Неточные совпадения
Губернский предводитель,
в руках которого по закону находилось столько важных общественных дел, — и опеки (те самые, от которых страдал теперь Левин), и дворянские огромные суммы, и гимназии женская, мужская и военная, и народное образование по новому положению, и наконец земство, — губернский предводитель Снетков был человек
старого дворянского склада, проживший огромное состояние,
добрый человек, честный
в своем роде, но совершенно не понимавший потребностей нового времени.
И так они
старели оба.
И отворились наконец
Перед супругом двери гроба,
И новый он приял венец.
Он умер
в час перед обедом,
Оплаканный своим соседом,
Детьми и верною женой
Чистосердечней, чем иной.
Он был простой и
добрый барин,
И там, где прах его лежит,
Надгробный памятник гласит:
Смиренный грешник, Дмитрий Ларин,
Господний раб и бригадир,
Под камнем сим вкушает мир.
В возу были всё баклаги и бочонки
старого доброго вина, которое долго лежало у Тараса
в погребах.
И слышал только
в ответ Тарас Бульба, что Бородавка повешен
в Толопане, что с Колопера содрали кожу под Кизикирмоном, что Пидсышкова голова посолена
в бочке и отправлена
в самый Царьград. Понурил голову
старый Бульба и раздумчиво говорил: «
Добрые были козаки!»
В чести был он от всех козаков; два раза уже был избираем кошевым и на войнах тоже был сильно
добрый козак, но уже давно состарился и не бывал ни
в каких походах; не любил тоже и советов давать никому, а любил
старый вояка лежать на боку у козацких кругов, слушая рассказы про всякие бывалые случаи и козацкие походы.
Добро наше все было уложено
в старую комендантскую повозку.
— Куда вы? Подождите, здесь ужинают, и очень вкусно. Холодный ужин и весьма неплохое вино. Хозяева этой
старой посуды, — показал он широким жестом на пестрое украшение стен, — люди
добрые и широких взглядов. Им безразлично, кто у них ест и что говорит, они достаточно богаты для того, чтоб участвовать
в истории; войну они понимают как основной смысл истории, как фабрикацию героев и вообще как нечто очень украшающее жизнь.
Наблюдая ее, Самгин опасался, что люди поймут, как смешна эта
старая женщина, искал
в себе какого-нибудь
доброго чувства к ней и не находил ничего, кроме досады на нее.
Вероятно, с летами она успела бы помириться с своим положением и отвыкла бы от надежд на будущее, как делают все
старые девы, и погрузилась бы
в холодную апатию или стала бы заниматься
добрыми делами; но вдруг незаконная мечта ее приняла более грозный образ, когда из нескольких вырвавшихся у Штольца слов она ясно увидела, что потеряла
в нем друга и приобрела страстного поклонника. Дружба утонула
в любви.
— Ты
добрый,
старый товарищ… ты и
в школе не смеялся надо мной… Ты знаешь, отчего я плачу? Ты ничего не знаешь, что со мной случилось?
Вглядевшись и вслушавшись во все, что проповедь юного апостола выдавала за новые правды, новое благо, новые откровения, она с удивлением увидела, что все то, что было
в его проповеди
доброго и верного, — не ново, что оно взято из того же источника, откуда черпали и не новые люди, что семена всех этих новых идей, новой «цивилизации», которую он проповедовал так хвастливо и таинственно, заключены
в старом учении.
Одевшись, сложив руки на руки, украшенные на этот раз
старыми, дорогими перстнями, торжественной поступью вошла она
в гостиную и, обрадовавшись, что увидела любимое лицо
доброй гостьи, чуть не испортила своей важности, но тотчас оправилась и стала серьезна. Та тоже обрадовалась и проворно встала со стула и пошла ей навстречу.
Иногда,
в этом безусловном рвении к какой-то новой правде, виделось ей только неуменье справиться с
старой правдой, бросающееся к новой, которая давалась не опытом и борьбой всех внутренних сил, а гораздо дешевле, без борьбы и сразу, на основании только слепого презрения ко всему
старому, не различавшего
старого зла от
старого добра, и принималась на веру от не проверенных ничем новых авторитетов, невесть откуда взявшихся новых людей — без имени, без прошедшего, без истории, без прав.
Чай он пил с ромом, за ужином опять пил мадеру, и когда все гости ушли домой, а Вера с Марфенькой по своим комнатам, Опенкин все еще томил Бережкову рассказами о прежнем житье-бытье
в городе, о многих стариках, которых все забыли, кроме его, о разных событиях
доброго старого времени, наконец, о своих домашних несчастиях, и все прихлебывал холодный чай с ромом или просил рюмочку мадеры.
Она была тоже
в каком-то ненарушимо-тихом торжественном покое счастья или удовлетворения, молча чем-то наслаждалась, была
добра, ласкова с бабушкой и Марфенькой и только
в некоторые дни приходила
в беспокойство, уходила к себе, или
в сад, или с обрыва
в рощу, и тогда лишь нахмуривалась, когда Райский или Марфенька тревожили ее уединение
в старом доме или напрашивались ей
в товарищи
в прогулке.
Было, я думаю, около половины одиннадцатого, когда я, возбужденный и, сколько помню, как-то странно рассеянный, но с окончательным решением
в сердце,
добрел до своей квартиры. Я не торопился, я знал уже, как поступлю. И вдруг, едва только я вступил
в наш коридор, как точас же понял, что стряслась новая беда и произошло необыкновенное усложнение дела:
старый князь, только что привезенный из Царского Села, находился
в нашей квартире, а при нем была Анна Андреевна!
Мы сидели с ней на террасе, под нашими
старыми липами, и читали этот роман, и солнце тоже закатывалось, и вдруг мы перестали читать и сказали друг другу, что и мы будем также
добрыми, что и мы будем прекрасными, — я тогда
в университет готовился и…
Привалов пошел
в уборную, где царила мертвая тишина. Катерина Ивановна лежала на кровати, устроенной на скорую руку из
старых декораций; лицо покрылось матовой бледностью, грудь поднималась судорожно, с предсмертными хрипами. Шутовской наряд был обрызган каплями крови. Какая-то
добрая рука прикрыла ноги ее синей собольей шубкой. Около изголовья молча стоял Иван Яковлич, бледный как мертвец; у него по лицу катились крупные слезы.
Дом Колпаковой представлял собой совершенную развалину; он когда-то был выстроен
в том помещичьем вкусе, как строили
в доброе старое время Александра I.
За все время, пока он живет
в Дялиже, любовь к Котику была его единственной радостью и, вероятно, последней. По вечерам он играет
в клубе
в винт и потом сидит один за большим столом и ужинает. Ему прислуживает лакей Иван, самый
старый и почтенный, подают ему лафит № 17, и уже все — и старшины клуба, и повар, и лакей — знают, что он любит и чего не любит, стараются изо всех сил угодить ему, а то, чего
доброго, рассердится вдруг и станет стучать палкой о пол.
Похоже было на то, что джентльмен принадлежит к разряду бывших белоручек-помещиков, процветавших еще при крепостном праве; очевидно, видавший свет и порядочное общество, имевший когда-то связи и сохранивший их, пожалуй, и до сих пор, но мало-помалу с обеднением после веселой жизни
в молодости и недавней отмены крепостного права обратившийся вроде как бы
в приживальщика хорошего тона, скитающегося по
добрым старым знакомым, которые принимают его за уживчивый складный характер, да еще и ввиду того, что все же порядочный человек, которого даже и при ком угодно можно посадить у себя за стол, хотя, конечно, на скромное место.
— Прекрасная барыня, — отвечал мальчишка, — ехала она
в карете
в шесть лошадей, с тремя маленькими барчатами и с кормилицей, и с черной моською; и как ей сказали, что
старый смотритель умер, так она заплакала и сказала детям: «Сидите смирно, а я схожу на кладбище». А я было вызвался довести ее. А барыня сказала: «Я сама дорогу знаю». И дала мне пятак серебром — такая
добрая барыня!..
Он
в продолжение нескольких лет постоянно через воскресенье обедал у нас, и равно его аккуратность и неаккуратность, если он пропускал, сердили моего отца, и он теснил его. А
добрый Пименов все-таки ходил и ходил пешком от Красных ворот
в Старую Конюшенную до тех пор, пока умер, и притом совсем не смешно. Одинокий, холостой старик, после долгой хворости, умирающими глазами видел, как его экономка забирала его вещи, платья, даже белье с постели, оставляя его без всякого ухода.
— Вот одурел человек!
добро бы еще хлопец какой, а то
старый кабан, детям на смех, танцует ночью по улице! — вскричала проходящая пожилая женщина, неся
в руке солому. — Ступай
в хату свою. Пора спать давно!
Из разговоров старших я узнал, что это приходили крепостные Коляновской из отдаленной деревни Сколубова просить, чтобы их оставили по —
старому — «мы ваши, а вы наши». Коляновская была барыня
добрая. У мужиков земли было довольно, а по зимам почти все работники расходились на разные работы. Жилось им, очевидно, тоже лучше соседей, и «щось буде» рождало
в них тревогу — как бы это грядущее неизвестное их «не поровняло».
В один из таких моментов тренировки
в духе
доброй английской школы Дидя вспылила до того, что назвала мисс Дудль
старой английской лошадью.
Поговаривали, что главный расчет заключался
в отдаленности акциозного надсмотра, хотя это и относилось уже к
доброму старому времени.
Смотритель всё ходит от амбара к амбару и звенит ключами — точь-в-точь как помещик
доброго старого времени, денно и нощно пекущийся о запасах.
Эта странная вера воспитывалась
в людях поколениями, и начало ее теряется
в тумане того
доброго старого времени, когда бежать было
в самом деле очень легко и побеги даже поощрялись начальством.
В этом случае Тоцкий пребывал верен
старым добрым преданиям, не изменяя
в них ничего, безгранично уважая всю непобедимую силу чувственных влияний.
Он утих и — к чему таить правду? —
постарел не одним лицом и телом,
постарел душою; сохранить до старости сердце молодым, как говорят иные, и трудно и почти смешно; тот уже может быть доволен, кто не утратил веры
в добро, постоянство воли, охоты к деятельности.
— Все это сентиментальности, Петр Елисеич! — смеялся Голиковский. —
В доброе старое время так и делали: то шкуру с человека спустят, то по головке погладят. А нужно смотреть на дело трезво, и прежде всего принцип.
Мысли
в его голове путались, а фантазия вызывала целый ряд картин из
доброго старого времени.
Пора вам читать мою болтовню; мало толку
в ней найдете, но и по этому узнаете вашего неизменного,
старого друга, который дружески, крепко вас обнимает и просит приветствовать всех ваших домашних и
добрых поселителей, верных нашей старине.
Давно пора побеседовать с тобой, любезный друг Евгений; все поджидал твоего письма; наконец, пришедшая почта привезла мне твой листок от Нового года; благодарю тебя сердечно за
добрые твои желания,
в которых я нахожу
старую, неизменную твою дружбу…
В последних днях прошлого месяца вечно юный ваш Jeannot получил
доброе июльское письмо
старого своего директора.
Любезный друг Матюшкин, ты уже должен знать из письма моего к Николаю от 12 июня, что с признательностью сердечною прочтен твой листок от 8 мая. Посылка получена
в совершенной исправности.
Старый Лицей над фортепианами красуется, а твой портрет с Энгельгардтом и Вольховским на другой стенке, близ письменного моего стола. Ноты твои Аннушка скоро будет разыгрывать, а тетрадка из лицейского архива переписана. Подлинник нашей древности возвращаю. От души тебе спасибо за все,
добрый друг!
Пора обнять вас, почтенный Гаврило Степанович,
в первый раз
в нынешнем году и пожелать вместо всех обыкновенных при этом случае желаний продолжения
старого терпения и бодрости: этот запас не лишний для нас, зауральских обитателей без права гражданства
в Сибири. Пишу к вам с малолетним Колошиным, сыном моего
доброго товарища
в Москве. Сережа, который теперь полный Сергей Павлович, как вы видите, при мне был на руках у кормилицы.
Не знаю, как тебе высказать всю мою признательность за твою дружбу к моим сестрам. Я бы желал, чтоб ты, как Борис, поселился
в нашем доме. Впрочем, вероятно, у тебя казенная теперь квартира. Я спокойнее здесь, когда знаю, что они окружены лицейскими
старого чекана. Обними нашего директора почтенного. Скоро буду к нему писать. Теперь не удастся. Фонвизины у меня — заранее не поболтал на бумаге, а при них болтовня и хлопоты хозяина, радующегося
добрым гостям. Об них поговорю с Николаем.
…Новая семья, [Семья Н.
В. Басаргина.] с которой я теперь под одной крышей, состоит из
добрых людей, но женская половина, как вы можете себе представить, — тоска больше или меньше и служит к убеждению холостяка
старого, что
в Сибири лучше не жениться. Басаргин доволен своим состоянием. Ночью и после обеда спит. Следовательно, остается меньше времени для размышления.
Кроме всех этих наивных, трогательных, смешных, возвышенных и безалаберных качеств
старого русского студента, уходящего — и бог весть, к
добру ли? —
в область исторических воспоминаний, он обладал еще одной изумительной способностью — изобретать деньги и устраивать кредиты
в маленьких ресторанах и кухмистерских. Все служащие ломбарда и ссудных касс, тайные и явные ростовщики, старьевщики были с ним
в самом тесном знакомстве.
— А
в самом деле, — сказала Женя, — берите Любку. Это не то, что я. Я как
старая драгунская кобыла с норовом. Меня ни сеном, ни плетью не переделаешь. А Любка девочка простая и
добрая. И к жизни нашей еще не привыкла. Что ты, дурища, пялишь на меня глаза? Отвечай, когда тебя спрашивают. Ну? Хочешь или нет?
Еще прежде отец съездил
в Старое Багрово и угощал там
добрых наших крестьян, о чем, разумеется, я расспросил его очень подробно, и с удовольствием услышал, как все сожалели, что нас с матерью там не было.
Дарья Васильевна,
старая и глухая сплетница, хотя и добродушная женщина, не чувствовала унизительности своего положения, а очень неглупая и
добрая по природе Александра Ивановна, конечно, не понимавшая вполне многих высоких качеств своей благодетельницы и не умевшая поставить себя
в лучшее отношение, много испытывала огорчений, и только дружба Миницких и моих родителей облегчала тягость ее положения.
Он был
добрый человек. Я купил ведро водки, и когда Soldat были пьяны, я надел сапоги,
старый шинель и потихоньку вышел за дверь. Я пошел на вал и хотел прыгнуть, но там была вода, и я не хотел спортить последнее платье: я пошел
в ворота.
Точкой сближения послужило пустое обстоятельство, которое, впрочем,
в доброе старое время многих вывело
в люди: это обстоятельство — красивый почерк.
Всегда напряженно вслушиваясь
в споры, конечно не понимая их, она искала за словами чувство и видела — когда
в слободке говорили о
добре, его брали круглым,
в целом, а здесь все разбивалось на куски и мельчало; там глубже и сильнее чувствовали, здесь была область острых, все разрезающих дум. И здесь больше говорили о разрушении
старого, а там мечтали о новом, от этого речи сына и Андрея были ближе, понятнее ей…
Старец получил письмо от
старого Еропкина, предупреждающее его о приезде дочери и об ее ненормальном, возбужденном состоянии и выражающее уверенность
в том, что старец наставит ее на путь истинный — золотой середины,
доброй христианской жизни, без нарушения существующих условий.
Свищут ей ветры прямо
в лицо, дуют буйные сзаду и спереду… Идет Аринушка, не шатается, лопотинка [Лопотинка — одежда. (Прим. Салтыкова-Щедрина.)] у ней развевается, лопотинка старая-ветхая, ветром подбитая, нищетою пошитая… Свищут ей ветры: ходи, Аринушка, ходи, божья рабынька, не ленися, с убожеством своим обживися; глянь, кругом
добрые люди живут, живут ни тошно, ни красно, а хлеб жуют не напрасно…
Мальчик
в штанах. Здесь, под Бромбергом, этого нет, но матушка моя, которая родом из-под Вюрцбурга, сказывала, что
в тамошней стороне все дороги обсажены плодовыми деревьями. И когда наш
старый добрый император получил эти земли
в награду за свою мудрость и храбрость, то его немецкое сердце очень радовалось, что отныне баденские, баварские и другие каштаны будут съедаемы его дорогой и лояльной Пруссией.