Неточные совпадения
Так школьник, неосторожно задравши своего товарища и получивши за то от него
удар линейкою по лбу, вспыхивает, как огонь, бешеный выскакивает из лавки и гонится за испуганным товарищем своим, готовый разорвать его на части; и вдруг наталкивается на входящего
в класс учителя: вмиг притихает бешеный порыв и упадает бессильная ярость. Подобно ему,
в один миг пропал, как бы не
бывал вовсе, гнев Андрия. И видел он перед собою одного только страшного отца.
Грозы не страшны, а только благотворны там
бывают постоянно
в одно и то же установленное время, не забывая почти никогда Ильина дня, как будто для того, чтоб поддержать известное предание
в народе. И число и сила
ударов, кажется, всякий год одни и те же, точно как будто из казны отпускалась на год на весь край известная мера электричества.
После смешно было вспоминать, как, при каждом
ударе и треске, все мы проворно переходили одни на место других на палубе. «Страшновато было!» — как говорил,
бывало, я
в подобных случаях спутникам. Впрочем, все это продолжалось, может быть, часа два, пока не начался опять прилив, подбавивший воды, и мы снялись и пошли дальше.
— «Ничего»! — разве можно так говорить! Это чудно, дивно, божественно! Никогда Мочалов не был так
в ударе, как сегодня! Иногда он
бывает неровен, но нынче… От первого до последнего слова все было
в нем божественно! К сожалению, он, кажется, запивать начал.
Рыхлинский был дальний родственник моей матери,
бывал у нас, играл с отцом
в шахматы и всегда очень ласково обходился со мною. Но тут он молчаливо взял линейку, велел мне протянуть руку ладонью кверху, и… через секунду на моей ладони остался красный след от
удара…
В детстве я был нервен и слезлив, но от физической боли плакал редко; не заплакал и этот раз и даже не без гордости подумал: вот уже меня, как настоящих пансионеров, ударили и «
в лапу»…
Нечего и говорить, что этот жалкий, заглушаемый шумом крик не похож на звучный, вольный перепелиный бой
в чистых полях,
в чистом воздухе и тишине; как бы то ни было, только на Руси
бывали, а может быть и теперь где-нибудь есть, страстные охотники до перепелов, преимущественно купцы: чем громче и чище голос, чем более
ударов сряду делает перепел, тем он считается дороже.
— Это, это, это, — приподнялся вдруг князь
в ужасном волнении, — это, это я знаю, это я читал… это внутреннее излияние называется…
Бывает, что даже и ни капли. Это коль
удар прямо
в сердце…
Случалось точно удивляться переходам
в нем: видишь,
бывало, его поглощенным не по летам
в думы и чтения, и тут же [
В рукописи было: «бесится до неистовства», зачеркнуто.] внезапно оставляет занятия, входит
в какой-то припадок бешенства за то, что другой, ни на что лучшее не способный, перебежал его или одним
ударом уронил все кегли.
Мальчик
в штанах (с участием).Не говорите этого, друг мой! Иногда мы и очень хорошо понимаем, что с нами поступают низко и бесчеловечно, но
бываем вынуждены безмолвно склонять голову под
ударами судьбы. Наш школьный учитель говорит, что это — наследие прошлого. По моему мнению, тут один выход: чтоб начальники сами сделались настолько развитыми, чтоб устыдиться и сказать друг другу: отныне пусть постигнет кара закона того из нас, кто опозорит себя употреблением скверных слов! И тогда, конечно, будет лучше.
А потом, как это всегда
бывает в сильные грозы, — наступила тяжелая, глубокая тишина;
в камере сухо запахло так, как пахнут два кремня, столкнувшиеся при сильном
ударе, и вдруг ярко-голубая ослепительная молния, вместе со страшным раскатом грома, ворвалась
в карцер сквозь железные решетки, и тотчас же зазвенели и задребезжали разбитые карцерные окна, падая на глиняный пол.
«Ну да, может быть, сто, а может быть, и двести раз я
бывал виноватым. Но когда спрашивали, я всегда признавался. Кто
ударом кулака на пари разбил кафельную плиту
в печке? Я. Кто накурил
в уборной? Я. Кто выкрал
в физическом кабинете кусок натрия и, бросив его
в умывалку, наполнил весь этаж дымом и вонью? Я. Кто
в постель дежурного офицера положил живую лягушку? Опять-таки я…
За окном раздался могучий
удар колокола; густой звук мягко, но сильно коснулся стёкол окна, и они чуть слышно дрогнули… Илья перекрестился, вспомнил, что давно уже не
бывал в церкви, и обрадовался возможности уйти из дома…
И когда он стал таким, и надзиратели и солдат, наблюдавший за ним
в окошечко, перестали обращать на него внимание. Это было обычное для осужденных состояние, сходное, по мнению надзирателя, никогда его не испытавшего, с тем, какое
бывает у убиваемой скотины, когда ее оглушат
ударом обуха по лбу.
Мы долго блуждали по петербургской слякоти. Была осень. Дул сильный ветер с моря. Поднималась кода. Мы
побывали на Дворцовой набережной. Разъяренная река пенилась и охлестывала волнами гранитные парапеты набережной. Из черной пропасти,
в которой исчезал другой берег, иногда блестела молния, и спустя четверть минуты раздавался тяжелый
удар:
в крепости палили из пушек. Вода прибывала.
Покойный дядя был страстный любитель псовой охоты. Он ездил с борзыми и травил волков, зайцев и лисиц. Кроме того,
в его охоте были особенные собаки, которые брали медведей. Этих собак называли «пьявками». Они впивались
в зверя так, что их нельзя было от него оторвать. Случалось, что медведь,
в которого впивалась зубами пиявка, убивал ее
ударом своей ужасной лапы или разрывал ее пополам, но никогда не
бывало, чтобы пьявка отпала от зверя живая.
Сором таким лается на нее, что хоть вон из избы беги; все припомнит, ничего не пропустит; усопшую мать не оставит даже
в покое и при каждом
ударе такого наговорит дочери на покойницу, чего и вовсе не
бывало.
Хлоп! — Звонкий
удар ложкой поражает Эдьку
в лоб. И тотчас же, как ни
в чем не
бывало, Анна Фридриховна продолжает разговор...
Верно ты не знаешь, чего нам стоит ученье, сколько побоев перенес я прежде, чем стать скрибой. Учитель каждый день говорил мне: «Вот тебе сто
ударов. Ты для меня осел, которого бьют. Ты — неразумный негр, который попался
в плен. Как орла заставляют садиться на гнездо, как кобчика приучают летать, так я делаю из тебя человека, а ты меня благодари!» При каждом слове он ударял меня палкой; а
бывали дни, когда меня клали на пол и колотили камышевыми прутьями без счета, точно хотели превратить
в телятину.
Приемные когти
бывают так остры и крепки,
удар так силен, что если попадет по утиной шее, то иногда перерезывает ее пополам: голова отлетит
в сторону, а утка падает обезглавленною.
Удар сокола с такой высоты, что едва можно разглядеть его, как темное пятнышко, стоящее
в небе,
бывает иногда очень косвенный (диагональный), и сокол может свалиться с добычей даже за полверсты и более, и потому надобно скакать туда, чтоб немедленно отыскать его, пока он не успел наесться и сделаться негодным к продолжению охоты; при травле же гусей поспешность еще необходимее: когда сокол вышибет одного гуся из стаи — иногда повторенным
ударом, если первый окажется недостаточным, — и опустится на него или свалится с ним на землю, то вся стая гусей бросится на помощь погибающему товарищу, и если охотник не подоспеет, то гуси своими крыльями и носами не только изуродуют сокола, но даже забьют до смерти.
— А
в вашей стране
бывают солнечные
удары?
От
удара я не вспомнился, обеспамятел, а теперь очнулся
в могиле… да нет — у меня мысли
в голове, значит, я жив,
в могиле мыслей не
бывает…
Положение было рискованное: жених каждую минуту мог упасть
в обморок, и тогда бог весть какой все могло принять оборот. Этого опасалась даже сама невеста, скрывавшая, впрочем, мастерски свое беспокойство. Но как часто
бывает, что
в больших горестях человеку дает силу новый
удар, так случилось и здесь: когда священник, глядя
в глаза Висленеву, спросил его: «имаши ли благое произволение поять себе сию Елену
в жену?» Иосаф Платонович выпрямился от острой боли
в сердце и дал робким шепотом утвердительный ответ.
— Ничего, это
бывает. Важно не распускаться, когда нужно. По закону, девице полагается хлопаться
в обморок
в минуту самой опасности, а мужчине, отбивая
удары, взваливать драгоценную ношу на луку седла… А с тобою можно дела делать. Молодец девка!