Неточные совпадения
Такое
произведение, при
великом таланте, уже принадлежало бы не столько к русской литературе, сколько к русской истории.
Великий писатель предшествовавшей эпохи, в финале величайшего из
произведений своих, олицетворяя всю Россию в виде скачущей к неведомой цели удалой русской тройки, восклицает: «Ах, тройка, птица тройка, кто тебя выдумал!» — и в гордом восторге прибавляет, что пред скачущею сломя голову тройкой почтительно сторонятся все народы.
По этаким надобностям, может быть выводят и уводят людей в своих
произведениях твои
великие художники, а я, хоть и плохой писатель, а все-таки несколько получше понимаю условия художественности.
Я не любил читать
произведения современных второстепенных и третьестепенных писателей, я предпочитал по многу раз перечитывать
произведения великих писателей (я неисчислимое количество раз перечитал «Войну и мир») или читать исторические и авантюрные романы.
Герои
великих литературных
произведений казались мне более реальными, чем окружающие люди.
«Легенда о
Великом Инквизиторе» одно из самых революционных, можно даже сказать, анархических
произведений мировой литературы.
— Я, дети мои, ничего не знаю, а что и знаю, то — очень плохо. Но я ей буду читать замечательное
произведение великого грузинского поэта Руставели и переводить строчка за строчкой. Признаюсь вам, что я никакой педагог: я пробовал быть репетитором, но меня вежливо выгоняли после второго же урока. Однако никто лучше меня не сумеет научить играть на гитаре, мандолине и зурне.
Раиса Павловна со своей стороны осыпала всевозможными милостями своего любимца, который сделался ее всегдашним советником и самым верным рабом. Она всегда гордилась им как своим
произведением; ее самолюбию льстила мысль, что именно она создала этот самородок и вывела его на свет из тьмы неизвестности. В этом случае Раиса Павловна обольщала себя аналогией с другими
великими людьми, прославившимися уменьем угадывать талантливых исполнителей своих планов.
Великолепный актер, блестящий рассказчик, талантливый писатель, добрый, жизнерадостный человек, он оставил яркий след в истории русского театра, перенеся на сцену
произведения наших
великих писателей, и не мечтавших, когда они писали, что мысли и слова их, иллюстрируемые живым человеком, предстанут на сцене перед публикой.
— On dit [говорят (франц.).], что это высокое
произведение!.. Quant a moi, pardon, je ne le comprends pas… [Что касается меня, то я, простите, его не понимаю… (франц.).] Я случайно прочел эту поэму, найдя ее в библиотеке покойного тестя, который был — вы, вероятно, слыхали — заклятый масон, носил звание
великого провинциального мастера и ужасно дорожил всеми подобными писаниями.
Я с детства любил музыку, но в то время я еще плохо понимал ее, мало был знаком с
произведениями великих мастеров, и если бы г. Ратч не проворчал с некоторым неудовольствием: «Aha, wieder dieser Beethoven!» [А, опять этот Бетховен! (нем.).], я бы не догадался, что именно выбрала Сусанна.
— Обрати внимание на сие
произведение природы… А?
Великий человек будет in spe… [Можно надеяться… (лат.).] В честь покойного Гаврилы и имя дал.
Из
произведений Богдановича помещены в «Собеседнике»: 1) «О древнем и новом стихотворении» (ч. II, ст. XVIII; ч. III, ст. II; ч. V, ст. III; ч. VIII, ст. II); 2) басни: «Пчелы и Шмель» (ч. I, ст. XVII), «Журавли и Комар» (ч. II, ст. XXI), «Слух и Видение» и «Лев и Ребята» (ч. V, ст. IV); басня на пословицу: «воля со мною твоя, а по правде усадьба моя» (ч. VI, ст. XII); 3) письмо о великодушных чувствованиях (ч. I, ст. XXVIII); 4) идиллия белыми стихами, перепечатанная откуда-то в исправленном виде (ч. III, ст. IV); 5) «К Д. Г. Левицкому» (ч. IV, ст. V); 6) «К моему другу» (ч. V, ст. IV); 7) стихи на пословицу: «не всякая любовь свершается бедой» (ibid.); 8) «Гимн на бракосочетание
великого князя Павла Петровича» (ч. VII, ст. XXI); 9) «Старина ненапечатанная» (ч. X, ст. Xll); 10) «Станс к Л. Ф. М.» (ч. XI, ст. V); 11) «Стане к М. М. Хераскову» (ч. XIII, ст. I); 12) «Приятность простой жизни» (ч. XVI, ст. VII).
Из
произведений Державина помещены в «Вестнике»: 1) «Песнь Петру
Великому» (1778, № 6); 2) Надписи, числом шестнадцать, из которых две внесены в «Полное собрание сочинений Державина», остальные же под сомнением (1779, № 2); 3) «Песенка отсутствующего мужа» (там же); 4) ода «На смерть князя Мещерского» (№ 9); 5) «Ключ» (№ 10); 6) «На рождение на Севере порфирородного отрока» (№ 12); 7) «На отсутствие императрицы Екатерины в Белоруссию» (1780, № 5); 8) Ода «К соседу моему» (№ 8); 9) «Песенка» (там же); 10) «Застольная песня», названная в собрании сочинений «Кружка» (№ 9); 11) «На Новый год» (1781, № 1).
Неутомимо посещал галереи, по целым часам застаивался перед
произведениями великих мастеров, ловя и преследуя чудную кисть.
Омакнул в воду губку, прошел ею по нем несколько раз, смыв с него почти всю накопившуюся и набившуюся пыль и грязь, повесил перед собой на стену и подивился еще более необыкновенной работе: всё лицо почти ожило, и глаза взглянули на него так, что он, наконец, вздрогнул и, попятившись назад, произнес изумленным голосом: «Глядит, глядит человеческими глазами!» Ему пришла вдруг на ум история, слышанная давно им от своего профессора, об одном портрете знаменитого Леонардо да Винчи, над которым
великий мастер трудился несколько лет и всё еще почитал его неоконченным и который, по словам Вазари, был, однако же, почтен от всех за совершеннейшее и окончательнейшее
произведение искусства.
Вероятно, это скульптурное
произведение было первой работой начинающего любителя и казалось грубо исполненным из окаменелых кусков ноздреватой губки, но красный камзол, горностаевая мантия, золотая корона и высоко поднятая кружка со стекающей вниз белой пеной не оставляли никакого сомнения, что перед посетителем — сам
великий патрон пивоварения.
Как будто
великая честь попасть в эту литературу, где подвизаются сочинители, подобные г. Мещеринову, где имеют право гражданства литературные
произведения, подобные его мнению!
В то самое время, как «Морской сборник» поднял вопрос о воспитании и Пирогов произнес
великие слова: «Нужно воспитать человека!», — в то время, как университеты настежь распахнули двери свои для жаждущих истины, в то время, как умственное движение в литературе, преследуя титаническую работу человеческой мысли в Европе, содействовало развитию здравых понятий и разрешению общественных вопросов: — в это самое время сеть железных дорог готовилась уже покрыть Россию во всех направлениях и начать новую эру в истории ее путей сообщения; свободная торговля получила могущественное развитие с понижением тарифа; потянулась к нам вереница купеческих кораблей и обозов; встрепенулись и зашумели наши фабрики; пришли в обращение капиталы; тучные нивы и благословенная почва нашей родины нашли лучший сбыт своим богатым
произведениям.
Удивительно, невероятно казалось нам фантастическое
произведение русского патриота барона Розена, утверждавшего, что Россия должна гордиться скифским царем Мидиасом, затмившим Александра Македонского, и что «преобладательный скифский элемент» особенно ярко выразился у нас в Святославе, Петре
Великом и Суворове.
Издание этой книги сопровождалось появлением множества других
произведений Овэна, рассуждавших о различных предметах — о религии, о браке, о личной собственности, о народном воспитании, о занятиях работников; за этими
произведениями, если их хорошо поймут, признано будет
великое значение не только для Англии, но и для всего остального мира.
При наших же стихотворных чтениях нередко с грустью думал я: умрет Державин, этот
великий лирический талант, и все читаемое теперь мною, иногда при нескольких слушателях, восхищающихся из уважения к прежним
произведениям писателя или из чувств родственных и дружеских, — все будет напечатано для удовлетворения праздного любопытства публики, между тем как не следует печатать ни одной строчки.
Но есть господа, слишком уже погрузившиеся в патриотическую эстетику и полагающие, что
произведениям наших лучших талантов можно приписывать
великое значение с той же самой точки зрения, с какой поставляются на удивление векам творения Гомера и Шекспира.
Так как о
великом мировом значении таланта г. Плещеева никто не думает, то мы, значит, можем быть спокойны, отстраняя от себя эстетический суд над ним и обращаясь к вопросу, который нас интересует гораздо более, именно — к характеру содержания его
произведений.
Особой оригинальности или философской ясности суждения автора «Изложения православной веры» не имеют, сравнительно с учениями св. Дионисия Ареопагита и Максима Исповедника, однако высокий вероучительный авторитет этого
произведения заставляет с особенным вниманием относиться к его идеям, в частности и по вопросу об «апофатическом» богословии. Приведенные суждения даже текстуально близки к соответственным местам из сочинений Ареопагита, святых Максима, Василия
Великого и др.
Религиозный гений необходимо есть и
великий молитвенник, и, в сущности, искусству молитвы только и учит вся христианская аскетика, имеющая высшей целью непрестанную («самодвижную») молитву, «молитву Иисусову» или «умное делание» [Учением о молитве полны
произведения церковной аскетики, в частности творения св. Макария
Великого, Симеона Нового Богослова, Иоанна Лествичника, Исаака Сирина, Тихона Задонского, церковных писателей: еп.
Будучи перевенчан с Алиной, но не быв никогда ее мужем, он действительно усерднее всякого родного отца хлопотал об усыновлении себе ее двух старших детей и, наконец, выхлопотал это при посредстве связей брата Алины и Кишенского; он присутствовал с веселым и открытым лицом на крестинах двух других детей, которых щедрая природа послала Алине после ее бракосочетания, и видел, как эти милые крошки были вписаны на его имя в приходские метрические книги; он свидетельствовал под присягой о сумасшествии старика Фигурина и отвез его в сумасшедший дом, где потом через месяц один распоряжался бедными похоронами этого старца; он потом завел по доверенности и приказанию жены тяжбу с ее братом и немало содействовал увеличению ее доли наследства при законном разделе неуворованной части богатства старого Фигурина; он исполнял все, подчинялся всему, и все это каждый раз в надежде получить в свои руки свое
произведение, и все в надежде суетной и тщетной, потому что обещания возврата никогда не исполнялись, и жена Висленева, всякий раз по исполнении Иосафом Платоновичем одной службы, как сказочная царевна Ивану-дурачку, заказывала ему новую, и так он служил ей и ее детям верой и правдой, кряхтел, лысел, жался и все страстнее ждал
великой и вожделенной минуты воздаяния; но она, увы, не приходила.
Как бы вы тщательно ни разбирали это
великое создание с точки зрения „женской прелести“, вы на каждом шагу будете убеждаться, что творец этого художественного
произведения имел какую-то другую, высшую цель.
Произведения Шекспира не отвечают требованиям всякого искусства, и, кроме того, направление их самое низменное, безнравственное. Что же значит та
великая слава, которою вот уже более ста лет пользуются эти
произведения?
Внушение же всегда есть ложь, а всякая ложь есть зло. И действительно, внушение о том, что
произведения Шекспира суть
великие и гениальные
произведения, представляющие верх как эстетического, так и этического совершенства, принесло и приносит
великий вред людям.
«Шекспиру название
великого подходит само собой, если же прибавить, что независимо от величия он сделался еще реформатором всей литературы и, сверх того, выразил в своих
произведениях не только явления жизни ему современные, но еще пророчески угадал по носившимся в его время лишь в зачаточном виде мыслям и взглядам то направление, какое общественный дух примет в будущем (чему поразительный пример мы видим в «Гамлете»), то можно безошибочно сказать, что Шекспир был не только
великим, но и величайшим из всех когда-либо существовавших поэтов и что на арене поэтического творчества равным ему соперником была лишь та самая жизнь, которую он изобразил в своих
произведениях с таким совершенством».
Я заходил к моим друзьям почаще, чтобы встретить ожидаемое
произведение нашего
великого художника и прочитать его вместе с добрыми людьми за их круглым столом и у их тихой, домашней лампы.
Владимир Петрович не скрывал своей слабости, или, вернее, таланта, ниспосланного ему свыше, считал грехом зарывать его в землю. «Люблю писать!» — говорил он с гордостью, уверенный, что каждое
произведение его пера возбудит восторг в его современниках. И находились действительно в то время люди, которые приходили в восторг от его творений, хотя их не понимали, и провозглашали его
великим писателем. Списывали их друг для друга и заставляли детей своих выучивать наизусть.
Церковь выше всякого описания: она очень
велика; детали ее чрезвычайно соразмерны; вся она полна изящнейшими
произведениями скульптуры и живописи.