже давно прошло время.
Он ходил, и все больше и больше ненавидел серый забор, и уже думал с раздражением, что Анна Сергеевна забыла о нем и, быть может, уже развлекается с другим, и это так естественно в положении молодой
женщины, которая вынуждена с утра до вечера видеть этот проклятый забор. Он
вернулся к себе в номер и долго сидел на диване, не зная, что делать, потом обедал, потом долго спал.
Залез в шкап, растерзал несколько платьев, украл из шкатулки свежий цибик чаю, рассыпал его по полу, украл и положил себе за щеку несколько кусков сахару и таким же путем, каким добрался в квартиру почтенной
женщины,
вернулся к себе домой.
И
женщины пошли исполнять приказание старца. Первая легко нашла то место, с которого взяла камень, и положила его, как он был; но другая никак не могла вспомнить, с какого места брала какой камень, и так, не исполнив приказания, с тем же мешком
вернулась к старцу.
Ягич в третий раз вошел в спальню, нагнулся
к жене, перекрестил ее, дал ей поцеловать свою руку (
женщины, которые его любили, целовали ему руку, и он привык
к этому) и сказал, что
вернется к обеду. И вышел.
Елена Андреевна (перебивая). Что же касается
женщин, то и они не крупнее. (Идет
к столу.) Елена Андреевна ушла от своего мужа, и, вы думаете, она сделает что-нибудь путное из своей свободы? Не беспокойтесь… Она
вернется… (Садится за стол.) Вот уж и
вернулась…
Спокойно, самоуверенно мысли о превосходстве мужчины проникали в его голову, Где же
женщине против мужчины!.. Ехала бы она одна? И деньги потеряла бы. Наверно!.. Без платья, без копейки, без паспорта… Должна была бы
вернуться к мужу, если б осталась в живых.
Они теперь опять
вернулись к ее семейным делам. На ее слова о любви мужчины и
женщины он не возражал, а только поглядел на нее долго-долго, и она не стала продолжать в том же духе. Теперь она спрашивала его по поводу ее двоюродной сестры, Калерии, бросившей их дом года два перед тем, чтобы готовиться в Петербурге в фельдшерицы.
Он присел опять на крыльцо деревянной церкви, закрыл лицо руками и заплакал. Та жизнь уже канула. Не
вернется он
к женщине, которую сманил от мужа. Не слетит
к нему с неба и та,
к кому он так прильнул просветленной душой. Да и не выдержал бы он ее святости; Бог знал, когда прибрал ее
к Себе.
Ермак Тимофеевич между тем, отпустив гонца, не
вернулся в опочивальню, где сладким сном счастливой любимой
женщины спала его молодая княгиня, а прямо прошел
к Семену Иоаникиевичу Строганову.
При этом взгляде несчастная
женщина быстро
вернулась к действительности.
Послужила ли смерть графа Белавина уроком для легкомысленной петербургской «виверки», каковою по своей натуре была Надежда Николаевна Ботт, и она, действительно, с искренним желанием исправиться,
вернулась к своему домашнему очагу, или же это было временное затишье перед бурей, которая вдруг шквалом налетает на подобных ей
женщин и влечет их или
к подвигам самоотвержения, геройства, или же
к необузданному разгулу, в пропасть грязного, но кажущегося им привлекательным порока — как знать?
Она бросилась в Москву, в Покровское, и там только, на ферме Ядвиги, у колыбели Рены, нашла в себе вновь силу повторить свою клятву и
вернуться в Петербург во всеоружии неспособной
к малейшему проявлению истинной любви бесстрастной
женщины.
Вошел дежурный вахтер и увел политических
женщин на женскую половину. Меженецкий отошел в дальний конец коридора, чтобы не встречаться с ними.
Вернувшись, вахтер запер дверь новых политических и предложил Меженецкому войти
к себе. Меженецкий машинально послушался, но попросил не запирать своей двери.
Она упомянула Зенону сначала о своей родине в далекой Фракии, откуда она была увезена в детстве в Антиохию и выросла там при беспрестанных тревогах по поводу быстрых и частых перемен в положении ее родителей, а потом она рассказала, как была отдана замуж за старого и очень безнравственного византийского вельможу, который понуждал ее
к постыдным для
женщины поступкам в угоду высшего вельможи, от которого зависело его служебное повышение, и как она воспротивилась этому и много за то претерпела, а потом, когда муж ее умер, оставив ей большое богатство, она, по любви
к независимости и свободе, не захотела
вернуться в свою эллинскую семью, ибо ей противна подчиненность безгласных в семье эллинских
женщин, а переселилась из Антиохии в Египет, где
женщины не находятся в таком порабощении, как у эллинов.
И вот опять последнее ужасное воспоминание письма из Москвы, в котором она писала, что она не может
вернуться домой, что она несчастная, погибшая
женщина, просит простить и забыть ее, и ужасные воспоминания о разговорах с женой и догадках, цинических догадках, перешедших наконец в достоверность, что несчастие случилось в Финляндии, куда ее отпустили гостить
к тетке, и что виновник его ничтожный студент-швед, пустой, дрянной человек и женатый.