Неточные совпадения
— Не трус, а осторожен… Но пойдем,
ради Бога, отсюда, Ольга: смотри, вон карета подъезжает. Не знакомые ли? Ах! Так в пот и
бросает… Пойдем, пойдем… — боязливо говорил он и заразил страхом и ее.
— Не знаю, правду ли болтают: будто ты вином этим стал заниматься и в карты играешь…
Брось ты,
ради Христа, эту всю пакость!
— Скажи, Христа
ради, зачем ты свое место
бросил? — добивалась иногда от него матушка.
— Иван Семеныч,
брось ты свою соску
ради истинного Христа… Мутит и без тебя. Вот садись тут, а то бродишь перед глазами, как маятник.
Ты мне ничего не говоришь о своем здоровье. Поправляется ли оно настоящим образом? Бога
ради, не
бросай оружия, пока не изгонишь совершенно болезни.
Он
бросил свою торговлю и весь отдался газетному делу.
Ради какого-нибудь удавившегося портного в Рогожской или пожара в Марьиной Роще Н.И. Пастухов бегал десятки верст пешком и доставлял сведения, живые и точные.
— Что дорого тебе, человек? Только бог един дорог; встань же пред ним — чистый ото всего, сорви путы земные с души твоей, и увидит господь: ты — один, он — один! Так приблизишься господу, это — един путь до него! Вот в чем спасение указано — отца-мать
брось, указано, все
брось и даже око, соблазняющее тебя, — вырви! Бога
ради истреби себя в вещах и сохрани в духе, и воспылает душа твоя на веки и веки…
Бросил я штаны, вытянулся по швам и отвечаю: есть! А штаны-то и упали. Еще больше это понравилось Фофану, что штаны позабыл для
ради дисциплины.
— Все это, наконец, мне надоело! — рассердился Лаптев. — Пожалуйста, теперь будьте вы моим благодетелем, объясните, в каком положении наши дела. Не извольте считать меня мальчишкой, иначе я завтра же закрою амбар. Отец ослеп, брат в сумасшедшем доме, племянницы мои еще молоды; это дело я ненавижу, я охотно бы ушел, но заменить меня некому, вы сами знаете.
Бросьте же политику,
ради бога!
Ради меня она переменила веру,
бросила отца и мать, ушла от богатства, и если бы я потребовал еще сотню жертв, она принесла бы их, не моргнув глазом.
Ей казалось, что она виновата в том, во-первых, что не сочувствовала его мечтам о трудовой жизни,
ради которой он
бросил Петербург и приехал сюда на Кавказ, и была она уверена, что сердился он на нее в последнее время именно за это.
— И он даст тебе честное слово, даже прослезится и сам себе поверит, но цена-то этому слову? Он его не сдержит, и когда через год-два ты встретишь его на Невском под ручку с новой любовью, то он будет оправдываться тем, что его искалечила цивилизация и что он сколок с Рудина.
Брось ты его, бога
ради! Уйди от грязи и не копайся в ней обеими руками!
Вы сделали преступление, отклонив золото от его прямой цели, — расти и давить, — заставили тигра улыбаться игрушкам, и все это
ради того, чтобы
бросить драгоценный каприз к ногам девушки, которая будет простосердечно смеяться, если ей показать палец!
— Ах, как это противно, если бы вы знали! Вы, бога
ради,
бросьте все эти фразы и эту вовсе мне не нужную покорность, — отозвалась нетерпеливо Ида. — Какая казнь! На что она кому-нибудь?.. Я к вам пришла совсем за другим делом, а не казнить вас: ответьте мне, если можете, искренно: жаль вам мою сестру или нет?
— Почему я знаю? Скуки
ради, должно быть… Но — лучше
бросьте! Я и без вас, — ух, как заряжена! Меня из-за женихов целую неделю кормили разными рацеями… обливали ядом… и грязными подозрениями… благодарю вас!
…За то, что он,
ради гулящей бабы,
бросил жену, с которой прожил в честном труде больше полутора десятка лет, — господь наказал его восстанием сына. Так, господи!
Я не могу не думать о нем. Неужели я
бросил все милое, дорогое, шел сюда тысячеверстным походом, голодал, холодал, мучился от зноя; неужели, наконец, я л ежу теперь в этих муках — только
ради того, чтобы этот несчастный перестал жить? А ведь разве я сделал что-нибудь, полезное для военных целей, кроме этого убийства?
Прохожий (берет покупку. Молчание). Ты думаешь, я не понимаю… (Голос дрожит.) Я в полном смысле понимаю. Избил бы ты меня, как собаку, мне бы легче было. Разве я не понимаю, кто я. Подлец я, дегенерат, значит. Прости Христа
ради. (
Бросает на стол чай-сахар и, всхлипывая, быстро уходит.)
Росту он был высокого, с лица сурьезный, да ранее приветливо смотрел, а тут зверем на меня, как есть, глянул. Подал было руку, а потом вдруг руку мою
бросил и сам отвернулся. «Не могу, говорит, я тебя видеть теперь. Уйди, братец, бога
ради, уйди!..» Опустил голову, да и пошел, а я на фатеру пришел, и так меня засосало, — просто пищи дня два не принимал. С этих самых пор тоска и увязалась ко мне. Точно порченый.
— Я женился на тебе
ради самого гнусного обмана, с намерением обокрасть тебя и
бросить.
— Что? — Близорукие глаза Наруковой сощурились более обыкновенного, стараясь рассмотреть выражение лица ее помощницы. — Что вы хотите делать? Но это сущее безумие…
Ради одной испорченной девчонки
бросать насиженное место…
бросать детей, к которым вы привыкли… нас, наконец… уж не говорю о себе… кто вас так любит… так ценит. Подумайте хорошенько, Елена Дмитриевна… Вы бедная девушка без связей и знакомств… Куда вы пойдете? Где будете искать места?
— Для какого черта, — крикнул он и заходил по камере, — для какого черта он меня в колодники произвел, этот правоведишка-гнуснец! Что я, за границу, что ли, удеру? На какие деньги? И еще толкуют о поднятии дворянства! Ха-ха! Хорошо поднятие! Возили меня сегодня по городу в халате, с двумя архаровцами. Да еще умолять пришлось, чтобы позволили в долгушке проехать! А то бы пешком, между двумя конвойными, чтобы тебе калачик или медяк Христа
ради бросили!
—
Ради Бога, без нравоучений!.. Видишь, я, не желая того, ловушку тебе устроила! — Углы ее рта стало опять подергивать. — Небось ты распознал с первых слов, что я не побасенки рассказываю, а настоящее дело. И что же? Хоть бы слово одно у тебя вырвалось… Одно, единственное!.. Вася!.. Нас теперь никто не видит и не слышит. Неужели нет в тебе настолько совести, чтобы сказать: Серафима, я тебя
бросить собираюсь!..
Вешается на шею, плачет и молит: «
Ради бога не
бросай, жить без тебя не могу».
—
Ради бога, господа! Они хотят меня
бросить, не позволяйте им!
Сергей Петрович. Потому, что твой вопрос
бросил какое-то сомнение в мою душу. Разве ты… проведал, что у меня соперник? Говори,
ради Бога, скорей говори: где он, что он такое?
Ради нее он губит лучшие дни своей карьеры и молодости, тратит последние деньги на дачу,
бросил на произвол судьбы мать и сестер, но главное — изнемогает в мученической борьбе с самим собою.
— Да, да… Я люблю мужа, уважаю и во всяком случае дорожу покоем семьи. Скорей я позволю убить себя, чем быть причиной несчастья Андрея и его дочери… И я прошу вас, Иван Михайлович,
ради бога, оставьте меня в покое. Будемте по-прежнему добрыми и хорошими друзьями, а эти вздохи да ахи, которые вам не к лицу,
бросьте. Решено и кончено! Больше ни слова об этом. Давайте говорить о чем-нибудь другом.
— Братцы! я русский… — едва мог он произнести, скидая с себя шведский мундир и
бросая его под ноги. —
Ради бога не спрашивайте меня более.
— Ты
ради Бога это
брось… Дело говори… Я без тебя знаю, что должна делать честная женщина и мать…
Посоветовались между собой и положили: череп в саване похоронить по христианскому долгу, на высоте против долины, в которую одиннадцать дев требовали к себе двенадцатую, и поставить на могиле деревянный крест; тело же сапожника,
ради Отца Небесного, которого он поминал при кончине, не
бросать на съедение вороньям и волкам в поле, а зарыть просто, как еретика, в темном ущелье леса, неподалеку от долины.
— Оооо!…
Бросьте,
ради Христа, — закричал раненый; но его всё-таки подняли и положили.
Но уж тогда он
бросил кисть и палитру и, кинувшись к ней, обнял ее колени и овладел ею так бурно, что она совсем потерялась, закрыла лицо руками и прошептала не раз, а два раза: — Бога
ради, бога
ради!